К редактору

НАЗАРОВ Николай Всеволодович

СИНТАГМАТИКА ПОСЛОВИЧНО-ПОГОВОРОЧНЫХ ВЫРАЖЕНИЙ

Специальность 10.02.02 -- русский язык

АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени
кандидата педагогических наук

Москва 2005

Общая характеристика работы
Предлагаемая диссертация представляет собой описание синтагматики пословично-поговорочных выражений в связи с семантическим варьированием данных фразеологических единиц.
Актуальность темы. Пословицы и поговорки издавна считались сокровищницей народной мудрости, средоточием человеческого опыта, источником общепонятных образов и языковых метафор. Фразеология обнаружила у пословично-поговорочных выражений многие свойства, характерные для языкового знака: устойчивость, воспроизводимость, ситуативную номинати-вность, способность быть основой для новых высказываний [Архангельский 1964; Чернышёва 1977; Бондаренко 1995; Савенкова 2001 и др.]. Всё это позволяет рассматривать ППВ как знаки языка, принадлежащие к фразеологизмам, точнее, к группе фразеологических единиц (далее -- ФЕ), обладающих структурой предложения -- устойчивым фразам (далее -- УФ). В работе пословицами называются замкнутые устойчивые фразы, выражающие обоб-щённые суждения о классах явлений, закономерностях, этических нормах, обязательных для всех; поговорками -- замкнутые и незамкнутые устойчивые фразы, выражающие суждения о единичных ситуациях и объектах. Совокуп-ность названных устойчивых фраз обозначается как "пословично-поговорочные выражения" (ППВ).
Рассмотрение ППВ как единиц языка делает необходимым изучение и других свойств, присущих языковому знаку, прежде всего -- их отношений с другими знаками по осям синтагматики и парадигматики. Выяснение парадигматических и синтагматических свойств ППВ позволит не только уточнить существующие классификации данных единиц языка, но и яснее представить их место в общей системе языка, разграничить узуально закреплён-ные и индивидуально-окказиональные особенности их использования в речи.
Изучение синтагматических свойств ППВ не может ограничиваться классификацией тех единиц, с которыми ППВ вступают в синтагматические отношения; рассматривая ППВ как единицы языка, реализующиеся во множестве речевых вариантов, необходимо также выявлять существующие зави-симости между окружением ППВ и их варьированием.
Объектом исследования являются пословицы и поговорки замкнутого или потенциально незамкнутого типа в различных контекстах -- в рамках простого или сложного предложения -- в художественных, публицистических и научных текстах XVIII -- XXI века.
Предметом данного исследования является взаимосвязь между синтагматикой ППВ и их семантическим варьированием, способность отдельных видов контекста определять выбор того или иного семантического варианта ППВ. При этом данная взаимосвязь рассматривается с точки зрения того, кто воспринимает текст, содержащий ППВ, и интерпретирует УФ в соответствии с указаниями, которые предоставляет ему контекст.
В ходе исследования была выдвинута и подвергнута проверке гипотеза о том, что существуют типичные контексты, способные служить достаточ-ным основанием для того, чтобы интерпретатор мог сделать вывод о том семантическом варианте ППВ, который был выбран говорящим.
Целью диссертационной работы является описание типичных контекстов, в которых встречаются ППВ, и их способности служить показателем варьирования говорящим семантической структуры ППВ.
Для достижения этой цели потребовалось решить следующие задачи:
1) выявить инвариантную структуру ППВ как языковых знаков и способы её семантического варьирования;
2) изучить существующие в лингвистике способы описания взаимодействия между ППВ и его синтагматическим окружением;
3) установить типичные контексты, в которых бытуют ППВ в речи;
4) выявить способность различных типов контекстов служить показателями семантического варьирования ППВ
5) определить механизмы, при помощи которых адресат по контексту определяет наличие и тип семантического варьирования ППВ.
Поставленные цель и задачи определили методы исследования. В качестве основного принят описательный метод, предполагающий собирание, систематизацию и классификацию языкового материала с целью установления типичных контекстов, с которыми ППВ вступают в синтагматические отношения. Для выявления семантического варьирования ППВ в контексте использовался метод толкования, состоящий в замене метафоричных, неоднозначных или эллиптичных выражений синонимичными им однозначными буквальными и полными выражениями; кроме вышеуказанных, в работе применяются методы контекстуального и ситуативно-контекстуального анализа, сопоставления различных реализаций фразеологического значения.
Материалом для исследования послужили примеры употребления ППВ, собранные в художественных, публицистических и научных текстах XVIII -- XXI века. Для анализа были избраны около 1000 примеров такого использования ППВ из книг и периодических изданий.
Теоретическая значимость работы определяется развитием фразеологической теории в рамках современной лингвопрагматики, а также углублением понимания соотношения значения и смысла фразеологической еди-ницы в тексте.
Практическая ценность выполненного исследования состоит в том, что фактический материал и отдельные положения диссертации может слу-жить средством пополнения толковых словарей ППВ информацией о типичной сочетаемости и семантическом варьировании ФЕ. Кроме того, материалы исследования могут быть использованы в работе по практическому освоению фразеологического корпуса русского языка в школьном и вузовском курсах современного русского языка и лингвистического анализа текста.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые проблема синтагматических свойств ППВ рассматривается в связи с варьированием их семантической структуры.
Достоверность и надежность полученных в ходе исследования данных обеспечивается опорой на обширный фактический материал, а также ссылками на словари, указанные в приложении. Теоретические положения диссертации опираются на анализ значительного количества источников, свя-занных с вопросами, поставленными в исследовании
Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены в качестве докладов на Виноградовских чтениях в Институте русского языка им. А.С. Пушкина (Москва, 1998, 1999), всероссийских и международных научных конференциях "Фразеология на рубеже веков: достижения, проблемы, перспективы" (Тула, 2000), "Русский язык, литература и культура: актуальные лингвистические исследования и проблемы преподавания:" (Тула 2002), научных конференциях и заседаниях кафедры современного русского языка и русского языка как иностранного Тульского государственного педагогического университета им. Л. Н. Толстого в 1997-2005 гг. Также по теме диссертации опубликованы 10 работ.
Положения, выносимые на защиту:
1. ППВ являются единицами фразеологической системы языка, обладают инвариантной формальной и семантической структурой, которая реализуется во множестве семантических и формальных вариантов.
2. В реальной речевой практике ППВ вступают в синтагматические отношения с разными единицами речи, не только с частями сложного предложения и самостоятельными высказываниями, но и со словами.
3. Адресат, декодирующий высказывание, может использовать синтагматические отношения ППВ с окружающим контекстом для того, чтобы определить наличие варьирования и тип семантического варианта ППВ.
4. Разнообразие синтагматических отношений ППВ с контекстом позволяет классифицировать контексты на основании их синтаксической природы. При выяснении способности контекстов выявлять семантическое варьирование ППВ значимым является также лексическое наполнение типичных синтаксических структур.
5. Синтагматические свойства ППВ, их способность сочетаться с различными видами контекстов, определяются в первую очередь инвариантной формальной и семантической структурой ППВ.
Диссертация обсуждена на заседании кафедры русской словесности и межкультурной коммуникации Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованной литературы (182 наименования) и двух приложений.

Основное содержание работы
Во введении обоснована актуальность темы исследования, определены объект, предмет, сформулированы цель, задачи, гипотеза, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость, описываются методы, материал и апробация исследования. Указана структура диссертации и положения, выносимые на защиту.
В первой главе "Пословично-поговорочные выражения как единицы языка и речи" рассматриваются теоретические вопросы, связанные со статусом ППВ как объектов лингвистического исследования, методах исследования их синтагматики. Уточняется место указанных единиц в системе языка, рассматривается структура ППВ как языковых знаков, описываются аспекты варьирования инвариантной структуры ППВ в речи.
В разделе "ППВ как фразеологические единицы" кратко рассматривается история изучения пословиц и поговорок в отечественной филоло-гии. Одним из ключевых вопросов при этом является вопрос о возможности причисления ППВ к единицам языка. С точки зрения ученых, считающих ос-новным критерием ФЕ устойчивость и воспроизводимость (Н.М. Шанский, Л.И. Ройзензон, В.Л. Архангельский, И.И. Чернышева, С.Г. Гаврин), ППВ закономерно включаются в объем фразеологии. Другая группа учёных -- С.И. Ожегов, Ю.А. Гвоздарёв, А.И. Молотков, В.Н. Телия и др. -- признавая все названные свойства УФ, считает всё же их недостаточным основанием для причисления УФ к фразеологическим единицам языка. Основное препятствие они видят в наличии у ППВ свойств, которые сближают их со свободными предложениями, прежде всего синтаксической предикативности.
Однако предикативность пословицы или поговорки проявляется при употреблении её в речи, когда пословичное значение соотносится с тем или иным референтом. Более того, регулярное варьирование УФ по линии предикативности [Бондаренко 1995] свидетельствует о том, что сама эта категория не является узуально закреплённой -- пословица или поговорка как единица языка наделяется предикативностью в соответствии с речевым намерением говорящего. Взятое вне контекста, как единица языка, ППВ не обладает реальной предикативностью, оно лишь актуализируется в конкретных условиях употребления, наполняющих конкретным смыслом языковое значение. Между тем основные дифференциальные свойства языкового знака -- устойчивость, воспроизводимость, повторяемость, вариабельность, асимметричность и др. -- характеризуют ППВ так же, как и обычные фразеологизмы. На этом основании можно считать ППВ фразеологическими единицами.
Таким образом, ППВ представляют собой устойчивые и воспроизводимые фразеологические единицы пропозитивной семантики, семантически достаточные для употребления в качестве самостоятельных предложений или содержащие один или несколько пропозициональных смыслов, требующих определения из контекста. К этой точке зрения, к которой мы присоединяемся, пришли такие фразеологи, как В.Л. Архангельский, А.В. Кунин, Н.М. Шанский, Л.И. Ройзензон, С.Г. Гаврин, И.И. Чернышева, Н.М. Шанский, Н.А. Алефиренко, Ю.Д. Левин, В.Т. Бондаренко.
Разделение ППВ на пословицы и поговорки может опираться на два тесно связанных между собой признака: 1) наличие \ отсутствие в их пропози-циональной структуре компонентов, требующих при актуализации выражения обязательного соотнесения с единичной ситуацией; 2) узуальное употребление этих выражений, соответственно, в частном или обобщенном смысле. Предлагаемый признак является сугубо семантическим, и потому объединяет в одну группу ФЕ и поговорку Обжегся на воде, дует и на воду, и поговорку Это еще цветочки, а ягодки впереди, и поговорку Игра стоит свеч. Независимо от лексической реализованности субъектного смысла понимание всех этих выражений требует обращения к контексту.
Во втором разделе "Структура ППВ как языковых знаков" обсуждается проблема соотношения инвариантной языковой структуры ППВ и ее речевых реализаций. В плане выражения ППВ, как и прочие УФ, представляют собой предложения или предикативные сочетания, а в плане содержания -- пропозиции. Инвариантное денотативное значение ППВ не содержит показателей референции, а лишь связывает типизированные образы предметов столь же типизированными отношениями. Говорящий в акте референции устанавливает отношение своего высказывания к действительности: имеет ли он в виду какую-либо реальную ситуацию, точно локализуемую в пространстве-времени, или же он говорит о всех возможных ситуациях, подходящих под структуру пропозиции.
В диссертации принята следующая классификация референциальных характеристик высказывания. С точки зрения референтной отнесенности именных групп следует различать обобщенную (референт -- класс) и единичную (референт -- индивид) референцию. С точки зрения характеристик предикатного выражения различается абстрактная (гномические предикаты) и конкретная (эпизодические предикаты) референция. Существуют также случаи так называемого автонимного употребления ППВ, при котором выражение отсылает само к себе, а не к фактам внеязыковой действительности [Шмелев 1996]. Главным средством различения вариантов становится толкование ППВ на основе его фразеологического значения, синтаксической формы и контекста. В толковании обобщенный характер референции эксплицируется с помощью "кванторных" определений при субъекте все, каждый, некоторые, мно-ие; абстрактный характер референции -- с помощью "гномических операторов" всегда, иногда, часто и т.д. Единичную референцию можно эксплицировать с помощью указательных местоимений этот, тот, данный; конкретную -- "эпизодическими операторами" в этот момент, тогда, сейчас.
Анализ реальных случаев употребления ППВ показывает, что коммуникант склонен соотносить элементы выражаемой пропозиции с отдельными лексемами или сочетаниями лексем, занимающими соответствующие синтаксические позиции, даже если ППВ имеет образный характер. Таким образом, включая ППВ в речь, говорящий актуализирует и семантическую, и формальную структуру выражения; при этом контекст ППВ выступает для адресата основным источником информации о способе актуализации семантической структуры. Это позволяет поставить вопрос о синтагматических отношениях ППВ в речевой цепи.
В разделе "Изучение синтагматики ФЕ в отечественной фразеологии" рассматриваются основные подходы к изучению синтагматики, сложившиеся в отечественной фразеологии.
В литературе по фразеологии можно обнаружить два основных подхода к изучению синтагматики ФЕ. Первый из них является попыткой описать данную совокупность явлений в терминах дистрибутивного анализа, таких, как "дистрибуция", "окружение", "сочетаемость". Основные работы, реализующие данный подход, были выполнены в 60-е годы (В.Л. Архангельский, М.Т. Тагиев).
Другой подход к изучению синтагматики ФЕ можно назвать контекстологическим", так как основным средством описания отношений ФЕ с соседствующими в речевой цепи единицами здесь является понятие контекста как условия семантической реализации той или иной языковой единицы. Это прежде всего фразеологическая концепция А.В. Кунина.
Главная задача -- задача описания семантического взаимодействия ФЕ и контекста -- не до конца решена до сих пор. Описание внешних синтаксических связей и отношений ФЕ и контекста -- лишь первый этап в решении этой задачи. Вторым этапом должно стать описание тех семантических процессов, которые сопровождают включение ФЕ в речевую цепь. Возможна следующая последовательность в изучении контекстов, в которых реализуются инвариантные структуры ППВ: сначала определяются типичные синтаксические конструкции (и, при необходимости, лексическое наполнение этих конструкций), в рамках которых регулярно включаются в речь ППВ. Эти типичные конструкции логично распределить между тремя уровнями внешней синтагматики ППВ: уровнем простого предложения, уровнем сложного предложения и уровнем сверхфразового единства. Исследование синтагматики ППВ на двух первых из названных уровней является основным содержанием работы.
Во второй главе "Синтагматика ППВ на уровне простого предложения" рассматривается способность распространителей разного рода служить показателем семантического варьирования, является предметом рассмотрения в данной части диссертации.
Под распространением ППВ в работе понимается включение говорящим в реализацию узуально закрепленной лексико-синтаксической структуры ППВ слова или сочетания слов, производящееся на основе той или иной синтаксической связи между распространителем и компонентами инвариантной структуры или структурой в целом.
Предлагается следующая классификация распространителей ППВ: различаются распространители, присоединяющиеся к ППВ на основе подчинительной и сочинительной связи. Распространители, присоединяющиеся на ос-нове подчинительной связи, делятся на присловные и неприсловные. Присловные распространители по роли в предложении делятся на распространители-обстоятельства, определения и дополнения; неприсловные -- на распространители, относящиеся к ППВ в целом (детерминанты) или являющиеся частью его предикативной основы -- подлежащие и сказуемые.
В разделе "Распространение ППВ детерминантами" рассматриваются типичные детерминанты-распространители ППВ и их способность определять семантическое варьирование выражений.
Обстоятельственные детерминанты вводятся говорящим в предложение, реализующее структуру ППВ, чтобы определить круг ситуаций, к которым применима выражаемая ППВ пропозиция.
Детерминанты с временной семантикой являются самой частотной группой распространителей структуры ППВ. Как правило, с помощью такого распространителя говорящий указывает на время, когда имеет место ситуа-ция, описываемая пословицей -- Это надо было как-то прежде делать, до сокращения, а теперь уж хоть и грех воровать, да нельзя миновать (ОГ, 2001, № 42) -- или поговоркой -- Прежде-то и мы были нужны, а теперь на вашей улице праздник (Мамин-Сибиряк).
Распространители-детерминанты с временной семантикой обладают достаточным влиянием на выбор семантического денотативного варианта ППВ, чтобы однозначно определить его референтную отнесенность. Конкретно-референтный распространитель задает конкретную референцию не только поговорок (Теперь ищи ветра в поле, лови черкесов (Васильев) -- "Теперь, после того как мы упустили возможность поймать черкесов, мы не сможем этого сделать"), но и пословиц: Это надо было как-то прежде делать, до сокращения, а теперь уж хоть и грех воровать, да нельзя миновать -- "Теперь, после сокращения, мы должны будем нарушить не-кую норму, совершить предосудительный поступок, который ранее не был таковым". Распространение ППВ детерминантами с абстрактной референцией автоматически задает референцию ППВ: Иной раз клин клином и вышибают -- "Иногда, в некоторых ситуациях действию чего-либо противопоставляют действие того же или аналогичного средства". В этом случае распространители выполняют роль "гномического оператора" и непосредственно определяет тип референции предикатных выражений.
С помощью детерминантов с пространственной семантикой говорящий указывает на то, что правило, сообщаемое пословицей, действует только в определенном пространстве, или что только в этом пространстве имеет место ситуация, описываемая поговоркой: -- В Серебрянске ты вообще ничего не решишь. Здесь рука руку моет (7 дней, 7.04.1999).
Семантический эффект распространения ППВ детерминантами с пространственной или пространственно-условной семантикой тесно связан с целями распространения: локализация в целом ограничивает круг ситуаций, к которому применимы эти выражения. Конкретно-референтные распростра-нители поговорок определяют выбор соответственного семантического варианта: пример В Испании для Бонапарта цветочки были, а в России будут ягодки (Затонский) может быть истолкован только так -- "Партизанская вой-на в Испании для Бонапарта была лишь малой неприятностью, а в России она превратится в большую проблему". Абстрактные распространители-детерминанты с пространственной и пространственно-условной семантикой также более точно задают класс ситуаций, для которых верна выражаемая ППВ пропозиция. Пример В чужом доме не будь приметлив, а будь приветлив (Гранин) может быть истолкован как норма, действующая во всех местах, названных детерминантом -- "Во всех чужих домах всегда думай не о недостатках других, а о своём поведениии".
Значение детерминантов с условной семантикой сближается со значением временных распространителей: условные детерминанты указывают на ситуации, которые должны предшествововать другим ситуациям, чтобы к ним можно было применить инвариантную пропозицию: Осматривать же ящики каждый день -- такая возня, что, действительно, в этом случае игра не стоит свеч (Миклухо-Маклай) -- "Ежедневный осмотр ящиков требует стольких усилий, что, если бы я стал этим заниматься, результат не оправда-ет таких затрат". Это позволяет квалифицировать варианты поговорок как обладающие абстрактной референцией: говорящий сообщает, что закономерная связь между событиями будет существовать всегда.
Значительное число детерминантов с субъектной семантикой выражает значение субъекта состояния, при том что семантическая структура ППВ уже содержит этот пропозициональный смысл. В таком случае смысл, выражаемый инвариантной синтаксической структурой, стремится к чистому преди-кату: Торги да промыслы заводить, надо достатки иметь, а у меня, -- прибавил он, усмехаясь, -- две полы, обе голы, да и те не свои -- подаренные (Мельников-Печерский) -- "У меня ничего нет, я беден".
Распространение структуры ППВ субъектными детерминантами приводит к изменению пропозициональной структуры, когда детерминант указывает на ситуацию, включающую в себя положение дел, описанное ППВ. Такого рода значение могут приобретать следующие группы детерминантов:
детерминанты в форме дательного падежа без предлога со значением субъекта эмоционального или интеллектуального состояния, долженствования: кому -- Стоявший первым юноша в серой ветровке -- пар ему, что ли, костей не ломит -- надавил на окошко пальцем и распахнул его внутрь. (А. Логинов).
детерминанты в форме родительного падежа с предлогом: у кого -- со значением субъекта обладания, носителя постоянного признака, субъекта состояния, действия, ситуации в целом -- Он (судья) ведь что плотник: что захочет, то и вырубит, а закон у него что дышло -- куда захочет, туда и поворотит (Мельников-Печерский); для кого -- со значением субъекта восприятия и оценки -- Для меня "с милым рай и в шалаше", -- шутила она, не уступая ему (Горький)
Детерминанты со значением субъекта действия, обладания, ситуации задают выбор обобщенного или единичного варианта интерпретации пословиц, но не способны повлиять на интерпретацию временной локализации пословицы: Видно, у тебя с глаз долой, так из думы вон. (Мельников-Пе-черский) -- "Ты всегда забываешь, кого не видишь" при невозможности толкования "Ты забыл о ком-то, как только перестал его видеть". В поговорках детерминанты со значением субъекта действия или обладания определяют выбор конкретного семантического варианта: Ведь у нас куда ни кинь -- везде клин, нет ничего! (Н.Успенский) -- "Мы сейчас находимся в затруднительном положении".
Детерминанты со значением субъекта интеллектуального или эмоционального состояния задают однозначно референтную отнесенность поговорок, но лишь в том случае, когда сами распространители вполне прозрачны с точки зрения референции: Тебе бы вынь да положь, все бы на скорую ручку да в кучку (Мельников-Печерский) -- "Ты хочешь, чтобы все произошло быстро и легко" при возможности "Ты всегда хочешь, чтобы всегда все про-исходило…". Референтная отнесённость ППВ при этом согласуется с референцией детерминанта.
Детерминанты с объектной семантикой распространяют ППВ редко Так вот что скажу: от тюленя, чтоб ему сдохнуть! прибытки не прытки (Мельников Печерский) -- "Тюлень стоит столько, что заработать на нем не-возможно". Эти распространители могут достаточно определенно свидетельствовать об отнесенности ППВ к конкретной ситуации или целому классу си-туаций, но только в том случае, если сами они однозначно (при помощи указательных местоимений или иных средств) отсылают к тому или иному фрагменту реальности.
В разделе "Распространители, занимающие позицию компонента предикативной основы предложения" рассматривается введение нового компонента предикативной основы предложения в ППВ
Говорящий часто реализует элементы пропозициональной структуры, подразумевавшиеся структурой односоставных и неполных предложений: исходная форма -- неполное предложение: Слышали люди звон, да не знают, откуда он (Овечкин); на основе определенно-личного предложения: А ты про одни дрожжи не поминай трожды (Мельников-Печерский); на основе неопределенно-личного предложения: Собаки добрые с двора на двор не рыщут И от добра добра не ищут (Хемницер).
Распространение ППВ компонентами, занимающими позицию субъекта, возможно и для ППВ, имеющих структуру полного двусоставного предложения. В таких случаях происходит перераспределение ролей на семантическом и синтаксическом уровнях структуры ППВ: А сама Бельгия -- тоже та маленькая собачка, которая до старости щенок… (Конецкий). Распро-странитель вводит новый пропозициональный смысл, который занимает позицию субъекта в семантической структуре ППВ, а бывший субъектный пропозициональный смысл переходит на роль предиката.
Введение компонентов с субъектным значением создает условия для того, чтобы слушающий мог однозначно определить, с денотативным вариантом какого рода он имеет дело.
Распространение ППВ словами, занимающими позицию сказуемого или его компонента, происходит, когда говорящий восстанавливает (порой трансформируя) лексему, опущенную в инвариантной синтаксической структуре неполных предложений с опущенным сказуемым или в предложениях, синтаксическая структура которых выражает синтаксическое настоящее: Ложка дегтя попадет-таки в бочку меду! (Тургенев) -- исх. "Ложка дёгтю в бочку мёду". Распространители при этом выражают то или иное модально-временное значение. Дополнительные модальные значения обязательности, нормативности и т.д., свойственные пословицам, регулярно эксплицируются при помощи компонентов составного сказуемого: Да ведь и то сказать, ваше сиятельство, с волками жить, надо по-волчьи и выть (Н. Успенский) -- из С волками жить -- по волчьи выть -- "Человек бывает вынужден приноравливаться к окружающим, принимать их образ жизни". Распространители, вводящие новый предикативный смысл, лишь отчасти свидетельствуют о временной локализации ситуации, описываемой ППВ, так как многие из них неоднозначны.
В разделе "Распространение отдельных компонентов структуры ППВ" рассматриваются распространители, синтаксически связанные с отдельными компонентами инвариантной синтаксической структуры.
Самым частотным способом распространения пословиц обстоятельством является введение в ее структуру компонента всегда, являющегося показателем абстрактной референции: Твое дело молодое, а честь завсегда лучше бесчестья (Мамин-Сибиряк). Он однозначно задает абстрактную референцию пословиц и поговорок. Обстоятельственные присловные распростра-нители со значением времени в целом оказываются функционально тождественными темпоральным детерминантам: как и те, они указывают на локализацию во времени ситуации или закономерности, описываемой ППВ. Вывод об изофункциональности детерминирующих и присловных обстоятельственных распространителей может быть распространен и на другие семантические разновидности компонентов с обстоятельственной семантикой, распространяющих ППВ. Итак, присловные обстоятельственные распространители так же ограничивают выбор варианта референтной отнесенности ППВ, как и детерминанты с аналогичной семантикой.
Определения часто эксплицируют избыточные смыслы, которые не выражаются в исходной форме ППВ из-за их очевидности, например, в силу согласованности субъектных валентностей предиката и актанта: От своей судьбы не уйдешь! (Островский) "Человек не может избежать предначертанного ему". Определение может эксплицировать и другие семы. C точки зрения референтной отнесенности определения обладают весьма ограниченными возможностями: только те определения, которые по своей лексической при-роде ориентированы на выражение референциальных отношений (указательные и определительные местоимения и т.д.)., могут служить достаточно ясным знаком референциального варьирования: Всякая живая душа калачика хочет(Мамин-Сибиряк) "Каждый человек хочет чего-либо привлека-тельного, заманчивого".
Фактически все прямые дополнения, вводимые говорящими в ППВ, оказываются экспликаторами объектного пропозиционального смысла. Лишь неполнозначность фазисного глагола заставляет эксплицировать объектный смысл в примере Лиха беда начать дело, а продолжать его будет уже легко (Панаева). Будучи подчинены сказуемому, эти распространители сами по-лучают от него референциальные характеристики. Однако в тех случаях, ко-гда распространитель лексически ориентирован на выражение референциальных отношений (это, всё), он выступает как знак референции.
В разделе "Распространение ППВ компонентами, осложняющими структуру предложения" рассматриваются разнотипные распространители -- ряды словоформ на основе сочинительной связи, обращения, вводные конструкции. Все они объединены тем, что при помощи данных элементов говорящий вводит дополнительное сообщение.
Распространители, образующие ряды словоформ на основе сочинительной связи, могут выполнять в структуре ППВ фактически любую функ-цию, в зависимости от того, к какому компоненту они присоединяются. Независимо от синтаксической позиции распространителей, вводимых на основе сочинительной связи, для всех них типично согласование своей референтной отнесенности с компонентом, к которому они присоединяются.
Обращения регулярно распространяют ППВ, как в ситуации явного диалога, так и при изображении внутреннего "диалогизированного" монолога. Если обращение вводится в ППВ, имеющее форму второго лица; мы склонны воспринимать выражаемую ППВ пропозицию не как отвлеченную информацию обо всем и всех, а как сообщение о ситуации, в которую включен сам адресат: Не плюй в колодец, Сережа, пригодится воды напиться! -- по-отечески посоветовал Белый (Степанов). Таким образом, обращение мо-жет служить одним из показателей денотативного семантического варьирования.
Самыми частотными вводными конструкциями-распространителями ППВ являются модальные незамкнутые УФ как говорится и как говорят: Как говорится, нет худа без добра. По крайней мере мы что-то узнали (Степанов). Эти вводные предложения подчеркивают, что используемое говорящим выражение употребляется многими людьми. Такие распространители не могут определить референтную отнесенность ППВ. Еще одна вводная конструкция, внешне очень сходная с ними -- как известно. Отличие этой конструкции от как говорится и проч. в том, что говорящий старается найти в коллективном опыте информацию, которая поможет ему выразить мысль и одновременно подтвердит ее. Эта конструкция используется преимущественно в сочетании с пословицами: У Саши не было общего языка с собственным отцом, зато был со старым учителем, ибо природа, как известно, пустоты не терпит(Устинов). При этом обращение к коллективному опыту предполагает, что говорящий не может использовать конкретно-референтные варианты пословиц, поскольку в общенародном фонде знаний не может храниться информация об отдельных людях и объектах, если только эти объекты не имеют особой значимости. В то же время поговорки с данной вводной конструкцией будут интерпретироваться скорее как информация о единичном объекте, накопленная коллективом или даже отдельным индивидом; но эта информация характеризует все же абстрактного индивида, его вневременные характеристики: Ты помалкивай, Воронин. Без адвоката обойдусь. Ты, как известно, и нашим, и вашим… (Степанов). Поэтому можно считать, что распространитель как известно однозначно маркирует выбор говорящим абстрактно-референтного варианта и пословиц, и поговорок.
Конструкции, оценивающие выражаемую предложением информацию с точки зрения ее обычности, частотности -- бывает, случается, как водится, как правило. Как следует из самих этих распространителей, они призваны сообщить, что говорящий считает сообщаемую им информацию верной, но только для некоторых случаев; тем самым он задает неопределенную абстрактную референцию.
В главе "Синтагматика ППВ на уровне сложного предложения" рассматриваются сложные предложения в качестве контекстов ППВ.
В разделе "ППВ в составе сложносочинённых предложений" используется классификация СП, принятая в академической "Русской грамматике"; при этом различие между союзной и бессоюзной связью при совпадении смысловых отношений между частями игнорируется.
Необходимым условием реализации сопоставительных отношений является контекстуальная информация, подтверждающая сопоставимость соединяемых частей. ППВ может выступать в роли первого или второго члена ССП с сопоставительными отношениями: Рыба гниет с головы, а пароход гниет с капитана (Конецкий); Каждый волен своё съесть, а на чужой каравай рот не разевай (Решетников). Сопоставительное значение может реализоваться и в БСП: Бедному жениться и ночь коротка, богатому только задумал, загадал, -- все тебе, как пожелал, так и сбудется (Л. Толстой). Отношения несоответствия можно рассматривать как предельный случай сопоставления. ППВ в таких предложениях обычно становятся второй частью предложения: Смеются, в глаза смеются, а ему... все божья роса (Шукшин).
Если ППВ стоит первым, оно утверждает истинность пропозиции, которая им выражена. В силу этого пословицы в таких условиях реализуются обычно (если не противодействует предшествующий контекст) абстрактно-референтными вариантами: В миру опять же кто смел, тот два съел, а кто подтянувши живот сидит да на свой пуп глядит, -- заметил мужик, инте-ресовавшийся землёй (Козлов) -- "В миру всякий смелый, энергичный, ловкий человек получает наибольшие преимущества". Поговорки в данной позиции реализуются конкретно-референтным семантическим вариантом, если предыдущий текст не задаёт иной интерпретации. ППВ во второй части указанных ССП сообщает об отличии выражаемой ППВ пропозиции от того, что было сообщено в первой части. При этом отличная ситуация может иметь место в реальности Думает, что лучше нет ее-то Серапиена Михалыча, а еще бабушка надвое сказала (Мамин-Сибиряк); может относиться и к некому идеальному положению дел, которому противопоставлена реальность: Ты так легко меняешь друзей, а старый друг лучше новых двух (Николаева). В целом позиция второй части ССП со значением сопоставления и несоответствия не является достаточным контекстом для определения семантического варианта пословиц. Поговорки в таком контексте будут интерпретироваться конкретно-референтно: Долго раздумывали студенты над своим положением, а куда ни кинь, всё получался клин (Заря, 21.04.1999) -- поговорка описывает конкретное безвыходное положение.
В предложениях, выражающих присоединительно-распространительные отношения, вторая часть служит факультативным примечанием по поводу того, о чем сообщается в первой части, или развивает, продолжает предшествующее сообщение. ППВ может занимать как первое, так и второе место: Лиха беда начать, а там всё как по маслу пойдёт (Мельников-Печерский); В армии солдатам легче: они все вместе, а на миру и смерть красна (Попов). В качестве первой части ППВ может указывать как на общее правило, так и на конкретную ситуацию, ССП в данном случае не является достаточным контекстом; в качестве второй части пословицы выполняют функцию комментария, замечания "по ходу дела", а потому тяготеют к абстрактному употреблению. Поговорки в качестве второй части данной кон-струкции употребляются в конкретном варианте: Вы можете потратить на оформление участка все деньги, а игра стоит свеч, лишь когда ваши затраты превысят определённый уровень (Садовое хозяйство, 1999, № 4) -- "…Оправдать расходы на оформление участка вы можете …".
ППВ в ССП с союзами но, зато, однако, да с противительно-ограничительным значением обычно являются второй частью ССП. Пословицы в таком случае выражают общее правило, которое противоречит обозначенной первой частью ССП ситуации: Может статься, у него ума палата, да на всякого мудреца довольно простоты (Кокорев). Описывая общую норму, пословицы в то же время указывают и на конкретные шаги, которые из этой нормы следуют. Если пословица занимает позицию первой части, то она также интерпретируется абстрактно-референтно, но выражаемое ей правило получает ограничение во второй части: Согласно ряду гипотез, чем больше объем головного мозга, тем выше мыслительные способности (конечно, нет правил без исключений, но тенденция именно такова) (Компьютерра, 10.10.2000). Поговорки в данной конструкции выступают в кон-кретно-референтных вариантах: Они (редкие марки виски), конечно, значи-тельно дороже и их мало продают в Москве, но овчинка выделки стоит (Итоги) -- "Покупка дорогого и редкого виски оправдает себя". Отметим невозможность замены толкования словарным: "Дело (не) стоит потраченных на него сил, средств и т.п." [СРПП, 233].
ППВ может оказаться в любой части ССП с союзом и: Всякому овощу своё время, и спор хорош -- рабочий, деятельный, и никому не нужен запоздалый (Кожевников); Лучше сейчас, чем позже, и лучше поздно, чем никогда (Вирта). В данных примерах части предложений соединены собственно-соединительными отношениями, а их референтная отнесённость согласована. ППВ во второй части ССП вынуждено согласовывать свою референтную отнесённость с первой частью, причём это правило распространяется даже на поговорки. Аналогично ведут себя ППВ в составе БСП, основанных на перечислении: наличие хотя бы одной части с явной референтной отнесённостью позволяет определить тип семантического варьирования ППВ: Полноте, бедность не порок; и в бедности добрые люди живут хорошо (Помяловский).
ППВ могут занимать позицию как первой, так и второй части предложений с факультативно-комментирующими отношениями: Просто, как ни кинь, всё выходит клин, то ись, как умом-разумом не разводи, а всё толку не добьёшься (Железнов). ППВ в роли поясняющего компонента согласует свою референтную отнесённость с поясняемой частью. Сходным образом ППВ используются в БСП с пояснительными отношениями: их место не предопределено, если ППВ занимает позицию поясняющего компонента, его референтная отннесёность согласуется с референцией поясняемого предложения, в противном случае она определяется отношениями ППВ с претекстом: Однако аппетит приходит во время еды: обретя способность видеть, врачи возжелали способности действовать (Итоги)
В разделе "ППВ в сложноподчинённых предложениях" анализируюся отношения между ППВ и частями СП в соответствующих конструк-циях. Это прежде всего СПП нерасчленённой структуры с придаточными изъяснительными, а также БСП с изъяснительным отношением частей. Наиболее типичной для ППВ является функция придаточного изъяснительного. Придаточное может соотноситься со сказуемым: -- Миллион лет толкуют, что у бабы волос длинный, а ум короткий (Г. Коновалов). Контексты такого рода сопоставимы с вводными конструкциями, выражающими различные модальные значения. Функциональное сходство главных предложений при придаточных изъяснительных и вводных конструкций определяет и сходство их возможностей служить опорой для выявления семантического варьирова-ния. Главные части предложения, которые отсылают к общим фондам знаний или выражений и сами имеют абстрактную референтную отнесённость, определяют абстрактную интерпретацию пословиц. Поговорки также имеют в таком контексте абстрактную референтную отнесённость: -- Друг без дружки никуда… Вот уж подлинно: куда конь с копытом, туда и рак с клешнёй (Тургенев).
В роли сказуемого может оказаться глагол, обозначающий локализованные ментальные состояния или речевые действия: Вскоре он понял, что обещанного три года ждут, и не стал дожидаться окончательного отказа (Васильев); В таком контексте пословицы интерпретируются как конкретно-референтные варианты -- ср. наиболее вероятное толкование: "Он понял, что будет вынужден ждать обещанного ему очень долго". Поговорки же интерпретируются конкретно-референтно независимо от того, какого рода ментальное состояние испытывает / какой речевой акт совершает субъект.
Очень близки по смыслу к изъяснительным СП с определительными отношениями между частями, в которых ППВ выступают в качестве определительных придаточных при словах "пословица", "поговорка" и проч.: А знаешь пословицу: бодливой корове бог рог не дает? (Салтыков-Щедрин) Здесь ППВ получает абстрактно-референтную интерпретацию, поскольку и в этом случае ППВ предстает как часть фонда коллективных знаний. ППВ выступают как определения и слов "закон", "мораль": Эх, хоть бы малость пожить без хитрости... В законе простом, ясном и суровом: один за всех, все за одного (Г. Коновалов). В этом случае можно говорить об автонимном употреблении ППВ, при котором выражение отсылает к самому себе.
Среди СП с расчленённой структурой главную часть составляют СПП с придаточными причины и БСП со значением обоснования: -- Плохо жени-ься бедному: женись, а и ночь коротка! -- замечает Скуратов (Достоев-ский). При этом характер отнесённости главного предложения не влияет на референцию придаточного (или соответствующей части БСП): все пословицы-придаточные передают не собственно-причинное, а причинно-аргументирующее значение, то есть описывают правило, позволяющее сделать вывод, выражаемый главной частью СП. Поговорки независимо от оттенков семантики СП получают конкретно-референтную интерпретацию: Если вы очень утомлены, Дарья Дмитриевна, можно эту ночь передохнуть, над нами не каплет (А. Толстой).
ППВ в роли придаточных цели чаще выступают в конкретно-референтных вариантах, поскольку семантика конструкции предполагает, что в придаточном сообщается о ситуации, которая желательна, предназначена к осу-ществлению, но возможны и абстрактные варианты: А таланты, наверное, без отсебятины не могут... Гнать их за это? Вроде невыгодно. Надо сде-лать, чтобы и овцы были целы, и волки сыты!.(Полонский).
ППВ в роли придаточного уступки интерпретируется в соответствии с семантикой СП -- либо в придаточной части сообщается о неблагоприятном условии, либо в этой части заключен контраргумент. Пословицы в таком кон-тексте интерпретируются абстрактно-референтно, то есть приобретают зна-чение контраргумента. Однако пословица может описывать как общую закономерность, так и её конкретное проявление. Поэтому позиция придаточного изъяснительного как таковая не является достаточным контекстом для интерпретации семантического варианта пословиц. Поговорки же в данном контексте интерпретируются конкретно-референтно: Бурносов пытался уговорить своего начальника опробовать новую установку, хотя коса давно на-шла на камень, и на все предложения звучал ответ "Нет" (Сухарев).
В целом ППВ активно используются в качестве строевого элемента сложного предложения, совмещая основную функцию -- выражение пропозиции -- с дополнительными функциями, которые определяются структурой сложного предложения. При этом ППВ не утрачивают своей способности к варьированию, они приспосабливаются говорящим к тем коммуникативным задачам, которые ППВ должны выполнить в тексте.
В заключении отражены основные итоги исследования.
В приложениях представлен список ППВ, примеры употребления которых приведены в тексте диссертации, а также список сокращений.
Основное содержание работы отражено в следующих публикациях:
1. О синтагматике пословиц как речевого жанра // Функционирование языка в различных речевых жанрах (материалы Всероссийской науч. конференции). Рост. гос. университет. -- Ростов-на-Дону, 1997.- Вып.4. С. 22-24.
2. К вопросу о семантической членимости пословиц и поговорок // Лингвистические исследования. Межвуз. сборник науч. трудов. Тул. гос. пед. университет. -- Тула, 1998.- С. 143 -- 152. Рукопись деп. в ИНИОН РАН 21 мая 1998 г., № 53575.
3. О некоторых механизмах экспрессивности пословично-поговорочных выражений // Экспрессия в языке и в речи. Институт рус. языка им. А.С. Пушкина. Сборник тезисов. -- М, 1998.- С. 26-28.
4. Метафорический перенос в пословично-поговорочных выражениях // Виноградовские чтения. Когнитивные и культурологические подходы к языковой семантике (тезисы докладов научной конференции). Институт рус. языка им. А.С. Пушкина. -- М., 1999.- С. 36-38.
5. Пословично-поговорочные выражения в составе СФЕ: контекст и варьирование // Фразеология-2000: Материалы Всерос. науч. конф. "Фразеология на рубеже веков: достижения, проблемы, перспективы". -- Тула, 2000. -- С. 170-171.
6. Пословицы и поговорки в составе сложносочиненных предложений // Фразеология-2000: Материалы Всерос. науч. конф. "Фразеология на рубеже веков: достижения, проблемы, перспективы". Тула, 2000. -- С. 170-171
7. О процессе актуализации пословиц и поговорок в речи // Сборник научных трудов преподавателей, аспирантов и студентов ТГПУ им. Л.Н. Толстого. 1999-2000. -- Тула, 2000. -- С. 212-215.
8. К вопросу о статусе пословиц и поговорок как объектов лингвистического исследования // Единицы языка в их структурно-семантическом и функциональном освещении. Межвуз. сборник науч. трудов. ТГПУ. -- Тула, 2001. -- С. 121 -- 129. -- Деп. в ИНИОН РАН 18.12.2000 г. №56844.
9. Синтагматика пословично-поговорочных выражений (ППВ) как совокупность ограничений на сочетаемость // Сборник научных трудов преподавателей, аспирантов и студентов ТГПУ им. Л.Н. Толстого. 2000-2001. -- Тула, 2001. -- С. 181-184.
10. О форме толкования пословично-поговорочных выражений в словаре, предназначенном для иностранцев // Русский язык, литература и культура: актуальные лингвистические исследования и проблемы преподавания: Материалы межд. науч.-практ. конф. -- Тула, 2002. -- С. 63-64.

К Lehrer'у	НАЗАРОВ Николай Всеволодович СИНТАГМАТИКА ПОСЛОВИЧНО-ПОГОВОРОЧНЫХ ВЫРАЖЕНИЙ Специальность 10.02.02 -- русский язык АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата педагогических наук Москва 2005 Общая характеристика работы Предлагаемая диссертация представляет собой описание синтагматики пословично-поговорочных выражений в связи с семантическим варьированием данных фразеологических единиц. Актуальность темы. Пословицы и поговорки издавна считались сокровищницей народной мудрости, средоточием человеческого опыта, источником общепонятных образов и языковых метафор. Фразеология обнаружила у пословично-поговорочных выражений многие свойства, характерные для языкового знака: устойчивость, воспроизводимость, ситуативную номинати-вность, способность быть основой для новых высказываний [Архангельский 1964; Чернышёва 1977; Бондаренко 1995; Савенкова 2001 и др.]. Всё это позволяет рассматривать ППВ как знаки языка, принадлежащие к фразеологизмам, точнее, к группе фразеологических единиц (далее -- ФЕ), обладающих структурой предложения -- устойчивым фразам (далее -- УФ). В работе пословицами называются замкнутые устойчивые фразы, выражающие обоб-щённые суждения о классах явлений, закономерностях, этических нормах, обязательных для всех; поговорками -- замкнутые и незамкнутые устойчивые фразы, выражающие суждения о единичных ситуациях и объектах. Совокуп-ность названных устойчивых фраз обозначается как "пословично-поговорочные выражения" (ППВ). Рассмотрение ППВ как единиц языка делает необходимым изучение и других свойств, присущих языковому знаку, прежде всего -- их отношений с другими знаками по осям синтагматики и парадигматики. Выяснение парадигматических и синтагматических свойств ППВ позволит не только уточнить существующие классификации данных единиц языка, но и яснее представить их место в общей системе языка, разграничить узуально закреплён-ные и индивидуально-окказиональные особенности их использования в речи. Изучение синтагматических свойств ППВ не может ограничиваться классификацией тех единиц, с которыми ППВ вступают в синтагматические отношения; рассматривая ППВ как единицы языка, реализующиеся во множестве речевых вариантов, необходимо также выявлять существующие зави-симости между окружением ППВ и их варьированием. Объектом исследования являются пословицы и поговорки замкнутого или потенциально незамкнутого типа в различных контекстах -- в рамках простого или сложного предложения -- в художественных, публицистических и научных текстах XVIII -- XXI века. Предметом данного исследования является взаимосвязь между синтагматикой ППВ и их семантическим варьированием, способность отдельных видов контекста определять выбор того или иного семантического варианта ППВ. При этом данная взаимосвязь рассматривается с точки зрения того, кто воспринимает текст, содержащий ППВ, и интерпретирует УФ в соответствии с указаниями, которые предоставляет ему контекст. В ходе исследования была выдвинута и подвергнута проверке гипотеза о том, что существуют типичные контексты, способные служить достаточ-ным основанием для того, чтобы интерпретатор мог сделать вывод о том семантическом варианте ППВ, который был выбран говорящим. Целью диссертационной работы является описание типичных контекстов, в которых встречаются ППВ, и их способности служить показателем варьирования говорящим семантической структуры ППВ. Для достижения этой цели потребовалось решить следующие задачи: 1) выявить инвариантную структуру ППВ как языковых знаков и способы её семантического варьирования; 2) изучить существующие в лингвистике способы описания взаимодействия между ППВ и его синтагматическим окружением; 3) установить типичные контексты, в которых бытуют ППВ в речи; 4) выявить способность различных типов контекстов служить показателями семантического варьирования ППВ 5) определить механизмы, при помощи которых адресат по контексту определяет наличие и тип семантического варьирования ППВ. Поставленные цель и задачи определили методы исследования. В качестве основного принят описательный метод, предполагающий собирание, систематизацию и классификацию языкового материала с целью установления типичных контекстов, с которыми ППВ вступают в синтагматические отношения. Для выявления семантического варьирования ППВ в контексте использовался метод толкования, состоящий в замене метафоричных, неоднозначных или эллиптичных выражений синонимичными им однозначными буквальными и полными выражениями; кроме вышеуказанных, в работе применяются методы контекстуального и ситуативно-контекстуального анализа, сопоставления различных реализаций фразеологического значения. Материалом для исследования послужили примеры употребления ППВ, собранные в художественных, публицистических и научных текстах XVIII -- XXI века. Для анализа были избраны около 1000 примеров такого использования ППВ из книг и периодических изданий. Теоретическая значимость работы определяется развитием фразеологической теории в рамках современной лингвопрагматики, а также углублением понимания соотношения значения и смысла фразеологической еди-ницы в тексте. Практическая ценность выполненного исследования состоит в том, что фактический материал и отдельные положения диссертации может слу-жить средством пополнения толковых словарей ППВ информацией о типичной сочетаемости и семантическом варьировании ФЕ. Кроме того, материалы исследования могут быть использованы в работе по практическому освоению фразеологического корпуса русского языка в школьном и вузовском курсах современного русского языка и лингвистического анализа текста. Научная новизна исследования заключается в том, что впервые проблема синтагматических свойств ППВ рассматривается в связи с варьированием их семантической структуры. Достоверность и надежность полученных в ходе исследования данных обеспечивается опорой на обширный фактический материал, а также ссылками на словари, указанные в приложении. Теоретические положения диссертации опираются на анализ значительного количества источников, свя-занных с вопросами, поставленными в исследовании Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены в качестве докладов на Виноградовских чтениях в Институте русского языка им. А.С. Пушкина (Москва, 1998, 1999), всероссийских и международных научных конференциях "Фразеология на рубеже веков: достижения, проблемы, перспективы" (Тула, 2000), "Русский язык, литература и культура: актуальные лингвистические исследования и проблемы преподавания:" (Тула 2002), научных конференциях и заседаниях кафедры современного русского языка и русского языка как иностранного Тульского государственного педагогического университета им. Л. Н. Толстого в 1997-2005 гг. Также по теме диссертации опубликованы 10 работ. Положения, выносимые на защиту: 1. ППВ являются единицами фразеологической системы языка, обладают инвариантной формальной и семантической структурой, которая реализуется во множестве семантических и формальных вариантов. 2. В реальной речевой практике ППВ вступают в синтагматические отношения с разными единицами речи, не только с частями сложного предложения и самостоятельными высказываниями, но и со словами. 3. Адресат, декодирующий высказывание, может использовать синтагматические отношения ППВ с окружающим контекстом для того, чтобы определить наличие варьирования и тип семантического варианта ППВ. 4. Разнообразие синтагматических отношений ППВ с контекстом позволяет классифицировать контексты на основании их синтаксической природы. При выяснении способности контекстов выявлять семантическое варьирование ППВ значимым является также лексическое наполнение типичных синтаксических структур. 5. Синтагматические свойства ППВ, их способность сочетаться с различными видами контекстов, определяются в первую очередь инвариантной формальной и семантической структурой ППВ. Диссертация обсуждена на заседании кафедры русской словесности и межкультурной коммуникации Гос. ИРЯ им. А.С. Пушкина. Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованной литературы (182 наименования) и двух приложений. Основное содержание работы Во введении обоснована актуальность темы исследования, определены объект, предмет, сформулированы цель, задачи, гипотеза, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость, описываются методы, материал и апробация исследования. Указана структура диссертации и положения, выносимые на защиту. В первой главе "Пословично-поговорочные выражения как единицы языка и речи" рассматриваются теоретические вопросы, связанные со статусом ППВ как объектов лингвистического исследования, методах исследования их синтагматики. Уточняется место указанных единиц в системе языка, рассматривается структура ППВ как языковых знаков, описываются аспекты варьирования инвариантной структуры ППВ в речи. В разделе "ППВ как фразеологические единицы" кратко рассматривается история изучения пословиц и поговорок в отечественной филоло-гии. Одним из ключевых вопросов при этом является вопрос о возможности причисления ППВ к единицам языка. С точки зрения ученых, считающих ос-новным критерием ФЕ устойчивость и воспроизводимость (Н.М. Шанский, Л.И. Ройзензон, В.Л. Архангельский, И.И. Чернышева, С.Г. Гаврин), ППВ закономерно включаются в объем фразеологии. Другая группа учёных -- С.И. Ожегов, Ю.А. Гвоздарёв, А.И. Молотков, В.Н. Телия и др. -- признавая все названные свойства УФ, считает всё же их недостаточным основанием для причисления УФ к фразеологическим единицам языка. Основное препятствие они видят в наличии у ППВ свойств, которые сближают их со свободными предложениями, прежде всего синтаксической предикативности. Однако предикативность пословицы или поговорки проявляется при употреблении её в речи, когда пословичное значение соотносится с тем или иным референтом. Более того, регулярное варьирование УФ по линии предикативности [Бондаренко 1995] свидетельствует о том, что сама эта категория не является узуально закреплённой -- пословица или поговорка как единица языка наделяется предикативностью в соответствии с речевым намерением говорящего. Взятое вне контекста, как единица языка, ППВ не обладает реальной предикативностью, оно лишь актуализируется в конкретных условиях употребления, наполняющих конкретным смыслом языковое значение. Между тем основные дифференциальные свойства языкового знака -- устойчивость, воспроизводимость, повторяемость, вариабельность, асимметричность и др. -- характеризуют ППВ так же, как и обычные фразеологизмы. На этом основании можно считать ППВ фразеологическими единицами. Таким образом, ППВ представляют собой устойчивые и воспроизводимые фразеологические единицы пропозитивной семантики, семантически достаточные для употребления в качестве самостоятельных предложений или содержащие один или несколько пропозициональных смыслов, требующих определения из контекста. К этой точке зрения, к которой мы присоединяемся, пришли такие фразеологи, как В.Л. Архангельский, А.В. Кунин, Н.М. Шанский, Л.И. Ройзензон, С.Г. Гаврин, И.И. Чернышева, Н.М. Шанский, Н.А. Алефиренко, Ю.Д. Левин, В.Т. Бондаренко. Разделение ППВ на пословицы и поговорки может опираться на два тесно связанных между собой признака: 1) наличие \ отсутствие в их пропози-циональной структуре компонентов, требующих при актуализации выражения обязательного соотнесения с единичной ситуацией; 2) узуальное употребление этих выражений, соответственно, в частном или обобщенном смысле. Предлагаемый признак является сугубо семантическим, и потому объединяет в одну группу ФЕ и поговорку Обжегся на воде, дует и на воду, и поговорку Это еще цветочки, а ягодки впереди, и поговорку Игра стоит свеч. Независимо от лексической реализованности субъектного смысла понимание всех этих выражений требует обращения к контексту. Во втором разделе "Структура ППВ как языковых знаков" обсуждается проблема соотношения инвариантной языковой структуры ППВ и ее речевых реализаций. В плане выражения ППВ, как и прочие УФ, представляют собой предложения или предикативные сочетания, а в плане содержания -- пропозиции. Инвариантное денотативное значение ППВ не содержит показателей референции, а лишь связывает типизированные образы предметов столь же типизированными отношениями. Говорящий в акте референции устанавливает отношение своего высказывания к действительности: имеет ли он в виду какую-либо реальную ситуацию, точно локализуемую в пространстве-времени, или же он говорит о всех возможных ситуациях, подходящих под структуру пропозиции. В диссертации принята следующая классификация референциальных характеристик высказывания. С точки зрения референтной отнесенности именных групп следует различать обобщенную (референт -- класс) и единичную (референт -- индивид) референцию. С точки зрения характеристик предикатного выражения различается абстрактная (гномические предикаты) и конкретная (эпизодические предикаты) референция. Существуют также случаи так называемого автонимного употребления ППВ, при котором выражение отсылает само к себе, а не к фактам внеязыковой действительности [Шмелев 1996]. Главным средством различения вариантов становится толкование ППВ на основе его фразеологического значения, синтаксической формы и контекста. В толковании обобщенный характер референции эксплицируется с помощью "кванторных" определений при субъекте все, каждый, некоторые, мно-ие; абстрактный характер референции -- с помощью "гномических операторов" всегда, иногда, часто и т.д. Единичную референцию можно эксплицировать с помощью указательных местоимений этот, тот, данный; конкретную -- "эпизодическими операторами" в этот момент, тогда, сейчас. Анализ реальных случаев употребления ППВ показывает, что коммуникант склонен соотносить элементы выражаемой пропозиции с отдельными лексемами или сочетаниями лексем, занимающими соответствующие синтаксические позиции, даже если ППВ имеет образный характер. Таким образом, включая ППВ в речь, говорящий актуализирует и семантическую, и формальную структуру выражения; при этом контекст ППВ выступает для адресата основным источником информации о способе актуализации семантической структуры. Это позволяет поставить вопрос о синтагматических отношениях ППВ в речевой цепи. В разделе "Изучение синтагматики ФЕ в отечественной фразеологии" рассматриваются основные подходы к изучению синтагматики, сложившиеся в отечественной фразеологии. В литературе по фразеологии можно обнаружить два основных подхода к изучению синтагматики ФЕ. Первый из них является попыткой описать данную совокупность явлений в терминах дистрибутивного анализа, таких, как "дистрибуция", "окружение", "сочетаемость". Основные работы, реализующие данный подход, были выполнены в 60-е годы (В.Л. Архангельский, М.Т. Тагиев). Другой подход к изучению синтагматики ФЕ можно назвать контекстологическим", так как основным средством описания отношений ФЕ с соседствующими в речевой цепи единицами здесь является понятие контекста как условия семантической реализации той или иной языковой единицы. Это прежде всего фразеологическая концепция А.В. Кунина. Главная задача -- задача описания семантического взаимодействия ФЕ и контекста -- не до конца решена до сих пор. Описание внешних синтаксических связей и отношений ФЕ и контекста -- лишь первый этап в решении этой задачи. Вторым этапом должно стать описание тех семантических процессов, которые сопровождают включение ФЕ в речевую цепь. Возможна следующая последовательность в изучении контекстов, в которых реализуются инвариантные структуры ППВ: сначала определяются типичные синтаксические конструкции (и, при необходимости, лексическое наполнение этих конструкций), в рамках которых регулярно включаются в речь ППВ. Эти типичные конструкции логично распределить между тремя уровнями внешней синтагматики ППВ: уровнем простого предложения, уровнем сложного предложения и уровнем сверхфразового единства. Исследование синтагматики ППВ на двух первых из названных уровней является основным содержанием работы. Во второй главе "Синтагматика ППВ на уровне простого предложения" рассматривается способность распространителей разного рода служить показателем семантического варьирования, является предметом рассмотрения в данной части диссертации. Под распространением ППВ в работе понимается включение говорящим в реализацию узуально закрепленной лексико-синтаксической структуры ППВ слова или сочетания слов, производящееся на основе той или иной синтаксической связи между распространителем и компонентами инвариантной структуры или структурой в целом. Предлагается следующая классификация распространителей ППВ: различаются распространители, присоединяющиеся к ППВ на основе подчинительной и сочинительной связи. Распространители, присоединяющиеся на ос-нове подчинительной связи, делятся на присловные и неприсловные. Присловные распространители по роли в предложении делятся на распространители-обстоятельства, определения и дополнения; неприсловные -- на распространители, относящиеся к ППВ в целом (детерминанты) или являющиеся частью его предикативной основы -- подлежащие и сказуемые. В разделе "Распространение ППВ детерминантами" рассматриваются типичные детерминанты-распространители ППВ и их способность определять семантическое варьирование выражений. Обстоятельственные детерминанты вводятся говорящим в предложение, реализующее структуру ППВ, чтобы определить круг ситуаций, к которым применима выражаемая ППВ пропозиция. Детерминанты с временной семантикой являются самой частотной группой распространителей структуры ППВ. Как правило, с помощью такого распространителя говорящий указывает на время, когда имеет место ситуа-ция, описываемая пословицей -- Это надо было как-то прежде делать, до сокращения, а теперь уж хоть и грех воровать, да нельзя миновать (ОГ, 2001, № 42) -- или поговоркой -- Прежде-то и мы были нужны, а теперь на вашей улице праздник (Мамин-Сибиряк). Распространители-детерминанты с временной семантикой обладают достаточным влиянием на выбор семантического денотативного варианта ППВ, чтобы однозначно определить его референтную отнесенность. Конкретно-референтный распространитель задает конкретную референцию не только поговорок (Теперь ищи ветра в поле, лови черкесов (Васильев) -- "Теперь, после того как мы упустили возможность поймать черкесов, мы не сможем этого сделать"), но и пословиц: Это надо было как-то прежде делать, до сокращения, а теперь уж хоть и грех воровать, да нельзя миновать -- "Теперь, после сокращения, мы должны будем нарушить не-кую норму, совершить предосудительный поступок, который ранее не был таковым". Распространение ППВ детерминантами с абстрактной референцией автоматически задает референцию ППВ: Иной раз клин клином и вышибают -- "Иногда, в некоторых ситуациях действию чего-либо противопоставляют действие того же или аналогичного средства". В этом случае распространители выполняют роль "гномического оператора" и непосредственно определяет тип референции предикатных выражений. С помощью детерминантов с пространственной семантикой говорящий указывает на то, что правило, сообщаемое пословицей, действует только в определенном пространстве, или что только в этом пространстве имеет место ситуация, описываемая поговоркой: -- В Серебрянске ты вообще ничего не решишь. Здесь рука руку моет (7 дней, 7.04.1999). Семантический эффект распространения ППВ детерминантами с пространственной или пространственно-условной семантикой тесно связан с целями распространения: локализация в целом ограничивает круг ситуаций, к которому применимы эти выражения. Конкретно-референтные распростра-нители поговорок определяют выбор соответственного семантического варианта: пример В Испании для Бонапарта цветочки были, а в России будут ягодки (Затонский) может быть истолкован только так -- "Партизанская вой-на в Испании для Бонапарта была лишь малой неприятностью, а в России она превратится в большую проблему". Абстрактные распространители-детерминанты с пространственной и пространственно-условной семантикой также более точно задают класс ситуаций, для которых верна выражаемая ППВ пропозиция. Пример В чужом доме не будь приметлив, а будь приветлив (Гранин) может быть истолкован как норма, действующая во всех местах, названных детерминантом -- "Во всех чужих домах всегда думай не о недостатках других, а о своём поведениии". Значение детерминантов с условной семантикой сближается со значением временных распространителей: условные детерминанты указывают на ситуации, которые должны предшествововать другим ситуациям, чтобы к ним можно было применить инвариантную пропозицию: Осматривать же ящики каждый день -- такая возня, что, действительно, в этом случае игра не стоит свеч (Миклухо-Маклай) -- "Ежедневный осмотр ящиков требует стольких усилий, что, если бы я стал этим заниматься, результат не оправда-ет таких затрат". Это позволяет квалифицировать варианты поговорок как обладающие абстрактной референцией: говорящий сообщает, что закономерная связь между событиями будет существовать всегда. Значительное число детерминантов с субъектной семантикой выражает значение субъекта состояния, при том что семантическая структура ППВ уже содержит этот пропозициональный смысл. В таком случае смысл, выражаемый инвариантной синтаксической структурой, стремится к чистому преди-кату: Торги да промыслы заводить, надо достатки иметь, а у меня, -- прибавил он, усмехаясь, -- две полы, обе голы, да и те не свои -- подаренные (Мельников-Печерский) -- "У меня ничего нет, я беден". Распространение структуры ППВ субъектными детерминантами приводит к изменению пропозициональной структуры, когда детерминант указывает на ситуацию, включающую в себя положение дел, описанное ППВ. Такого рода значение могут приобретать следующие группы детерминантов: детерминанты в форме дательного падежа без предлога со значением субъекта эмоционального или интеллектуального состояния, долженствования: кому -- Стоявший первым юноша в серой ветровке -- пар ему, что ли, костей не ломит -- надавил на окошко пальцем и распахнул его внутрь. (А. Логинов). детерминанты в форме родительного падежа с предлогом: у кого -- со значением субъекта обладания, носителя постоянного признака, субъекта состояния, действия, ситуации в целом -- Он (судья) ведь что плотник: что захочет, то и вырубит, а закон у него что дышло -- куда захочет, туда и поворотит (Мельников-Печерский); для кого -- со значением субъекта восприятия и оценки -- Для меня "с милым рай и в шалаше",* -- шутила она, не уступая ему* (Горький) Детерминанты со значением субъекта действия, обладания, ситуации задают выбор обобщенного или единичного варианта интерпретации пословиц, но не способны повлиять на интерпретацию временной локализации пословицы: Видно, у тебя с глаз долой, так из думы вон. (Мельников-Пе-черский) -- "Ты всегда забываешь, кого не видишь" при невозможности толкования "Ты забыл о ком-то, как только перестал его видеть". В поговорках детерминанты со значением субъекта действия или обладания определяют выбор конкретного семантического варианта: Ведь у нас куда ни кинь -- везде клин,* нет ничего!* (Н.Успенский) -- "Мы сейчас находимся в затруднительном положении". Детерминанты со значением субъекта интеллектуального или эмоционального состояния задают однозначно референтную отнесенность поговорок, но лишь в том случае, когда сами распространители вполне прозрачны с точки зрения референции: Тебе бы вынь да положь, все бы на скорую ручку да в кучку (Мельников-Печерский) -- "Ты хочешь, чтобы все произошло быстро и легко" при возможности "Ты всегда хочешь, чтобы всегда все про-исходило…". Референтная отнесённость ППВ при этом согласуется с референцией детерминанта. Детерминанты с объектной семантикой распространяют ППВ редко Так вот что скажу: от тюленя, чтоб ему сдохнуть! прибытки не прытки (Мельников Печерский) -- "Тюлень стоит столько, что заработать на нем не-возможно". Эти распространители могут достаточно определенно свидетельствовать об отнесенности ППВ к конкретной ситуации или целому классу си-туаций, но только в том случае, если сами они однозначно (при помощи указательных местоимений или иных средств) отсылают к тому или иному фрагменту реальности. В разделе "Распространители, занимающие позицию компонента предикативной основы предложения" рассматривается введение нового компонента предикативной основы предложения в ППВ Говорящий часто реализует элементы пропозициональной структуры, подразумевавшиеся структурой односоставных и неполных предложений: исходная форма -- неполное предложение: Слышали люди звон, да не знают, откуда он (Овечкин); на основе определенно-личного предложения: А ты про одни дрожжи не поминай трожды (Мельников-Печерский); на основе неопределенно-личного предложения: Собаки добрые с двора на двор не рыщут И от добра добра не ищут (Хемницер). Распространение ППВ компонентами, занимающими позицию субъекта, возможно и для ППВ, имеющих структуру полного двусоставного предложения. В таких случаях происходит перераспределение ролей на семантическом и синтаксическом уровнях структуры ППВ: А сама Бельгия -- тоже та маленькая собачка, которая до старости щенок… (Конецкий). Распро-странитель вводит новый пропозициональный смысл, который занимает позицию субъекта в семантической структуре ППВ, а бывший субъектный пропозициональный смысл переходит на роль предиката. Введение компонентов с субъектным значением создает условия для того, чтобы слушающий мог однозначно определить, с денотативным вариантом какого рода он имеет дело. Распространение ППВ словами, занимающими позицию сказуемого или его компонента, происходит, когда говорящий восстанавливает (порой трансформируя) лексему, опущенную в инвариантной синтаксической структуре неполных предложений с опущенным сказуемым или в предложениях, синтаксическая структура которых выражает синтаксическое настоящее: Ложка дегтя попадет-таки в бочку меду! (Тургенев) -- исх. "Ложка дёгтю в бочку мёду". Распространители при этом выражают то или иное модально-временное значение. Дополнительные модальные значения обязательности, нормативности и т.д., свойственные пословицам, регулярно эксплицируются при помощи компонентов составного сказуемого: Да ведь и то сказать, ваше сиятельство, с волками жить, надо по-волчьи и выть (Н. Успенский) -- из С волками жить -- по волчьи выть -- "Человек бывает вынужден приноравливаться к окружающим, принимать их образ жизни". Распространители, вводящие новый предикативный смысл, лишь отчасти свидетельствуют о временной локализации ситуации, описываемой ППВ, так как многие из них неоднозначны. В разделе "Распространение отдельных компонентов структуры ППВ" рассматриваются распространители, синтаксически связанные с отдельными компонентами инвариантной синтаксической структуры. Самым частотным способом распространения пословиц обстоятельством является введение в ее структуру компонента всегда, являющегося показателем абстрактной референции: Твое дело молодое, а честь завсегда лучше бесчестья (Мамин-Сибиряк). Он однозначно задает абстрактную референцию пословиц и поговорок. Обстоятельственные присловные распростра-нители со значением времени в целом оказываются функционально тождественными темпоральным детерминантам: как и те, они указывают на локализацию во времени ситуации или закономерности, описываемой ППВ. Вывод об изофункциональности детерминирующих и присловных обстоятельственных распространителей может быть распространен и на другие семантические разновидности компонентов с обстоятельственной семантикой, распространяющих ППВ. Итак, присловные обстоятельственные распространители так же ограничивают выбор варианта референтной отнесенности ППВ, как и детерминанты с аналогичной семантикой. Определения часто эксплицируют избыточные смыслы, которые не выражаются в исходной форме ППВ из-за их очевидности, например, в силу согласованности субъектных валентностей предиката и актанта: От своей судьбы не уйдешь! (Островский) "Человек не может избежать предначертанного ему". Определение может эксплицировать и другие семы. C точки зрения референтной отнесенности определения обладают весьма ограниченными возможностями: только те определения, которые по своей лексической при-роде ориентированы на выражение референциальных отношений (указательные и определительные местоимения и т.д.)., могут служить достаточно ясным знаком референциального варьирования: Всякая живая душа калачика хочет(Мамин-Сибиряк) "Каждый человек хочет чего-либо привлека-тельного, заманчивого". Фактически все прямые дополнения, вводимые говорящими в ППВ, оказываются экспликаторами объектного пропозиционального смысла. Лишь неполнозначность фазисного глагола заставляет эксплицировать объектный смысл в примере Лиха беда начать дело, а продолжать его будет уже легко (Панаева). Будучи подчинены сказуемому, эти распространители сами по-лучают от него референциальные характеристики. Однако в тех случаях, ко-гда распространитель лексически ориентирован на выражение референциальных отношений (это, всё), он выступает как знак референции. В разделе "Распространение ППВ компонентами, осложняющими структуру предложения" рассматриваются разнотипные распространители -- ряды словоформ на основе сочинительной связи, обращения, вводные конструкции. Все они объединены тем, что при помощи данных элементов говорящий вводит дополнительное сообщение. Распространители, образующие ряды словоформ на основе сочинительной связи, могут выполнять в структуре ППВ фактически любую функ-цию, в зависимости от того, к какому компоненту они присоединяются. Независимо от синтаксической позиции распространителей, вводимых на основе сочинительной связи, для всех них типично согласование своей референтной отнесенности с компонентом, к которому они присоединяются. Обращения регулярно распространяют ППВ, как в ситуации явного диалога, так и при изображении внутреннего "диалогизированного" монолога. Если обращение вводится в ППВ, имеющее форму второго лица; мы склонны воспринимать выражаемую ППВ пропозицию не как отвлеченную информацию обо всем и всех, а как сообщение о ситуации, в которую включен сам адресат: Не плюй в колодец, Сережа, пригодится воды напиться! -- по-отечески посоветовал Белый (Степанов). Таким образом, обращение мо-жет служить одним из показателей денотативного семантического варьирования. Самыми частотными вводными конструкциями-распространителями ППВ являются модальные незамкнутые УФ как говорится и как говорят: Как говорится, нет худа без добра.* По крайней мере мы что-то узнали* (Степанов). Эти вводные предложения подчеркивают, что используемое говорящим выражение употребляется многими людьми. Такие распространители не могут определить референтную отнесенность ППВ. Еще одна вводная конструкция, внешне очень сходная с ними -- как известно. Отличие этой конструкции от как говорится и проч. в том, что говорящий старается найти в коллективном опыте информацию, которая поможет ему выразить мысль и одновременно подтвердит ее. Эта конструкция используется преимущественно в сочетании с пословицами: У Саши не было общего языка с собственным отцом, зато был со старым учителем, ибо природа, как известно, пустоты не терпит(Устинов). При этом обращение к коллективному опыту предполагает, что говорящий не может использовать конкретно-референтные варианты пословиц, поскольку в общенародном фонде знаний не может храниться информация об отдельных людях и объектах, если только эти объекты не имеют особой значимости. В то же время поговорки с данной вводной конструкцией будут интерпретироваться скорее как информация о единичном объекте, накопленная коллективом или даже отдельным индивидом; но эта информация характеризует все же абстрактного индивида, его вневременные характеристики: Ты помалкивай, Воронин. Без адвоката обойдусь. Ты, как известно, и нашим, и вашим… (Степанов). Поэтому можно считать, что распространитель как известно однозначно маркирует выбор говорящим абстрактно-референтного варианта и пословиц, и поговорок. Конструкции, оценивающие выражаемую предложением информацию с точки зрения ее обычности, частотности -- бывает, случается, как водится, как правило. Как следует из самих этих распространителей, они призваны сообщить, что говорящий считает сообщаемую им информацию верной, но только для некоторых случаев; тем самым он задает неопределенную абстрактную референцию. В главе "Синтагматика ППВ на уровне сложного предложения" рассматриваются сложные предложения в качестве контекстов ППВ. В разделе "ППВ в составе сложносочинённых предложений" используется классификация СП, принятая в академической "Русской грамматике"; при этом различие между союзной и бессоюзной связью при совпадении смысловых отношений между частями игнорируется. Необходимым условием реализации сопоставительных отношений является контекстуальная информация, подтверждающая сопоставимость соединяемых частей. ППВ может выступать в роли первого или второго члена ССП с сопоставительными отношениями: Рыба гниет с головы, а пароход гниет с капитана (Конецкий); Каждый волен своё съесть, а на чужой каравай рот не разевай (Решетников). Сопоставительное значение может реализоваться и в БСП: *Бедному жениться и ночь коротка*, богатому только задумал, загадал, -- все тебе, как пожелал, так и сбудется (Л. Толстой). Отношения несоответствия можно рассматривать как предельный случай сопоставления. ППВ в таких предложениях обычно становятся второй частью предложения: Смеются, в глаза смеются, а ему... все божья роса (Шукшин). Если ППВ стоит первым, оно утверждает истинность пропозиции, которая им выражена. В силу этого пословицы в таких условиях реализуются обычно (если не противодействует предшествующий контекст) абстрактно-референтными вариантами: В миру опять же кто смел, тот два съел, а кто подтянувши живот сидит да на свой пуп глядит, -- заметил мужик, инте-ресовавшийся землёй (Козлов) -- "В миру всякий смелый, энергичный, ловкий человек получает наибольшие преимущества". Поговорки в данной позиции реализуются конкретно-референтным семантическим вариантом, если предыдущий текст не задаёт иной интерпретации. ППВ во второй части указанных ССП сообщает об отличии выражаемой ППВ пропозиции от того, что было сообщено в первой части. При этом отличная ситуация может иметь место в реальности Думает, что лучше нет ее-то Серапиена Михалыча, а еще бабушка надвое сказала (Мамин-Сибиряк); может относиться и к некому идеальному положению дел, которому противопоставлена реальность: Ты так легко меняешь друзей, а старый друг лучше новых двух (Николаева). В целом позиция второй части ССП со значением сопоставления и несоответствия не является достаточным контекстом для определения семантического варианта пословиц. Поговорки в таком контексте будут интерпретироваться конкретно-референтно: Долго раздумывали студенты над своим положением, а куда ни кинь, всё получался клин (Заря, 21.04.1999) -- поговорка описывает конкретное безвыходное положение. В предложениях, выражающих присоединительно-распространительные отношения, вторая часть служит факультативным примечанием по поводу того, о чем сообщается в первой части, или развивает, продолжает предшествующее сообщение. ППВ может занимать как первое, так и второе место: Лиха беда начать, а там всё как по маслу пойдёт (Мельников-Печерский); В армии солдатам легче: они все вместе, а на миру и смерть красна (Попов). В качестве первой части ППВ может указывать как на общее правило, так и на конкретную ситуацию, ССП в данном случае не является достаточным контекстом; в качестве второй части пословицы выполняют функцию комментария, замечания "по ходу дела", а потому тяготеют к абстрактному употреблению. Поговорки в качестве второй части данной кон-струкции употребляются в конкретном варианте: Вы можете потратить на оформление участка все деньги, а игра стоит свеч, лишь когда ваши затраты превысят определённый уровень (Садовое хозяйство, 1999, № 4) -- "…Оправдать расходы на оформление участка вы можете …". ППВ в ССП с союзами но, зато, однако, да с противительно-ограничительным значением обычно являются второй частью ССП. Пословицы в таком случае выражают общее правило, которое противоречит обозначенной первой частью ССП ситуации: Может статься, у него ума палата, да на всякого мудреца довольно простоты (Кокорев). Описывая общую норму, пословицы в то же время указывают и на конкретные шаги, которые из этой нормы следуют. Если пословица занимает позицию первой части, то она также интерпретируется абстрактно-референтно, но выражаемое ей правило получает ограничение во второй части: Согласно ряду гипотез, чем больше объем головного мозга, тем выше мыслительные способности (конечно, нет правил без исключений, но тенденция именно такова) (Компьютерра, 10.10.2000). Поговорки в данной конструкции выступают в кон-кретно-референтных вариантах: Они (редкие марки виски), конечно, значи-тельно дороже и их мало продают в Москве, но овчинка выделки стоит (Итоги) -- "Покупка дорогого и редкого виски оправдает себя". Отметим невозможность замены толкования словарным: "Дело (не) стоит потраченных на него сил, средств и т.п." [СРПП, 233]. ППВ может оказаться в любой части ССП с союзом и: Всякому овощу своё время, и спор хорош -- рабочий, деятельный, и никому не нужен запоздалый (Кожевников); Лучше сейчас, чем позже, и лучше поздно, чем никогда (Вирта). В данных примерах части предложений соединены собственно-соединительными отношениями, а их референтная отнесённость согласована. ППВ во второй части ССП вынуждено согласовывать свою референтную отнесённость с первой частью, причём это правило распространяется даже на поговорки. Аналогично ведут себя ППВ в составе БСП, основанных на перечислении: наличие хотя бы одной части с явной референтной отнесённостью позволяет определить тип семантического варьирования ППВ: Полноте, бедность не порок; и в бедности добрые люди живут хорошо (Помяловский). ППВ могут занимать позицию как первой, так и второй части предложений с факультативно-комментирующими отношениями: Просто, как ни кинь, всё выходит клин, то ись, как умом-разумом не разводи, а всё толку не добьёшься (Железнов). ППВ в роли поясняющего компонента согласует свою референтную отнесённость с поясняемой частью. Сходным образом ППВ используются в БСП с пояснительными отношениями: их место не предопределено, если ППВ занимает позицию поясняющего компонента, его референтная отннесёность согласуется с референцией поясняемого предложения, в противном случае она определяется отношениями ППВ с претекстом: Однако аппетит приходит во время еды: обретя способность видеть, врачи возжелали способности действовать (Итоги) В разделе "ППВ в сложноподчинённых предложениях" анализируюся отношения между ППВ и частями СП в соответствующих конструк-циях. Это прежде всего СПП нерасчленённой структуры с придаточными изъяснительными, а также БСП с изъяснительным отношением частей. Наиболее типичной для ППВ является функция придаточного изъяснительного. Придаточное может соотноситься со сказуемым: -- Миллион лет толкуют, что у бабы волос длинный, а ум короткий (Г. Коновалов). Контексты такого рода сопоставимы с вводными конструкциями, выражающими различные модальные значения. Функциональное сходство главных предложений при придаточных изъяснительных и вводных конструкций определяет и сходство их возможностей служить опорой для выявления семантического варьирова-ния. Главные части предложения, которые отсылают к общим фондам знаний или выражений и сами имеют абстрактную референтную отнесённость, определяют абстрактную интерпретацию пословиц. Поговорки также имеют в таком контексте абстрактную референтную отнесённость: -- Друг без дружки никуда… Вот уж подлинно: куда конь с копытом, туда и рак с клешнёй (Тургенев). В роли сказуемого может оказаться глагол, обозначающий локализованные ментальные состояния или речевые действия: Вскоре он понял, что обещанного три года ждут, и не стал дожидаться окончательного отказа (Васильев); В таком контексте пословицы интерпретируются как конкретно-референтные варианты -- ср. наиболее вероятное толкование: "Он понял, что будет вынужден ждать обещанного ему очень долго". Поговорки же интерпретируются конкретно-референтно независимо от того, какого рода ментальное состояние испытывает / какой речевой акт совершает субъект. Очень близки по смыслу к изъяснительным СП с определительными отношениями между частями, в которых ППВ выступают в качестве определительных придаточных при словах "пословица", "поговорка" и проч.: А знаешь пословицу: бодливой корове бог рог не дает? (Салтыков-Щедрин) Здесь ППВ получает абстрактно-референтную интерпретацию, поскольку и в этом случае ППВ предстает как часть фонда коллективных знаний. ППВ выступают как определения и слов "закон", "мораль": Эх, хоть бы малость пожить без хитрости... В законе простом, ясном и суровом: один за всех, все за одного (Г. Коновалов). В этом случае можно говорить об автонимном употреблении ППВ, при котором выражение отсылает к самому себе. Среди СП с расчленённой структурой главную часть составляют СПП с придаточными причины и БСП со значением обоснования: -- Плохо жени-ься бедному: женись, а и ночь коротка!* -- замечает Скуратов* (Достоев-ский). При этом характер отнесённости главного предложения не влияет на референцию придаточного (или соответствующей части БСП): все пословицы-придаточные передают не собственно-причинное, а причинно-аргументирующее значение, то есть описывают правило, позволяющее сделать вывод, выражаемый главной частью СП. Поговорки независимо от оттенков семантики СП получают конкретно-референтную интерпретацию: Если вы очень утомлены, Дарья Дмитриевна, можно эту ночь передохнуть, над нами не каплет (А. Толстой). ППВ в роли придаточных цели чаще выступают в конкретно-референтных вариантах, поскольку семантика конструкции предполагает, что в придаточном сообщается о ситуации, которая желательна, предназначена к осу-ществлению, но возможны и абстрактные варианты: А таланты, наверное, без отсебятины не могут... Гнать их за это? Вроде невыгодно. Надо сде-лать, чтобы и овцы были целы, и волки сыты!.(Полонский). ППВ в роли придаточного уступки интерпретируется в соответствии с семантикой СП -- либо в придаточной части сообщается о неблагоприятном условии, либо в этой части заключен контраргумент. Пословицы в таком кон-тексте интерпретируются абстрактно-референтно, то есть приобретают зна-чение контраргумента. Однако пословица может описывать как общую закономерность, так и её конкретное проявление. Поэтому позиция придаточного изъяснительного как таковая не является достаточным контекстом для интерпретации семантического варианта пословиц. Поговорки же в данном контексте интерпретируются конкретно-референтно: Бурносов пытался уговорить своего начальника опробовать новую установку, хотя коса давно на-шла на камень, и на все предложения звучал ответ "Нет" (Сухарев). В целом ППВ активно используются в качестве строевого элемента сложного предложения, совмещая основную функцию -- выражение пропозиции -- с дополнительными функциями, которые определяются структурой сложного предложения. При этом ППВ не утрачивают своей способности к варьированию, они приспосабливаются говорящим к тем коммуникативным задачам, которые ППВ должны выполнить в тексте. В заключении отражены основные итоги исследования. В приложениях представлен список ППВ, примеры употребления которых приведены в тексте диссертации, а также список сокращений. Основное содержание работы отражено в следующих публикациях: 1. О синтагматике пословиц как речевого жанра // Функционирование языка в различных речевых жанрах (материалы Всероссийской науч. конференции). Рост. гос. университет. -- Ростов-на-Дону, 1997.- Вып.4. С. 22-24. 2. К вопросу о семантической членимости пословиц и поговорок // Лингвистические исследования. Межвуз. сборник науч. трудов. Тул. гос. пед. университет. -- Тула, 1998.- С. 143 -- 152. Рукопись деп. в ИНИОН РАН 21 мая 1998 г., № 53575. 3. О некоторых механизмах экспрессивности пословично-поговорочных выражений // Экспрессия в языке и в речи. Институт рус. языка им. А.С. Пушкина. Сборник тезисов. -- М, 1998.- С. 26-28. 4. Метафорический перенос в пословично-поговорочных выражениях // Виноградовские чтения. Когнитивные и культурологические подходы к языковой семантике (тезисы докладов научной конференции). Институт рус. языка им. А.С. Пушкина. -- М., 1999.- С. 36-38. 5. Пословично-поговорочные выражения в составе СФЕ: контекст и варьирование // Фразеология-2000: Материалы Всерос. науч. конф. "Фразеология на рубеже веков: достижения, проблемы, перспективы". -- Тула, 2000. -- С. 170-171. 6. Пословицы и поговорки в составе сложносочиненных предложений // Фразеология-2000: Материалы Всерос. науч. конф. "Фразеология на рубеже веков: достижения, проблемы, перспективы". Тула, 2000. -- С. 170-171 7. О процессе актуализации пословиц и поговорок в речи // Сборник научных трудов преподавателей, аспирантов и студентов ТГПУ им. Л.Н. Толстого. 1999-2000. -- Тула, 2000. -- С. 212-215. 8. К вопросу о статусе пословиц и поговорок как объектов лингвистического исследования // Единицы языка в их структурно-семантическом и функциональном освещении. Межвуз. сборник науч. трудов. ТГПУ. -- Тула, 2001. -- С. 121 -- 129. -- Деп. в ИНИОН РАН 18.12.2000 г. №56844. 9. Синтагматика пословично-поговорочных выражений (ППВ) как совокупность ограничений на сочетаемость // Сборник научных трудов преподавателей, аспирантов и студентов ТГПУ им. Л.Н. Толстого. 2000-2001. -- Тула, 2001. -- С. 181-184. 10. О форме толкования пословично-поговорочных выражений в словаре, предназначенном для иностранцев // Русский язык, литература и культура: актуальные лингвистические исследования и проблемы преподавания: Материалы межд. науч.-практ. конф. -- Тула, 2002. -- С. 63-64.
К семинарам
В Отходы
ABC-лист
Знания здесь!
На форум
Послать NN
Новенькое: 5.02.2005 Размещен полемический комментарий К. Юдина к статье М.Л. Гаспарова о стихотворении О. Мандельштама 30.10.2004 В списке авторов выложена ссылки на анализы текстов, сделанные на форуме 3.11.2003 Размещена работа О. Кикава о пунктуации А. Белого 24.10.2003. Продолжение "Анализа текста" - разбор сюжетов "Жирафа" и "Озера Чад" Н. Гумилёва. Пополнение "Отходов" - кусок диплома по сказке эпохи романтизма. 21.10.2003. Продолжение семинара по интеллигенции 15.10.2003. Размещено обсуждение работы по "Левше" с форума "ГПР" 10.10.2003. Продолжение пособия по анализу текста. Разделы "Когда всё это кончится" и "Сюжеты бывают всякие". 1.10.2003. Открыт дискуссионный лист - рассылка, в которую может писать любой подписчик. Хотите попробовать? Мыло на полку (см. внизу)! 19.08.03. Открыт семинар по Шкловскому 19.04.03. И еще одно пополнение "Отходов" - "Эпитеты в "Машеньке" Набокова" 16.04.03. Пополнение в "Отходах" - реферат по эпитетам 10.04.03. Обсуждение на форуме стихов Бродского Несколько новых ссылок 31.03.03. Опубликована работа о геометрии поэтического мира Иосифа Бродского