О НАЦИОНАЛЬНОЙ ГОРДОСТИ ВАЛЛИЙЦЕВ

КИРИЛЛ КОБРИН

О НАЦИОНАЛЬНОЙ ГОРДОСТИ ВАЛЛИЙЦЕВ

Geraint H. Jenkins. The Welsh and Their Language in a British Context. St.Petersburg: Institute of Foreign Languages, 1997 - 42 p.

Во-первых, о жанре этого сочинения. Перед нами чистейший образчик того, что в англо-саксонском академическом мире называют “inaugural lecture”. Ученый, приглашенный в тот или иной колледж (университет), выступает с лекцией, содержание которой должно быть одновременно и несколько специальным (обрисовать будущим коллегам по учебному заведению область своих научных интересов, особенность своих подходов и методов, свои взгляды на состояние исследований по избранному предмету в целом), и вполне понимаемым собравшимися в зале администраторами, членами попечительских советов, физиками (если он лирик), лириками (если он физик), даже студентами. Неудивительно, что жанр “inaugural lecture” - один из сложнейших; непременным условием удавшейся лекции такого рода является мягкий, чуть меланхоличный англо-саксонский юмор, отмеренный на точнейших весах вкуса и почти викторианского чувства приличия. В случае с текстом профессора Герайнта Х. Дженкинса, директора Центра Кельтских Исследований (Абериствит, Великобритания), мы имеем дело с разновидностью “inaugural lecture”, только представляет он не собственную персону, а культуру, историю и язык Уэльса; представляет не будущим своим коллегам, а российским кельтологам и просто любопытствующим жителям Петербурга, собравшимся>27 июня 1996 года в актовом зале Библиотеки им. Маяковского на набережной Фонтанки. Лекция профессора Дженкинса открыла серию Ежегодных Кельтских лекций в Санкт-Петербурге, проводимых местным отделением Британского Совета. Почти два года спустя лекция Дженкинса вышла в виде отдельной брошюры.

Во-вторых, о теме. Каждая империя имеет не только свою Литву (Молдавию), но и свою Чечню. У Британской империи была не только Индия, но и Уэльс (впрочем, Уэльс еще есть). Этот кельтский регион, чье население ведет отсчет своей истории и государственности с шестого века, а некогда считало себ наследником Римской империи (и сейчас посматривает свысока на “выскочек”-англичан), регион, где родился один из великих европейских сюжетов - о короле Артуре и волшебнике Мерлине, регион гористый, скотоводческий, разбойный, был завоеван английской короной в 1283 году, пережил несколько впечатляющих восстаний против завоевателей и был юридически влит в административную и судебную систему Английской короны только в 1536 году. Равнинное земледельческое общество, создавшее парламентскую монархию, подчинило горское скотоводческое общество с сильными пережитками родового строя. Последствия известны. Либо происходит насильственная ассимиляция и признание местным населением новой системы ценностей, либо, воспользовавшись временным ослаблением метрополии, новая провинци возвращает-таки себе независимость. Английские короли Эдуард I, Генрих IV, Генрих VIII оказались более способными империалистами, чем Иосиф Сталин, Борис Ельцин и Павел Грачев; соответственно Уэльс входит сегодня (и реально и формально) в состав Соединенного Королевства, а Чечн уже находится под юрисдикцией аллаха. В случаях, однотипных с Уэльсом, язык, литература становятся и знаменем борьбы за автономию (независимость), и главным орудием (до поры, до времени). Поэтому тема лекции Герайнта Х. Дженкинса “Валлийцы и их язык в британском контексте” посвящена не столько проблемам лингвистическим, сколько историко-культурным; автор разворачивает перед нами впечатляющую картину неслыханного административно- и социо-культурного давления большой нации на маленькую и не менее впечатляющую картину героической борьбы маленькой нации за свой язык (и, соответственно, культуру, автономию, независимость и так далее). Учитывая, что всех российских специалистов по валлийской филологии и истории можно пересчитать на пальцах одной руки, то текст профессора Дженкинса имеет не только упомянутые этические и эстетические достоинства, но и несомненные познавательные тоже.

В-третьих, о содержании. “Нелегко быть валлийцем, старые обиды окружают тебя, будто проклятия из древней кельтской сказки”, - этими словами Йена Морриса профессор Дженкинс открывает основную часть своей лекции. Действительно, нелегко. Особенно для столь литературоцентричного народа, как валлийцы. Валлийский язык (а значит и валлийская литература, следовательно - валлийское национальное сознание) испытали множество бед, горестей, обид и даже унижений, начиная с 1536 года - момента, когда был принят Акт Соединения, включивший Уэльс в административную и политическую систему Англии. Любопытно, что для теоретической поддержки своих рассуждений Дженкинс использует известную книгу Эдварда Сэда “Ориентализм”. Европейский культурный стереотип варвара - низкорослого, смуглого, бормочущего нечто на своем тарабарском языке, воплощается в рамках острова Британия в образе валлийца; не последнюю роль в формировании этого образа сыграли некоторые фонетические особенности валлийского языка. Так считает Дженкинс. Продолжая его мысль можно прийти к странному выводу: если дл континентального европейца “чужой” находился на Востоке (вспомним прекрасную статью Галины Кабаковой об образе казака во французской культуре XIX века в 34 номере “НЛО”), то для англичанина-островитянина “чужой” жил прямо “под боком”, только не под восточным, а западным. Профессор Дженкинс идет дальше и утверждает, что для Джона Булля валлиец был тем же, кем для белых американских колонистов был индеец чероки (с.8). Английские сатирические писатели утверждали, что валлийская речь напоминает то ли гусиный гогот, то ли турецкое бормотание (помните детское “чай пили, ложки били, по-турецки говорили, чаби, чаляби, чаляби, чаби, чаби!”?) , а в следующем столетии самой популярной шуткой в Лондоне была история о некоем валлийце, услыхавшем в торжественной клятве на собственном венчании “four better, four worse, four richer, four poorer” вместо “for better, for worse e t.c.” и решившем, что вместо одной невесты с ним сочетают шестнадцать. Все эти шутки, на самом деле, не слишком смешны, если вспомнить, что этно-культурна идентичность валлийцев выдержала несколько сильнейших наступлений: сначала со стороны унифицирующей все и вс тюдоровской бюрократии, затем со стороны универсалистских теоретических построений (и основанных на них практических действий короны) Века Просвещения, затем воспоследовала атака собственно английского национализма и джингоизма, наконец,в нашем столетии роль культурного империалиста взяли на себя Голливуд и поп-музыка. Среди всех этих казней египетских, обрушившихс на валлийский язык и культуру, особо впечатляет 1256-страничный доклад трех молодых английских юристов, составленный в 1847 году. В нем эти радетели прогресса и нравственности утверждали, что валлийцы - народ бесчестный, умственно отсталый и блудливый, говорящий на диком языке и исповедующий тупую, мрачную религию (с.17). Поэтому вполне естественно, что, когда читаешь у Дженкинса о нарастающем сопротивлении валлийцев, ничего, кроме морального (и эстетического!) удовлетворения не испытываешь, в чем бы это сопротивление не выражалось: от попыток воссоздания друидических дворов, предпринятых в 1792 году в самом Лондоне поэтом и едоком опия Йоло Морганогом, до поджога английской военно-воздушной школы в северо-восточном Уэльсе, совершенного преподобным Льюисом Валентином, Д.Дж.Уильямсом и президентом Национальной Партии Уэльса Сандерсом Льюисом. Поджог этот вошел в историю и способствовал культурной эмансипации валлийцев, утверждает профессор Дженкинс; представляется все-таки, что в меньшей степени, нежели появление валлийца Дэвида Ллойд Джорджа на посту премьер-министра Великобритании, или валлийского поэта Дилана Томаса среди героев англоязычной поэзии двадцатого века. Пламя пожара в военно-воздушной школе не занялось во всем регионе; Уэльс избежал участи Ирландии; не последнюю роль в этом сыграло то, что лингво-культурное противостояние здесь не дополнялось (и не подпитывалось) конфессиональным. Спуст год с небольшим после визита профессора Герайнта Х. Дженкинса в Санкт-Петербург валлийцы на референдуме проголосовали за создание собственной законосовещательной ассамблеи, окончательно похоронив злополучный Акт 1536 года. Лекция, прочитанная Дженкинсом в помещении Британского Совета, объясняет многое в этом выборе, кроме одного - что делать валлийским патриотам сейчас, когда, слава Богу, не взрывом но шелестом бюллетеней закончился еще один сюжет европейской истории и культуры?

Опубликовано: Новое Литературное Обозрение 39 (5) 1999, с.442-444

[ предыдущая статья ] [ к содержанию ] [ следующая статья ]