Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика

Исследования в области сюжетостроения, структуры, стилеобразования эпических текстов все более актуальны. В целом фольклористика обладает обширной библиотекой указателей, активно использующихся исследователями[1]. Необходимость таких изданий с систематизированным материалом очевидна. Исследователи создали несколько аппаратов для описания сюжетов эпической традиции. Больше в этой связи «повезло» героическим былинам. Наша задача может быть сформулирована следующим образом: опираясь на достижения в данной области эпосоведения, разработать аппарат для классификации и описания всего сюжетного состава русских былин.

Наиболее методологически приемлемым для нас оказался подход Х. Ясон, занимающейся разработкой рекомендаций по составлению указателей сюжетных единиц на материале различных фольклорных жанров. Система для описания эпоса Х. Ясон в большей мере нацелена на синтагматическое строение эпических текстов. Основной единицей описания выступают Epic Content Types[2], которые группируются в три категории: Формы боя, Конфликты, Брачные коллизии [2003, Vol. II][3]. Однако для каждого Epic Content Type предлагается собственный набор сегментов, схожих с функциями В. Я. Проппа, и ролей. Тем самым аппарат Epic Content Types Х. Ясон позволяет классифицировать тексты, выделяя целые кластеры в зависимости от присутствующих в них Epic Content Types.

Для описания поэтики былин на сюжетном уровне прежде всего необходимо определить корпус текстов, с которыми мы имеем дело. С этой целью нами был составлен указатель сюжетов былин. В указатель легли принципы, заявленные и использованные А. М. Астаховой в «Былинах Севера» [1938].

Разрабатывая структуру указателя, мы пришли к выводу, что сюжетные элементы былин образуют повествовательную схему, включающую события, концентрирующиеся, главным образом, вокруг биографии главного героя. Так как сказители оперируют ограниченным набором сюжетных ситуаций и характеристик, то и герои русского эпоса обладают набором сходных «биографических» коллизий:

I. чудесное рождение и/или героическое детство

Итак, единицей указателя следует признать некое относительно автономное сюжетное образование (повествовательную ситуацию), относящееся к герою/его окружению/антагонисту/правителю, обладающее специфическим набором мотивов и тематически отличающееся от других сюжетов. Термин повествовательная ситуация несколько неудобен – он не показывает структурной сложности тематически цельного сюжетного образования с входящими в него и определенным образом связанными между собой более мелкими единицами – мотивами. Поэтому за единицу указателя мы принимаем элементарный эпический сюжет (далее – ЭЭС) — понятие, принятое в исследованиях структуры фольклорных текстов. Под ЭЭС в данной структуре можно понимать завершенный и относительно самостоятельный фрагмент фольклорного повествования (например, князь заключает героя в погреб/тюрьму). Именно под термином «элементарный сюжет» эта единица подвергается структурно-семантическому анализу в трудах Б. Кербелите [напр.: 1991, 2005] и описывается как средствами самого текста, так и словами метаязыка.

Ниже представлена структура сюжетных типов конфликты и соперничество.

А. Конфликт между родственниками, не узнающими друг друга — результат: узнавание

2. Герой-жених убивает свою неузнанную невесту-воина

4. Герой борется с неузнанным братом, похищенным татарами

В. Конфликт между князем и героем — результат: освобождение героя

А.Соперничество «своих» персонажей: герой – герой — результат: победа приезжего богатыря

1. Состязание: кто победит в богатырских забавах

3. Состязание героя и города в богатстве/силе

В. Соперничество двух «своих» богатырей — результат: установление богатырской иерархии

1. Столкновение признанного воина с юным воином

С. Посягательство героя/героев на «небесную силу»/мироустройство — результат: убавление силы/ окаменение/ гибель героя

Герой/герои хвастаются, что могут победить «силу небесную»/притянуть небо к земле; в результате у героя убавляется сила/герои окаменевают/враги при разрубании надвое увеличиваются в числе

Персонаж пробует поднять небольшой предмет или существо, но он оказывается гигантским и неподъемным

Метатекстовое оформление ЭЭС[4] в данной структуре обозначено буквами А, В, С. Конкретные ЭЭС обозначены арабскими цифрами. Следовательно, ЭЭС «лестница/столб до неба» можно обозначить как III.3.С.1.

При детализации ЭЭС выделяются сюжетные мотивы – более мелкие единицы структуры указателя. К примеру, ЭЭС III.2.В.1 — Князь заключает героя в погреб/тюрьму — имеет следующую структуру:

1.4. Героя освобождает дочь/племянница/жена князя/князь

Детализация предиката сюжетного мотива раскрывает различные фазы действия – динамичные описания. К примеру, мотивная единица герой не выполняет поручения князя может быть еще более детализирована в зависимости от конкретной реализации в ЭЭС: герой не привозит невесту для князя.

Итак, предварительно разработанная автором этой статьи структура указателя представляет собой схему, в которую укладываются все события, концентрирующиеся вокруг биографии главного героя. Думается, что именно такое построение указателя отражает специфику русского эпоса и создает биографию персонажа.

Каждый раздел может быть расширен, учитывая начальную стадию работы. Структура указателя остается открытой для включения новых элементов.

Более подробная характеристика каждого сюжета дана в приложении «Классификация элементарных сюжетов и мотивов (ЭЭС) в былинах и распределение их по регионам бытования»[5]. Представленные в Классификации комментарии суммируют наши собственные замечания, интерпретации и сведения, накопленные в фольклористике по поводу отдельных сюжетов (интерпретации сюжетов, генезис, ареальная дистрибуция). Эти комментарии будут расширены, планируется охватить все сюжеты русских былин, все регионы бытования былин, создав таким образом банк данных по каждому из сюжетов.

Каждый сюжет в Классификации описывается по следующим пунктам:

Можно сказать, что указатель дает представление об основном корпусе и наборе сюжетов былин, который, вероятно, незначительно изменится по мере привлечения нового материала. Разумеется, в окончательном виде указатель должен будет охватить весь доступный материал.

Описание поэтики сюжетов былин может быть продолжено в сопоставительном направлении. Речь идет, прежде всего, о сопоставлении сюжетов былин с сюжетикой духовных стихов, баллад и легенд, которые соприкасаются с былинами и составляют значительную часть их сюжетики.

Систематизация сюжетных элементов – большая задача, требующая усилий многих исследователей, но ее решение имеет большое научное и практическое значение для изучения поэтики сюжетов и структуры эпического текста.

Название сюжета «Алеша Попович и сестра Петровичей-Збродовичей»

Соответствия с др. Указателями: не обработано

Полное резюме: [Братья Петровичи хвалятся на пиру своей сестрой, которая надежна укрыта от солнца, ветра и людей. Алеша Попович опровергает похвальбу и предлагает проверить – кинуть ком снега в окошко. Сестра братьев (Олена) выходит на зов в одной рубашке без пояса, в чулочках без чоботов, опускает из окна белое полотенце, - этим раскрывается любовная связя сестры с Алешей, «грех» прикрывается венцом: герой с согласия братьев везет невесту к венцу / отнимает ее у братьев / выкапывает из земли / братья наказывают Алешу; Алеша указывает им на женин стыд]

Печора [СБ I 117 (=Онч.3 =ДиА 48)]; БПЗб 108, 124, 148 проз.]; Мезень [СБ IV 110 (=Аст. I, 21)]; Кулой [нет]; Пинега [Гр. 54 (неок.), 72, 78 (кр.), 81, 83 (проз.), 85 (=Д и А 45), 97, 100, 104 (=Д и А 49), 118 (=Д и А 46), 128, 173; Аст. II 198 проз., конт., книж)[6]]; Зимний берег Белого моря [ММБ 7, 93 (=Д и А 50)]; Западное Поморье [нет]; Шенкурск [Д и А 47 (=Кир., II: 64- 69]

Былины центральных районов Европейской России, Поволжья, Урала и Сибири: Алтай [Гул. 1939 № 31 (Д и А 55), 42 (=Д и А 52)], Поволжье [Д и А 53, 54 (=Т-М II 20)]; Якутия [ЭО, 1913, 1-2: 220], СПб. губ. [Гф. III, 319 (ДНАП 57)], Москва [Д и А (=Кир. Вып. II: 64-66 )], Сибирь [Д и А 56 (=Гул. 1952 № 14, кр.)]

Белорус. [Шейн, Белорусские народные песни, 258-259, 453]

- девушка сидит в тереме [Гр. 54]. Данный мотив встречается в 14 вариантах данного сюжета [Д и А: 409], сюжете «Хотен Блудович», балладе «Федор Колыщатой», «Женитьба князя Владимира», «Иван Годинович» и пр.

- мотив неверности жен братьев - Смирнов 64 (Муж застает у жены любовника) – [ММБ 7, 93; Гр. 104]

- проверка верности жен и убийство их за измену [ММБ 7]

- увоз девушки героем: герой покупает девушку, просит отдать замуж, венчается с ней, сватается с помощью Ильи – посредника, свата [ММБ 7, CБ I, 117]

- измена и нарушение семейной чести: смерть девушки, запятнавшей фамильную честь (Кир., II: 64, 66; Шейн 453)

- девушка выпускает в окно полотенце, когда герой уведомляет о своем приходе киданием «кома снегу белого» (ММБ 93 и пр.)

Контаминации: Сюжет контаминируется с былиной-балладой об Иване Дудоровиче и Софье Волховичне [Аст. 1: 552]; с былиной «Чурило и неверная жена»; «Алеша и Добрыня»; «Хотен Блудович» (былина близка в сюжетном отношении: конфликт между героем и братьями девушки завуалирован или отсутствует, его затмевает конфликт между матерями героя и девушки). Основой для контаминации выступает либо мотив «неверной жены/сестры», либо сюжетная тема «отношения между молодцом и девушкой (братьями девушки)».

1. Ядерный мотив носит балладный характер, где на первый план выступают семейные отношения: братья – сестра и отношения между молодцом и девушкой. Вероятно, данное обстоятельство дало основание Ю. И. Смирнову выделить включить данный сюжет в «отношения между молодцом и девушкой» [Смирнов 1974]. А. Н. Веселовский считал былину переработкой междунар. сюжета «Цимбелин» и т.п. Параллели сюжету обнаруживаются в сказках о Даниле Бесчастном [Аф. 178, 179; Рб. II, 203] и западноевропейских сюжетах.

2. Известна в вариантах более северных районов: Терского и Зимнего берегов (по 1 вар.), Пинеги (12 вар.), Шенкурский край (1), Средняя Россия (2), Белоруссии (1). В Олонецком крае не обнаружена. В Якутии сюжет контаминировался с близкой по содержанию былиной об Иване Дудоровиче и Софье Волховичне [Аст. 1: 552]. Была распространена в районах т. н. «московской колонизации», с ХVвека, перекрывшей «новгородскую волну». Бытование того же произведения в средней полосе России и Белоруссии Смирнов и Смолицкий считают основанием того, что сюжет был создан в центральных районах России [Д и А: 408]. Имена героя варьируются, а сюжеты контаминируются: Алеша, Чурило, Данило, Козарин, Добрыня и Алеша – в рамках ЭС «любовные коллизии», примыкает к былинам матримониальной тематики, поэтому для Орловского и Московского вариантов характерен финальный эпизод – смерть героини в результате измены и нарушения семейной чести («Чурила и неверная жена»). Ю. А. Новиков, коммент.: «География записей былины и примыкающих к ней баллад об Иване Дудоровиче и Федоре Колыщатом, практическое ее отсутствие в тех районах, где популярна близкая в сюжетном отношении былина о Хотене Блудовиче [СБ, 4: 630], позволили исследователям предположить среднерусское происхождение этой эпической песни [Д и А: 408]. Мезенский текст интересен тем, что при общей скомканности текста сохраняет старинную трагическую развязку конфликта (смерть сестры) при общем для северных вариантов благополучном исходе [Аст. I: 553]. Печорский (полный) текст считается поздним по ряду признаков: описание сватовства с разрешения князя и участием Ильи Муромца и Добрыни Никитича, следует считать новинкой, введенное местной традицией или даже самой певицей. <...> Столь же чинное сватовство, заменившее собой лихой увоз, встречается еще в вариантах из Нижней Зимней Золотицы» [Д и А: 410].

Аст., I: 552; Миллер О. Илья Муромец…: 446-447; Веселовский. Южнорусские…, XI: 381-401; Лобода. Русские былины о сватовстве: 75-84; Новиков 2001: 199; Пропп 1958: 419-427; Смирнов, Смолицкий: 406-413; Сперанский. Былины, I: 98; Сперанский. Русская устная словесность. М., 1917: 266; Ухов 1957: 471-472; Trautmann: 403-405.

Название сюжета: «Василий Буслаевич и новгородцы»

Полное резюме: [Отец Василия Буслаева никогда не ссорившийся с Новгородом, умирает, оставляя вдову Амелфу Тимофеевну и малолетнего героя. Семилетним мать его отдает учить грамоте. С какого-то времени Васька повадился с удалыми добрыми молодцами допьяна напиваться и уродовать сверстников / новгородских мужиков. Купцы приносят жалобу, мать Ваську стала журить-бранить, на ум учить, Ваське журьба не понравилась, он созывает дружину, проверяет ударом палицы по голове силу богатырей. На «братщине» происходит свара героя и его дружины с новгородцами. Васька спорит с Новгородом, что если он в драке победит, то Новгород будет выплачивать дани по три тысячи, и наоборот. Василий побеждает, но мужики новгородские пошли с подарками к его матери, та принимает подарки, посылает девушку Чернавушку привести Василья, мать его садит под замок. Чернавушка ходила по воду на Волх-реку, дружина ей и говорит: Не подай нас у дела у ратного, У того часу смертного. Девушка бросает ведро, хватает коромысло – и побивает некоторое количество людей, затем будит Ваську, тот берет ось тележную и идет на помощь дружине, встречается со Старцем-пилигримищем / крестным дядей героя и убивает его, затем расправляется с новородцами. Мужики новгородские приносят Василию подарочки и свара на том заканчивается].

Название сюжета: «Поездка Василия Буслаевича»

Краткое резюме: [Герой едет на богомолье в Иерусалим; нарушает запрет, купаясь в Иордан-реке; не перепрыгнув камень особым способом, умирает]

Варианты (* - первый сюжет, ** - второй, неотм. – контаминации[8]) : Архангельско-беломорские традиции: Онч. 11** (к.); Печора [СБ II, 242; 240=БПЗб 86; 241, отр.=БПЗб 86а; 239, отр.; 237=Онч. 94*=НБ 14; 238=Онч. 88*=НБ 13; 244=Онч. 89**=НБ 21 СБ II 245=Онч. 74; 246, отр.=Онч. 48**; 247, кр.=БПЗб 18; 248, кн.=БПЗб 87; 249, кр., проз.; 243=Онч. 28**];Мезень [СБ, IV 191, проз=ПФМ 223; 190, проз.=Аст. I, прил. 4; 189=Аст. 14; 188=Аст. 14; 187=Григ. 322; 186=Григ. 307; 194=ПФМ 224; 193, кр.=Григ. 390; 192=Григ. 378];Кулой [нет];Пинега [Гр. 39]; Зимний берег Белого моря [ММБ 52; 256] Западное Поморье [нет].

Обонежско-каргопольская традиция: [Кир. V: 3*, 8*; Рб, I, 17, 64*, 65**, 72* (Гф 103*), 125* (Гф 54), 150*, 151**, 169*, 198; Гф. 30*, 44, 54, 103*, 141, 159, 284, 286*].

Былины центральных районов Европейской России, Поволжья, Урала и Сибири: Центр Европейской части России Урал, Сибирь [КД 9*(10); (Кир., V: 14), 18**(19), (Кир., V: 21)], Дальний Восток Казачьи области (Дон, Нижняя Волга, Северный Кавказ и др.) [нет]

- герой требует в качестве выкупа обсыпат золотом копье

- герой нарушает запрет, купаясь в священной реке

- мертвая голова предсказывает герою скорую смерть

Контаминируется в основном со свторым сюжетом о Василии Буслаеве – «Смерть Василия Буслаева», иногда с былиной о Соловье Будимировиче [СБ II, 147].

В печорской традиции былина о молодости Василия Буслаева занимает скромное место. За все годы собирания удалось записать 6 текстов (в том числе 2 отрывка), причем только 2 из них содержат все основные компоненты сюжета, но оба явно связаны с книжными источниками (см. коммент. Ю. А. Новикова [СБ II: 488].

На Мезени эта былина занимала периферийное место: сравнительно невелико общее количество записей (6 вариантов, в том числе 2 прозаических пересказа и 1 отрывок); в большинстве текстов сюжет либо представлен начальными эпизодами, на Кулое сюжет на зафиксирован, на Пинеге и Зимнем Берегу записаны книжные по происхождению варианты.

Вторая былина о Василии Буслаеве сохранилась на Мезени гораздо лучше первой, хотя количество ее записей тоже невелико — 8. Все тексты принадлежат к одной редакции сюжета, общей для мезенской и печорской традиции – см. [СБ II: 492—493]. Отдельные мотивы характерны только для мезенской традиции. Местные певицы уделяли большое внимание героическому прошлому богатыря, череп которого «попинывает» ногой Василий Буслаев; описание его борьбы с «сорочиной прехотрой» превращается порой в самостоятельный вставной рассказ.

Аст. I: 557-560; Аст. II: 704—706; Brewster 1972; Брим 1926; Балашов 1963: 399; Веселовский. Калики: 707-708, 720-722; Веселовский. Разыскания, III: 3-4, 42-45; XIII: 250-252; Веселовский. Мелкие заметки, XIV: 14-15; Веселовский. Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе. П., 1921: 217-219; Жданов 1895: 193-424; Жирмунский 1958: 130-131; Миллер 1908; Вс. Миллер. Очерки, I: 227-232; II: 240, 328-393; Миллер О: 710-715, 785-879; Новичкова 1989; 2001: 55-56; Пропп 1958: 154-167; Пропп-Путилов, I: 546; Путилов 1964; 1965; 1971: 220-235 (славянские параллели); Смирнов 1974: 125; Соколов Б. М. РФ, вып. 1. М., 1931: 50-51; УС и ВГБ: 277-293; Чичеров 1956б: 41; Шамбинаго 1914: 98-251; Якуб 1905; Jagi.: 102.

Название сюжета: «Добрыня и Алеша», «Отъезд Добрыни и неудавшаяся женитьба Алеши Поповича»

Соответствия с др. Указателями: AaThN974, АА 974=АА *891 – сказочн. (Возвращающийся домой муж); Th., N681 (Муж/возлюбленный приезжает домой как раз в тот момент, когда жена/возлюбленная собирается выйти замуж за другого); Березкин К 12 (муж на свадьбе жены); Смирнов VIII(Возвращение долго отсутствовавшего мужа/милого),58 (муж на свадьбе своей жены).

Краткое резюме: [Герой разлучен с женой (невестой); приходит к ней или в ее селение под видом старого и/ли больного незнакомца, которого никто не может узнать].

Полное резюме: [Уезжая, Добрыня ставит жене срок (3, 6, 9 лет), после которого она может снова выйти замуж; Алеша Попович сообщает, что Д. погиб; жена не поверила, ждала Д. сверх условленных лет еще столько же; получив весть о свадьбе жены, Д. быстро возвращается в Киев; первой его признает мать; переодевшись скоморохом, Д. играет на гуслях на пиру/кидает в кубок кольцо; жена узнает его; Д. мирится с А./наказывает его].

Архангельско-беломорские традиции: Печора [СБ I 34 (=Онч. 95=Д и А 68), 35, проз., кн., 36, 37, 38, 39 кр., проз., кн.[9]], Мезень [Гф. 80; СБ III 32 (=Гр. III 49(353), 33 (Гр. III 57(361), 34 (=Гр. III 67(371), 35 (=Гр. III, № 97(401), 36 (=Гр. III, № 119(423), 37 (=Гр. III, № 105(409), 38 (Гр. III, № 1(305) кн., 39 (=Гр. III, № 83(387), 40 (Лешуконский р-н: =Аст. 1, № 37 проз.), 41 (Лешуконский р-н: =Аст. 1, № 24 проз., кр.), 42, 43 (Лешуконский р-н) , 44 (Лешуконский р-н: =ПФМ 205, 205а), 45, 46 (повт.) (Лешуконский р-н: =ПФМ 208), 47 (Лешуконский р-н: =ПФМ 207 повт.), 48 (Лешуконский р-н: =ПФМ 212), 49 (=ПФМ 206a), 50 (=ПФМ 210 кн.), 51 (=ПФМ 211 кр.), 52, 53 кр., проз., 53, 54 повт., кн., 55-57 (повт., см. СБ III 49), 58, 59, 60 фраг., кр., 61 фраг., проз., 62 проз. со стих. вст., 63 проз., кн., 64, 66 проз., кн.], Кулой [Гр. 228, 247, 280 кн., 294, 301], Пинега [Гр. 52, 109], Поморье: [Гр. 3, 19], Беломорье [Марк. 6, 62 конт.), 112, 135, 151 (=ММБ-1 кр.), 182, 208, 209, 224, 235 (=БННЗ: 83-86, 236 (=БННЗ: 86—88)].

Непаспортизованные записи XVII—XX вв. [не обработано]

- Запрет жене не выходить замуж за побратима (мотивировка: Алеша – неприятель Добрыни – [СБ III, 10, 25, 33, 34, 60], ср. [Гр. II, 35(247), 82(294), 89(301)]).

- Жену заставляют входить замуж за Алешу (угрожают постричь в монахини [Рб. 155, РЭПК 28]). Жена Добрыни может выйти замуж, когда соловей совьет гнездо и выведет птенцов» (ПФМ, с. 351). Отдаленная параллель к этому мотиву есть только в рябининской редакции сюжета (Гильф., № 80 и др.)

- Причитания: Алеша, Настасья В пудожских вариантах «Ильи и Калина», записанных от Т. Романова, близкую формулу причитаний («резвы ножечки приходилисе», «белы-ти ручушки примахалисе...») произносит князь Владимир (Рыбн., № 142). М. Кууси указывал на соответствия эпизодов викинговых рун и былин (о Хотене, Добрыне), в которых мать расспрашивает сына о причинах печали (как и соответственный эпизод на пиру) [Рахимова: 86].

- Герой на печи/печном столбе - мотив по одному разу фиксировался на Печоре и Кулое (см. СБ I, 34 и Гр. II, 89(301)). Среднемезенская редакция сюжета наиболее полно представлена в № 36, 37, 40.

- Ложное известие о гибели героя - архаичный по содержанию мотив: распуская ложные слухи о смерти Добрыни, Алеша утверждает, что «погрёб» его «тело белое» [СБ, III41]

- Соперничество героев (Чурила отправляет Алешу за данями), снижение образа Алёши Поповича проявилось и в том, что он разъезжает по городу с насаженной на копье головой, выдавая ее за «Добрынину главу». Видимо, этот мотив перенесен из былины об Алеше и Тугарине, где он органичен (см. [СБ III, 33, 109]).

- Неузнанное прибытие героя (Добрыня-скоморох/калика перехожая) - AaThN974

- Герой подкупает слуг Алеши – мезенские тексты

- Узнавание героя по игре на гуслях, родимому пятну на ноге/голове. В мезенском варианте [СБ III, 41] мать узнает Добрыню по бородавке «под правой пазушкой», но традиционный мотив осложнен: на бородавке растут «три золотых волоска» См. мотив K37 (37. Опознаниеженыили сына(H161, H324 Suitor test: choosing princess from others identically clad).

Илья Муромец – активный участник сватовства – традиционный, хотя и редкий мотив архангельско-беломорских редакций сюжета [Гр. 3, 228, 342, 361, 371; СБ I 34]

Контаминации: Обычна комбинация Добрыня и Змей и Добрыня и Алеша в северо-восточных вариантах. ЭС «Добрыня и Змей» может включаться в былину в качестве вставного рассказа (5 мезенских вариантов), продолжать подвиги Добрыни [РЭПК 28], смена платья Добрыней – из Ильи и Идолища [СБ, III 48], + Добрыня и Настасья+Добрыня и Змей [Гр. 52]. Контаминация может быть вызвана желанием мотивировать отлучку Добрыни и заполнить это время реальным содержанием. Иногда происходит контаминация с сюжетом «Добрыня и Василий Казимирович» - [Рб. 8=Гф. 80].

1.Сюжет представляет собой т.н. «мигрирующий» комплекс мотивов, широко распространен в мировом фольклоре (напр., сюжет «Одиссеи», «Алпамыш» и его среднеазиатские версии, турец. Сказка об Ашик-Керибе, нем. нар. Песня «Von dem edlen Mцringen» (обр. Лермонтова), Сказание о Карле Великом в хронике Энкеля – 13 в., польская песня о пане Домброве) – см.: [Березкин]. Этнографические истоки – институт левирата [Жирмунский, Пропп, Путилов]. В русском варианте – песенная (новеллистическая) обработка этого сюжета (не ранее 15 века) с использованием ряда распространенных эпических мотивов (узнавание при помощи кольца, вестники-птицы и пр.). Новеллистическая топика былины требовала разработки психологических моментов, образов (жалоба Добрыни на судьбу, отношения жены и Добрыни, сетование коня на неправильное седлание [Аст. II 180] и пр.) – отсюда большая популярность данного сюжета. Сюжет приурочен к именам Добрыни Никитича и Алеши Поповича. Вследствие тенденции героизирования часто контаминируется с змееборческим сюжетом «Добрыня и Змей». Алеша Попович выступает в сюжетной роли ложного героя вследствие отрицательных черт, которым наделялся его поздний образ. «Социальную остроту» [Аст.I: 566] сообщало включение в интригу князя Владимира, который часто является инициатором сватовства ложного героя - Алеши Поповича; причем сватовство выступает как насилие – отсюда причетные моменты в былине. В некоторых вариантах роль свата (иногда и вестника, который приводит весть о гибели Добрыни, примирителя Алеши и Добрыни) отводится Илье Муромцу [СБ III33, 37]. Противостояние Добрыни и Алеши – довольно интересный мотив, который детально разрабатывается в данном ЭС, но может быть «свернут» в других былинах (см.: мотив соперничества двух «наших» богатырей).

2. В русском эпическом наследии – одна из наиболее популярных былин-новелл [Аст.I: 565]. В одинаковой степени распространена у мужчин и женщин-сказителей. На Мезени по количеству записей данный сюжет занимает 1-е место, на Кулое и Зимнем Берегу «Добрыня и Алеша» не входит в первую пятерку наиболее популярных сюжетов, а на Печоре (по общему числу записей данный сюжет лишь незначительно уступает пудожскому району) за всю историю собирания удалось зафиксировать 8 вариантов сюжета. Только один из них полностью восходит к устной традиции, остальные испытали воздействие книги (см. [СБ 1: 677; СБ III: 483], на Пудоге эта былина входила в репертуар более 70 сказителей. Кроме того, лишь заонежские и пудожские варианты разрабатывают мотив птицы-вестника, которая приносит Добрыне весть о повторном замужестве его жены. Вестником несчастья могут быть и старицы – перенесение из баллады «Князь, княгиня и старицы». Поморские старины на данный сюжет: не развернут эпизод узнавания Добрыни матерью, о женитьбе жены Добрыня узнает от калики перехожей, с которым меняется платьем (трансформация облика). Интересный случай контаминации: в тексте [Гр. 19] существует упоминание ЭС «Добрыня и змея» - мать предупреждает Добрыню о возможной встрече с змеей семиглавой, однако развития он не получает. Композиционные и стилистические особенности позволяют выделить особую версию сюжета (Мезень, Зимний Берег, Кулой, Пинега, Карельский Берег; в менее развернутом виде этот же тип обработки сюжета представлен в былинах Терского Берега и Печоры). Приключения героя на чужбине, получение недобрых вестей из дома встречаются лишь в зависимых от книги текстах [Новиков 2000]. Среди всех северо-восточных вариантов только кулойские разрабатывают мотив наказания Алеши. В сцене расставания Добрыниной матери с Настасьей нередко используются лирические мотивы — оставшись одна, Омельфа Тимофеевна причитает: «Ище хто-ле миня же будёт поить-кормить? <...>» и т. д. Особую группу составляют 5 мезенских вариантов, в которых соединены сюжеты «Добрыня и Алеша» и «Добрыня и Змей» (см. № 10, 11, 18, 25, 48). Такие же контаминации зафиксированы на Кулое (Гр. III, № 16(228), 89(301)) и Зимнем Берегу (ММБ 1, № 12); во всех трех соседних регионах о победе богатыря над Змеем рассказывается очень подробно, с привлечением сказочных мотивов, но структуру контаминированных былин определяет сюжет «Добрыня и Алеша». Например, в [СБ, III48] комментаторы ПФМ отмечали: «В текст включены отдельные мотивы из духовного стиха об Алексее человеке Божьем (рождение героя, поясок, данный им жене)» [ПФМ: 351]. В казачьих вариантах сюжет лишен четких контуров и подробностей разработки.

Литература: Аст. I: 565-566; Веселовский 1881-1884: 377-380; Владимиров 1886: 224; Дашкевич 1883: 237-245; Кирпичников 1873: 13, 18, 179, 181-179; Миллер 1892, прилож.: 22-25; Миллер О.: 487-504, 521-545; Пропп 1958: 277-286; Пропп-Путилов 1958, I: 242-532 ; Жирмунский 1958: 136; Лобода 1905; Путилов 1971: 190-206; Д и А: 415-418; Смирнов 1974: 132; Созонович 1898; Сумцов 1893; Толстой 1943; Schambach, Mqller 1855: 389-419; Халанский 1885: 37-42.

Название сюжета: «Добрыня и Василий Казимирович»

Th. H310 (Suitor tests), F601.2 (Extraordinary companions help hero in suitor tests), H331.4.1 (Suitors contest with bride's father in shooting), H331.5.2 (Suitor contest: race with bride's father), H331.6 (Suitor contest: wrestling), H332.1 (Suitor in contest with bride); Смирнов 1974 «Сватовство в чужой земле»

Резюме: [По приказу князя герой отправляется отвезти дань иноземному царю, герой набирает дружину на корабль и едет по морю; Батей Батеевич заставляет героев под угрозой смерти пройти испытания: борьба, стрельба из богатырского лука, игра в шахматы– герои справляются с испытаниями, побивают врагов и увозят дани в Киев/испуганный царь отказывается от дани и сам начинается платить дань Киеву]

Архангельско-беломорские традиции: Печора [СБ I, 16, конт. (=Онч. 11), 17 (=Онч. 65), 18, 19 (=БП 69), 20, кр. (=БП 89)], Мезень [СБ, III 21 (=Гр. III, 358), 22 (=Гр. 352), 23 (=Гр. 419)], Кулой [нет], Пинега [нет],Зимний берег Белого моря [ММБ. 138], Западное Поморье [нет], Шенкурск [Кир. II: 83-89]

Обонежско-каргопольская традиция Северное Обонежье [Рыб. 8, конт. (повт. Гф. 80); С-Ч 97, 108; Ряб.-Андр. 5 кр.], Западное Обонежье, Восточное Обонежье (Пудога) [С-Ч 9, 39, 97, 108; П-С 34 к.; РЭПК 40], Кенозеро, Каргополье – [не обработано]

Былины центральных районов Европейской России, Поволжья, Урала и Сибири: Центр Европейской части России, Урал, Сибирь, Дальний Восток Алтай [Гул. 1988 10 (=Т-М 37)], Казачьи области (Дон, Нижняя Волга, Северный Кавказ и др.) [не обработано]

Непаспортизованные записи XVII—XX вв. [не обработано]

- самоубийство Добрыни по типу гибели Дуная [РЭПК 40]

- нож или копье, которые ржавеют, сигнализируя о бедственном положении хозяина [СБ I, 18, 19]

- равномерное «распределение обязанностей» между посланцами князя Владимира

- назначая богатырям первое испытание, царь предупреждает, что у него есть «в поле - триццеть три колышка, как на всех-то на колышках по головушке, а на трех-то ле колышках нет головушек — я повешу ваши буйные головушки» [СБ I, 16, конт. (=Онч.11)] – сказочный мотив

- испытание – укрощение коня неученого [СБ I, 18]

«Василий Казимирович» и «Неудавшаяся женитьба Алеши Поповича» [Рыб. 8, конт. (повт. Гф. 80); Аст. II, 134; С-Ч 97] встречается только в традиции Рябининых (еще вар. А.С. Логинова [РЭПК 40]). «Василий Казимирович» и «Василий Буслаев» [СБ I, 16, конт. (=Онч.11)], включаются некоторые эпизоды из «Дуная» – заключение князем героя в погреб [Гр. III, 48]. Этими вставками сказители мотивируют и описывают отлучку героя (Добрыни, Потыка). Кроме того имя Василия Буслаевича заменяется именами Дунай, Васька пьяница [Гр. 419].

1. В сюжете чаще всего видели героическую борьбу русских богатырей с татарами. Исследователи мало интересовались этим сюжетом: в нем чаще всегоусматривали отражение исторических событий – народные надежды освобождения Руси от татаро-монгольского ига [Пропп 1958], прекращение выплат дани и окончательное освобождение Руси от татаро-монгольского ига [ДиА]. Исследователи обращали внимание, что в былине сохранились мотивы состязаний в шахматы, стрельбы из лука, борьба с королем/дочерью короля, традиционные для ЭС «сватовство» - сватовство в чужой земле. Имя Добрыни в «народном» заглавии былины определяется его ролью «помощника» в свадебных испытаниях сватов и, таким образом, достраивает его биографию, выделяя в качестве доминанты его характеристику «вежливый», «способный вести дипломатические переговоры». В отличие былины о Дунае, где Добрыня остается второстепенным персонажем, в данном сюжете Добрыня – могучий герой. Испытания героя иноземным царем характерны для сказок и героического эпоса, где главной темой является борьба за невесту. Вероятно, в связи с этим обстоятельством Ю.И. Смирнов включает данный сюжет в тип «сватовство в чужой земле». Мотивы Томпсона также тематические однородны и включаются в сюжеты о сватовстве. Однако в данном сюжете мотивы переосмысляются и приобретают политическое звучание.

2. Данный сюжет зафиксирован в разных районах бытования русского эпоса (в их числе — Беломорье, Мезень, Вага, Средняя Волга, Западная Сибирь), однако общее количество записей сравнительно невелико (27), и большая их часть приходиться на Прионежье [Азбелев 1984: 76—77]. Исследователями выделяются три версии сюжета, притом основная распадается на три редакции. «Крупные отличия имеет печорская версия, испытавшая существенное воздействие других былин. Богатыри везут здесь дань-пошлину на кораблях, состязания мотивируются тем, что иноземный король отказывается ее принять, требуя от богатырей службы; богатыри обычно убивают его, забирают богатства и возвращаются на Русь. Главным героем оказывается в одном случае Василий Буслаев, в другом Дунай; Добрыня присутствует только в двух записях, причем роль его здесь гораздо менее значительна» [Азбелев 1984: 78—79]. В вар. с Зимнего берега роль Василия Казимировича перенесена на Дуная. В одном мезенском варианте [Гр. III, 48] Василий Казимирович заточен в погреб освобождается из него после указания, что он – лучший исполнитель поручения.

Еще одной особенностью печорской версии является равномерное «распределение обязанностей» между посланцами князя Владимира. В основной версии сюжета посольство возглавляет Василий Казимирович, однако успех всех предприятия de facto определяется Добрыней, который последовательно выигрывает все состязания [СБ I: 669]. В печорских вариантах богатыри поочередно выдвигаются на первый план, демонстрируя свое искусство каждый в своей области: Потанюшка Хроменький (заимствование имени из былины «Василий Буслаевич») побеждает татарских борцов, Никита Широкий или Алеша Попович выигрывает состязания в стрельбе из лука, Добрыня укрощает необъезженного жеребца, а Василий Казимирович во всех текстах обыгрывает в шахматы иноземного царя или его дочь. Такое распределение обязанностей богатырей, вероятно, сказочная модель. Включение некоторых сказочных мотивов также см. в [СБ I, 16, 18, 19]). Для иронически-сниженного изображения врагов иногда используются бытовые подробности (богатыри заявляют, что такими луками, как у татар, в Киеве «бабы шерсти бьют», а на таких конях «ездят только старухи по миру» и т. п.). Нижне-печорские варианты [СБ I, 18, 19] отличаются от средне-печорских некоторыми второстепенными деталями. В них меняется порядок состязаний, по-иному описывается и мотивируется выбор спутников Дунаем или Василием Казимировичем; в ставку иноземного царя отправляется главный герой, оставляя товарищей «на крутом бережку» (здесь часто исползуется сказочный по происхождению мотив — нож или копье, которые ржавеют, сигнализируя о бедственном положении хозяина). В финале обоих текстов богатыри увозят в Киев «злато-серебро» и «товары разные», захваченные у побежденных. В устьцилемских вариантах развязка иная: в одном русские послы принуждают «царишша Бутуишша» принять дань, а в другом привозят назад в Киев «Посылку всю князеневскую».

Мезенская редакция сюжета не отличается таким своеобразием, как печорская [СБ I: 668—669]. Русские богатыри едут в царство Батея Батеевича на конях, а не на кораблях; все состязания выигрывает Добрыня. Как и в соседних районах, на Мезени былина о Добрыне и Василии Казимировиче испытала влияние других эпических песен («Дунай», «Василий Игнатьевич и Батыга»). В одном из двух не записанных А. Д. Григорьевым вариантов Василий Казимирович также заменен Дунаем — [Гр. III: 449] (cр. записи с Печоры — [СБ I, 16—18] и Зимнего Берега — [ММБ, 16]). В советское время этот сюжет на Мезени собирателями не фиксировался [СБ III: 475]

Азбелев 1982: 277—293; Аст. II: 728-729; Д и А: 379-380; Пропп 1958: 355-369; Пропп-Путилов 1958 I: 514; Смирнов 1974: 120; Смолицкий 1963.

Соответствия с др. Указателями: АА—650F*, Th. T 58 (Wooing the strong and beautiful bride, Сватовство к сильной и красивой невесте); Th. H332.1 (Suitor in contest with bride); Смирнов, 1974 – «Сватовство с чужой земле». Путилов: «Насильственный увоз невесты для правителя».

Краткое резюме: [Дунай Иванович и Добрыня Никитич: отправляются сватать невесту князю Владимиру; выбор невесты (освобождение от неволи, накидывание задания), выбор того, кто бы мог выполнить поручение, подготовка к выезду, выезд и сватовство, отказ, бой и похищение невесты].

Матримониальные коллизии и смерть / гибель героя[10]

Сюжет: Брак героя с женщиной необычного происхождения кончается смертельным исходом для него – из его крови протекает река

Соответствия с др. Указателями: АаTh 519 (невеста-богатырша - Брюнхильда), Th. F565 Women warriors or hunters(Женщины-воины, амазонки), H 345 (Испытание жениха: одолеть принцессу силой), H331.4 (Испытание жениха: стрельба), H 332.11 (Испытание жениха: поединок с невестой).

Краткое резюме: [Дунай похищает невесту для Владимира, на обратном пути встречает суженую и побеждает ее, на свадебном пиру/в дороге, бьется с женой «об заклад» о силе / меткости, и, проигрывает, узнает о беременности жены, убивает ее и себя, из крови героев образуются реки].

Варианты: Архангельско-беломорские традиции: Мезень [СБ IV, 114 (=Гр. 309), 115 (=Гр. 345), 116 (=Гр. 362==Д и А 21), 117 (=Гр. 367)+нотный разд; 117а, 118 (=Гр. 377), 119 (=Гр. 384), 120 (=Гр. III, № 99(403), 121 (=Гр. III, № 116(420), 122 (=Гр. III, № 94(398), 123, 124 (=Аст. I, 45), 125 (=Аст. I, 3), 126 (=Аст. I, 38), 127 (=Аст. I, 46), 128 (=Аст. I, 43- конт.), 129, 130 (=Аст. I, 27) - сокр., 131, (=Аст. I, 34), 132, (=Аст. I, 18) - кр., 133, 133а (=Аст. I, 41) - кр., 134 (=ПФМ, 233), 135 (=ПФМ, 228) - кр., 136, 137 (=ПФМ, 234); Гр. 349 (конт., Женитьба князя Владимира, Илья и Идолище)], Поморье: [Гр. 18], Пинега. [Гр. 37, 63 (отр.)], Кулой: [Гр. 217, 220, 227 (сват.), 245, 280 (конт., кн.), 282, 284, 291 (Женитьба молодца), 298], Печора [СБ I, 118 (=Онч. 45), 119 (=Онч. 85); 120 (=Аст. I, 76), 121 (=Аст. I, 85), кр., 122 (=Аст. I, 72, неокон., 123 (=Аст. I, 65), кр., 124, 125, 126 (повт. см. СБ, I, 122), 127 (=БП 23, кр., проз.), 128 (=БП 26), 129 (=БП 33, неок.), 130 (=БП 63, кр.), 131 (отр.)], Беломорье [ММБ 9 (=Д и А 20), 10, 75, 109, 164, 175, 192, 196, 217, 245 (= БННЗ: 167-174), 265, 292, 293];

Онежско-каргопольская традиция: Заонежье Рыб. I, 9 (=Гф. 81: 754-755), 23, 42 (=Гф. 94, Д и А: 18), 70 (=Гф. 102), 83 (=Гф.108), Рб. II 121 (=Гф 50); Гф. 22 конт., 34, 50, 125 (=Барсов: 569-572), 139, 214, 272; РЭПК 2 (повт. Аст. II, 158), 12 кр.; Аст. II, 106 (отр.), 158 (проз.), 164 (=Шахм. 10), 185, прил. I, 3], Пудога П-С 7, 33 к., 44; С-Ч 16, 79 (=Конашков 13), 112, 116, 119, 132, 214, РЭПК 110 (повт. Шайжин: 118, С-Ч 149, перепеч. БННЗ 61)].

- герой заключен в погребе князя [Гр. 362; Т-М: 32; ММБ 75, 109; БПЗб 102].

- героя вытаскивают из погреба на ремне [Гр. 217, 227]

- герои превращаются в кипарисные деревья [Аст. I 38], которые сплетаются вместе (Тристан и Изольда) [Рыб. I 70], сплетающиеся растения вырастают на месте гибели героев [Рб: 70; Гф: 102; Гр: 384]

- состязание в стрельбе из лука - H326.1.2. Suitor test: skill in archery

- из крови героев проекают реки (легендарный мотив)

Контаминации: с сюжетом о Потыке [Гр. 420, СБ IV, 121], «Добрыня и Настасья» и «Добрыня и Алеша» [Гр. 280], «Иван Годинович» [СБ IV, 128], «Данило Ловчанин» [СБ IV, 134]

1. Традиционно (в большей части вариантов) былина состоит из двух частей: 1. сватовство Дуная вместо князя Владимира (см. ЭС СВАТОВСТВО) и 2. женитьба Дуная на Настасье королевичне. Параллели к русским текстам могут быть найдены в самых различных традициях, напр.: германские сказания о женитьбе Гунтера, Гуннара на Брунгильде, сага о Велсунгах, Тидрек-сага, песнь о Нибелунгах, южнославянские эпические песни «Женитьба царя Стефана» и пр. Также небезынтересно наличие сходства былинного сюжета со сказочными мотивами из сказок: «Как князь Владимир женился», «Мишка-водовоз», «Федька-слуга помогает жениться государю на Елене Прекрасной» [Сказки Белозерского края № 2,3]; «Князь Киевский Владимир и Илюшка, сын матросов» [Сказки Пермской губернии]; «Катома-дядька», «Никита-котома», «Иван Голый» [Аф № 198-200]. Это действительно довольно популярный в мировом фольклоре сюжет о добывании невесты. Более подробные схождения со сказками: мотив СВАТОВСТВА, в котором главную роль играет не сам жених (царь, князь), а его слуга – Аф. 515 (Волшебный мальчик), 519 (Слепой и безногий), 653 (Семь Симеонов), 725 (Нерассказанный сон) – где сватовство только один из эпизодов [Д и А: 384]. ЖЕНИТЬБА НА БОГАТЫРКЕ – знакома русским сказкам, скандинавскому и германскому эпосу. Существуют различия в понимании сюжета: две части или одна составляют былину. Пропп предплагает, что былине изначально была присуща целостность.

Большое влияние на былину могли оказать устные предания о женитьбу Владимира Святославовича, известные по житийным и летописным рассказам [ПВЛ 980, 988 гг., Лавр. Лет. 1128, Житие князя Владимира]. Схождение обусловлено общими персонажами и отказом невесты ввиду низкого социального положения князя. Время происхождения – примерно XV-XVI вв. Добрыня выполняет функцию помощника, побивающего враждебную силу. Героя сюжета исследователи часто относят к «старшим» богатырям [Буслаев 1862] в связи с сюжетом, где от крови героя протекает река. В качестве причины самоубийства героя былиной называются стыд и горе, обозначение пролитой крови как напрасной и христианской [Рыб. II, 122]. Вероятно, это связано с православным толкованием убийства родственника (и последующего самоубийства героя) как греха. Возможно, акция героя в своем реконструируемом виде – не что иное, как жертва [Мачинский 1981: 138-153]. Часто подчеркивается, что реки, которые протекают из крови героев являются кровавыми [Рыб. II 121; Гф. 50, 108; Гр. 245, 384; П-С 44; С-Ч 214]. Смерть героев предстает как этиологическая концовка, осложняемая мотивом возникновения из них кипарисных деревьев [Рыб. I 70; Аст. I 38]. В некоторых вариантах о судьбе героев, следующей после убийства Дунаем жены, ничего не говорится [Аст. I 3; Гр. 217, 220, 284, 298, 345; ММБ 75]. Матримониальная тема присутствует как в образном ряде – Куда пала головушка белы лебеди, Тут пали головушка и сера гуся [Рыб. II 121], так и в теме борьбы героев – кольцо, в которое стреляет Дунай.

2. Ареально текст характеризуется популярностью и постоянством, имеет малую степень вариативности. Видимо ввиду новеллистичности былина пользовалась большой популярностью в Северо-востоных регионах Севера России. Мезень: резко отрицательное отношение иноземного короля к сватовству князя Владимира, прямые оскорбления в его адрес (единственный пинежский вариант). На Пинеге - всего два варианта, в одном вторая часть сюжета изложена прозой [Гр. 37], во втором [Гр. 63] – только начало.

Григорьев первым из собирателей зафиксировал бытование сюжета (новообразование) «Дунай и Настасья королевична», обратил внимание на его связь с балладой «Молодец и королевична», тенденцию к объединению с классическим сюжетом Дунай-сват [Гр. I: 108]. Затем на Карельском и Терском берегу были обнаружены контаминированные тексты, в которых эти сюжеты объединены в одно произведение [БННЗ 62-64, ММБ 27-29]. В Прионежье, на Выгозере и Кенозере эта эпическая песня тяготеет к балладному жанру, герои в ней безымянны «Молодец и королевична», «Молодец и худая жена». Как раз в Западном Поморье «втягивание сюжета в орбиту героического эпоса свелось к использованию былинных имен» [Гр. I: 652]. Дунай лишен богатырских качеств, наказан за нарушение запрета и хвастовство. Кулойские варианты Дуная-свата сюжетно схожи с мезенскими. Кулойские сказители уверенно говорили о службе богатыря на чужбине (ремарки сказителя, отсылающие к знанию родственного сюжета с этим же героем), но не связывали с «Дунаем и Настасьей». В сватовстве участвуют Дунай и Добрыня, иноземный король – отец невесты сопровождает свой отказ оскорбительными отзывами о князе Владимире. О протекании реки из Крови Дуная говорится только в [Гр. 245]. Только в Кулойских записях Настасья-богатыша покушается на богатыря, стреляя в него из лука.

Литература: Балашов 1976; Смолицкий 1965; Шахматов 1908; Чичеров 1947; Тихомирова 2003, Мачинский 1981 и др. (неолный список)

Сюжет: Женщина (невеста / жена) предает героя во время боя

Соответствия с др. Указателями: Враг одерживает предварительную победу из-за предательства женщины [Аст.: 47. Жена (сестра) переходит на сторону эпического противника [Смирнов 1974: 118]. Похищенная героем девушка предает его сопернику во время боя [Астафьева - III Г: 215]. БРАЧНЫЕ КОЛЛИЗИИ Раздел 12: Героическое сватовство, Подраздел 12.1 Конфликт между стороной жениха и стороной невесты, Разряд 12.1.2 Претендент навязывает себя девушке и ее семье: похищение и насилие; Подраздел 12.2 Конфликты между соперниками за невесту, Группа 12.2.2.Z Различные конфликты между двумя соперниками, Разряд 12.2.3 Соперники борются друг с другом, Разряд 14.1.1 Муж, любовник и неверная жена ,Тип 14.1.1.1 Жена поддерживает своего первого жениха против мужа, 14.1.1.3 Жена помогает своему похитителю против мужа, 14.1.1.7 Наказание любовника и неверной жены [Ясон]. B 622.1 (Змей-жених) K 1371 (Похищенная невеста) [Thomson].

Краткое резюме: [Иван Годинович увозит невесту/неудачная женитьба, похищение жены соперником, который обычно сватался к невесте до ее замужества, герой побеждает врага-соперника и убивает неверную жену].

Полное резюме: [Иван Годинович выезжает (с помощниками) в Золотую Орду сватать Настасью Митриевну, уже обещанную (засватанную) иноземным царем (Вахрамей Вахрамеевич, Кощей и т.п.), которая соглашается выйти за него (иногда вопреки воле отца). По пути в Киев богатырь отправляет помощников вперед, а сам остается наедине с невестой. Их нагоняет соперник; поединок, во время которого невеста предает богатыря и помогает его связать. Иноземный жених и невеста уединяются. Противник стреляет (часто используя оружие богатыря) в пару голубей (богатыря, лебедку), что осуждают невесту, но герой заговаривает стрелу, которая убивает противника. После этого жестоко расправляется с предавшей его женой (отрезая губы, руки, ноги) или во время поединка жена помогает мужу победить противника.]

Варианты: Архангельско-беломорские традиции: Северодвинск [Иванова № 14 (8)], Пинега [Гр № 170], Кулой [Гр № 218, 279, 300], Мезень: [Гр № 375, 414], Беломорье [БПЗБ № 104, 139, 144; ММБ № 14, 78], Печора[CБ II № 180 (=Онч № 80), 183, Леонтьев № 7, БПЗБ № 70].

- подготовка к поездке, приезд и сватовство, получение отказа

- «три грозы княжеские» - наказание неверной невесте[11]

- два голубя как вестники-предсказатели, или ворон (лебеди),

- чудесное освобождение героя (сабля сама срезает с него путы);

1. Огромное количество параллелей: гребенские казаки [Панкратов: 7-8]; юж. слав.: [Халанский 1824: 594-607] (Марко просит невесту спеть, но ее слышит гайдук Мият, который обещает ей чудесный подарок, если та поможет одолеать мужа; Марко зовет на помощь посестриму Вилу, с помощью которой убивает Мията, а потом и невесту; жена Страхини предает мужа, ударив его в битве с Алией обломком сабли по голове);серб.: баллада об измене жены Груя Новаченка [Ястребов: 69-70]; укр.: Баллада об Иване и Марье [Плисецкий]; герм.: сказание о Вальтере Аквинтанском – [Лобода: 203-231].

2. Лобода говорит о заимствовании сюжета от германцев через Византию и южное славянство [Лобода: 203-231]. Черняева в [ЭПК: 226] выделяет два сюжетных хода: женитьба героя на невесте из другого мира (змее) и борьба с соперником героя – змеем. Именно во второй части былина примыкает к песням о похищении жены соперником, который обычно сватался к невесте до ее замужества [ЭПК: 277; Путилов 1971: 186-189]. Тип этих былин – женитьба на женщине из иного мира (змее).

Астафьева 1993: 215, Аст., т.I: 585-586, 648; Лобода 1904: 203-231; Пропп 1958: 126-134, 571; Панкратов 1895; Пропп-Путилов 1958: 460-461; Путилов 1971: 128-129, 137, 186-189; Смирнов 1974: 118; КД: 439; ЭПК: 276-277; Халанский 1824; Плисецкий 1963; Ястребов 1886.

Название сюжета: «Идолище сватает племянницу князя Владимира»

Краткое резюме: [Антагонист (Идолище Поганое) безуспешно сватается к племяннице князя Владимира]

Варианты: Архангельско-беломорские традиции: Пинега [Гр. 69 (=Д и А 88)], Мезень [Гр. 404, 411 (=Д и А 87)], Беломорье [ММБ 14, 49, 65 к. (=Крюк., I, 48), 79, 100 конт], Печора: [Д и А: 85 (=Онч. 73), Д и А 86 (=БПЗб 83)]

- мотив увоза девушки на корабле (см. балладу «Гостиный сын увозит девушку», «Соломан», «Князь Роман и Марья Юрьевна»)

- ультиматум этнического противника (отдать женщину или подвергнуться погрому – см.: УГРОЗЫ ЭТНИЧЕСКОГО ВРАГА) – близко к «Илья и Калин» и пр.

- девушка спаивает противника и сонному отрубает голову [Онч. 73]

- Идойло обращается к колдунам с целью узнать, счастливая ли дорога ему предстоит (Печора, ненцы [Д и А 86]

- отравление врага [Д и А 86] – «Скопин», «Девушка отравляет молодца»

1. Довольно редкое эпическое произведение. Возможно, это позднее былинное образование. Своей сюжетной схеме антитетична «Соловью Будимировичу».

2. На Печоре записано два варианта «этой редкой и поздней былины, возникшей как сплав сказочных и эпических мотивов» [CБ: 551]. Сюжет зафиксирован также на Мезени, Зимнем берегу (по 2 варианта), на Карельском берегу (1) и на Пинеге. Показателем недолгого устного бытования сюжета можно считать разнородность заимствований, почти полное отсутствие оригинальных поэтических формул, свойственных только данной былине, несогласованность отдельных деталей. В печорских вариантах (оба они записаны в низовьях реки) повествование осложняется развернутым вступлением, близким к началу былины «Соломан и Василий Окулович»: действие начинается в заморской земле, король которой ищет себе достойную жену; сватовство поручается Идолищу; племянницу князя Владимира именуют Анной. На Мезени и в Поморье былина открывается описанием приезда Идолища в Киев, имя невесты — Марфа. В облике Идолища доминируют черты великана — (см. его портрет) видимо, перенос из былин о татарском нашествии, Алеше и Тугарине или Илье и Идолище, а также оригинальное описание буйства уже обезглавленного чудовища: в мезенских записях от его «сбортыханья» «сколыбалося синё морё из края в край», «пошатались <...> церны корабли» — [Григ., III, 100, 107].

Сюжет: Возможный инцест и узнавание сестры

Соответствия с др. Указателями: Der Bruder heiratet die Schwester - Mдrchentyp AT: 722*; cf. 327A, 313E*, 510A, 510B; Th., T 415 (Инцест – брат-сестра), N 365.3 incest unwittingly committed N365.3.1. Brother and sister unwittingly in love with each other) - непреднамеренный инцест – брат-сестра); Смирнов, 1974 – «Освобождение сестры из плена»; Brewster1972 (непреднамеренный (предотвращенный) инцест: брат-сестра).

Краткое резюме: [Герой и его сестра разлучены с детства, так как родители их знают, что им угрожает инцест, богатырь вырастает вдали от дома и достигнув определенного возраста отправляется на поиски родных. По пути он получает предсказание, что ему предстоит встреча с невестой-суженой: он освобождает пленную девушку. Намереваясь вступить с ней в брак, но узнает, что это его сестра].

Варианты[12]: Архангельско-беломорские традиции: Беломорье [Марк. 16, 17, 64*, 102, 110, 137, 144 кр., 165, 199 кр., 219, 233, 260, кр., 275, 284; Крюк. I 61; БПЗб 110, 136 кр.], Печора [СБ II 268 (=Онч. 39, 269 (=Онч. 93], Поморье [Гр. I, 25]. Кулой [нет], Мезень [СБ IV196, 196а (=Гр. III 24(328), 197 (=Гр. III, № 43(347), 198, 198а (Гр. III, № 53(357), 199 (Гр. III, № 76(380), 200 (Гр. III, 101(405), 201** (Гр. III, № 96(400), 202, 203, 204, 205]. Пинега [Гр. I 56, 60, 70, 76, 84, 89, 148, 157, 187, 204, 205; Аст. II 202 (повт. - Гр. 205 (1900), 221 (повт. Гр. 148 кр.]

Онего-каргопольская традиция: [РНПКП 185, 198 (повт. – РЭПК 42, 204, 205], Пудога [нет].

- мотив ненависти: на родинах злые люди его попортили, «отстудили», его хотят убить братья, родители ненавидят десятого ребенка [Мил. 69, Марк. 219]; его род-племя не в любви держал [Гр. I, 56]

- герой растет как сирота у бабушки-задворенки [Марк. 260, 275, 284]/тайно от родителей у родной сестры [Марк. 16, 17, 233];

- герой заключен в погреб / темницу - отец садит его в темницу (Th. R41.3 - Captivity in dungeon. СМ.: ГЕРОЙ В ССОРЕ С ФЕОДАЛОМ)

- герой показан в окружении семьи. Отец – богатый купец.

- скрытое или явное изгнание из дома [Пропп 1958: 160]: ищет родителей [Марк. 144], они его не узнают [Марк. 102], сестру [Гр. III, 43], родители отвозят его в чистое поле [Гр. I, 148, II, 56]; его посылает на охоту Владимир - служба князю [КД 22]; Алеша (Козарин) отпрашивается у Владимира, чтобы жениться [Марк. 64]

- богатырское детство – отрывание рук, ног [Марк. 16, 110, 102, 110, 137, 144, 165, 260, 275, 284]

- сестра родилась после отъезда Козарина и отправилась его разыскивать [СБ IV196; Гр. I 76]

- похищение девушки обычно совершается противниками, имеющими чудовищный облик (здесь – татары, разбойники [Марк. 165], змея семиглавая, иногда контаминируется с мотивом сосания груди и рождения змеенышей из Потыка, три ворона (Марк. 110, Марк. 16 – влияние сказки, так как сестра здесь королевична [Пропп 1958: 163]), татары, разбойники).

- вещая птица (ворон) [Гр. I, 76; Марк. 219; СБ IV 203]. В печорской традиции отсутствует

- выспрашивание героем имени-отчества девушки (РЭПК 42); герой расспрашивает освобожденную девушку о роде-племени, держа ее «на коленочках» — возможно, это глухой отголосок мотива инцеста [СБ IV 197].

- дележ добычи татарами (=Meeting with robber band – Th. N 765. СМ.: ИЛЬЯ МУРОМЕЦ И РАЗБОЙНИКИ), татары мечут жребий, кому достанется девушка [Марк. 137, 165, 219, 275, 284]

- прозвище Козарин связывается с козьим молоком, которым кормили богатыря (Мезень, Пинега) [Григ., I, 84, 89; 3, I0I; СБ II 269]

- герой отпускает одного разбойника, обещавшего его сестре свободу [СБ IV 198, 200, 201]

- брачное предложение исходит от девушки (самопросватывание) [СБ IV 203-205];

- похищение татарами младшего брата Козарина и отказ его ехать на поиски (Мезень) [СБ IV202] и освобождение Иванушка из плена [Гр 1, № 89; СБ IV 203]. Вторичность этих эпизодов заметна, позднее включение в былинный сюжет [СБ 3: 41].

- Козарин бьется побеждает Идолище [Марк. 110, 137, 233] – (Th. F632 – Mighty eater, F633 - Mighty drinker, F510 - Monstrous persons: СМ.: ИМ И ИДОЛИЩЕ)/преодолевает препятствия: огненная река, крутые горы, непроходимый лес [Марк. 110, 144; Мил. 67, 6; СБ IV 199]

- чудесный конь, взятый из отцовского подземелья [Гр. III, 76]; отец дает клячу-кобылицу, которая его не удерживает; Козарин сдергивает с нее кожу [Марк. 219]; выбор богатырского коня [СБ II 168], в котором использована формула «жеребчик семи цепей да семи розвезей», характерная для пижемского извода былины «Илья Муромец и Сокольник»; встречает богатырского коня в чистом поле [Марк. 219]

- кровосмешение – герои удаляются и замаливают грехи тяжкие [СБ II 269]

- герой мирится с родителями [СБ IV 196; Марк. 16, 102; Крюк. I 61] – сказочный конец

- герой рассматривает окрестности в подзорную трубу [СБ II 269] – популярный на Печоре элемент

- герой в гневе кидает палицу в дом, чтобы сестра вспомнила про него [Марк. 219; СБ IV 200]; разгневанный неблагодарностью отца Козарин «снимает полатоцки по окошечкам» [СБ IV 202]

- матушка пытается отравить героя, на коне горит грива от вина [Марк. 275]. СМ.: ПРИЧИНЕНИЕ УЩЕРБА

Контаминации:Образ Алеши Поповича [Марк. 64], особенно, когда герой сразу хочет венчаться со спасенной девицей; в роли главного героя – Илья Муромец [Гр. III 96, СБ IV 201]; зачин [КД 22] Как из далеча было, из Галичья... Котора река шириною пятнадцать верст сходен с зачином былин о Дюке. «На беседе сидят три татарина... За мирнова сына в Золотой орде» - это место в былине имеет прямые параллели в песнях о девушке-полонянке и татарах - см. [Исторические песни XIII—XVI вв., №№ 5—17]. Мотивы сюжета «Молодец и казна монастырская» [СБ II 269].

1. История изучения сюжета: кровосмешение как древнейшая основа песни [Миллер О.: 710-715]; “реальная” подоплека события: в 1106 г. киевский воевода Козарин вместе с Яном и Иваном Захарьиными освободил русских пленников, уведенных половцами при набеге на Волынскую землю. Исторический факт (и далеко не единичный) переплелся с сюжетами о полонянках, об освобождении братом сестры из плена и едва не совершившемся инцесте (кровосмешении), о службе богатырей при дворе эпического Владимира. Михайло Казаренин — герой одной былины, в большинстве ее вариантов он не служит в Киеве и сестру находит и отбивает у татар независимо от какого-либо княжеского поручения. В основе былины – похищение татарами женщин. Дележ добычи – общеэпичесикй мотив, фигура ворона и причитания девушки – из свадебной поэзии. Киевский и военный характер былины [Якуб 1905]; любовные отношения между похищенной девушкой и ее спасителем сводятся к сказке, «романическое приключение» в былину введено для интереса [Миллер. Очерки: 1-31]; вопрос о жанровой структуре «Козарина» остается открытым. С одной стороны, песня трактуется как составная часть цикла о девушках-полонянках, с другой, сохранила особенности поэтики героического эпоса. В. Пропп: полубалладный характер былины [Пропп 1958: 165], Б. Путилов уточняет это положение, рассуждая о двух путях развития сюжета: пути героической былины и баллады. Критерием разграничения служит, по мнению ученого, функциональность образа главного героя. В былинной версии Козарин – главное действующее лицо; в балладной он является эпизодическим персонажем и имеет сюжетную цель - освобождение полонянки [Путилов 1965: 20-21]. Образ Козарина не принадлежит к числу киевский богатырей (место действия г. Флоринский, Голицын, Чернигов). Герой может как неожиданно наезжать на шатер с девушкой [Марк. 16; Гр. III, 24] или герой отправляется искать похищенную девушку [Гр. III, 43]. По Проппу – преобладающий тип былины начинается с выезда Козарина.

Второй круг проблем возникает при постановке вопроса о генезисе жанра. По В. Проппу источником сложения или переработки былины явился древний сюжет, возводимый ученым к кругу былин о сватовстве, но отвергал мысль, что кровосмешение лежит в основе сюжета. Б. Путилов видит в создании «Михайлы Козарина» влияние развития народнопоэтической традиции, создающей юнацкие песни о Марке или баллады о полонянках и инцесте (предотвращенный сиблинговый инцест). Отлучение от семьи и воспитание у бабушки-задворенки происходит из-за страха кровосмешения (эпический подтекст). С былинами о сватовстве роднит тема поисков своей суженой. А встреча и узнавание снимают висевшую над героями угрозу инцеста [Путилов 1971: 229]. Принимая эту концепцию, исследовали должны учитывать, что сюжетные элементы татарского полона и освобождения из него девушки вторичны. Ученый определяет исследуемую былину как тенденцию к циклизации о девушках-полонянках [Путилов Б.Н. Русский историко-песенный фольклор XIII – XVI вв. С.105.]. Главный конфликт, по мнению Проппа, лежит в противостоянии старой идеологии доисторического эпоса (отец Михайлы) и нового положительного эпического героя. Козарин одерживает победу над родом (по В. Проппу) и над судьбой и роком, влекущим его к совершению инцеста (по Б. Путилову). Эпический сюжет является наиболее архаичным среди былинных сюжетов в русском героическом эпосе: богатырь спасает похищенную женщину. Поэтому очень вероятно влияние на сюжетную основу «Козарина» круга древнейших былин о сватовстве. Татары восходят к чудовищам (в некоторых вариантах, испытавших сказочное влияние, похитителями названы зооморфные существа); сестра также имеет древнее значение невесты / жены. Однако былина имеет своим содержанием не кровосмешение, а преодоление старой традиции доисторического эпоса, поэтому герой не разочаровывается, а радуется, что спасает сестру, а не находит жену. «Действие в этой былине основано на встрече с девушкой, с которой герой готов вступить в брак. Брак оказывается невозможным, так как встреченная героем девушка оказывается ее сестрой» [Пропп: 156].

Былина носит полубалладный характер. Былина основана на похищении женщины и ее спасении – Пропп считает этот признак основой ее архаичности. Былина о Михайле Казарине стоит на грани между героическим эпосом и балладой. В большинстве вариантов повествование о героическом подвиге Михайлы осложняется эпизодами тяжелой и загадочной семейной драмы: богатырь с детства отлучен от семьи, вырастает вдали от родителей и т. д. Мотивы эти восходят к архаическим сюжетным истокам (тема угрозы инцеста).

2. Пинега – 11 раз. Беломорский край. Единичные записи на Печоре и донских казаков. Сибирь – 3 записи. Всего – около 40 записей. Былины нет на Онеге, в современное время – Пудожский край с перенесением действия на Алешу, что характерно для этой былины.

Район распространения былины не совсем обычен. Как отмечает В. Пропп, «Козарин» наибольшее число раз записан на [Пропп 1958: 156-157]. Это район, по исследованиям С.И. Дмитриевой [Дмитриева 1972: 67], является балладным, песни балладного характера здесь представлены наиболее широко. Действительно, воздействие балладного жанра на былину заметно. Сходство проявляется в самой композиции песни. С одной стороны, она замкнута и самодостаточна как большинство русских былин. Однако налицо и принципы балладной циклизации текста: только совокупность равноправных вариантов, версий сюжета освещает со всех сторон идейно-художественную значимость произведения. Ту же мысль высказал В. Пропп, не удовлетворившись ни одним, даже наиболее полноценным вариантом песни: «Только совокупность этих трактовок в разных вариантах дает полную картину народного замысла» [Пропп 1958: 164]. Однако ни один из вариантов не дает нам случая совершившегося инцеста. В народной балладе устойчивый мотив счастливого конца невозможен, поскольку балладный жанр стремится осветить все стороны конфликта и поэтому прорабатывает все возможные варианты разрешения конфликтной ситуации. По всей видимости, в данном случае балладный конфликт не является основой песни. Былина о Козарине воспевает не драматические отношения молодца и девушки. Михайло Козарин – это эпический богатырь. Весь облик главного героя в вариантах, описывающих его рождение, детство, соответствует типичному богатырскому образу. Козарин– это не частный человек, не добрый молодец как тип героя баллады, это цельный образ, имеющий свой характер в былинной маркировке подвига. В героическом эпосе герои всегда маркированы и имеют свой основной подвиг, но подлинно героические персонажи воинского эпоса имеют несколько сюжетов, несколько подвигов. Козарин – богатырь не воинского цикла о борьбе с татаро-монгольским нашествием, он другой эпохи. Его имя не переносится на других героев, наоборот, позднее, в связи с односторонней трактовкой образа народными исполнителями, Козарин может заменяться Алешей Поповичем. Наш герой имеет только один сюжет, только один подвиги функциональность всего образа Козарина определяется этим сюжетом. Только редкие богатыри героического воинского эпоса могут иметь такую устойчивую связь только со своим сюжетом, такие герои обозначают либо уходящую эпоху (Святогор), либо отрицательный тип (Дунай)[13]. Единственный вариант – Беломорский [Мр 64], Козарин заменен Алешей и выражает желание жениться на пиру у Владимира. Пропп заметил, что герой на время совершения подвигов отдаляется от Киева к родителям.

Два варианта разработки – выезд Козарина из дома. Видит шатер с плененной девушкой, которая оказывается ее сестрой. Сестра выступает только в тот момент. Второй – похищение девушки – неожиданно появляется брат и освобождает ее. Нет ни одного варианта, когда герой бы обольстил встреченную им девушку. Чичеров показывает связь между Козариным и историческими песнями о татарской полоняночке [Чичеров 1956б: 41].

Текст Кирши Данилова дает своеобразную версию сюжета. Благодаря эпизодам приезда Михаила в Киев, поступления его на службу к князю Владимиру, возвращения в Киев после освобождения сестры вся былина оказывается втянутой в киевский героический цикл, — чего обычно не знают другие варианты. В тексте Кирши Данилова нет характерной для ряда вариантов истории семейных отношений Казарина, нет картины татарского набега и др. Соединение сюжета об освобождении сестры из татарского плена с мотивами службы князю в тексте не очень органично.

На формирование образа Михайлы Козарина значительное воздействие оказала эстетика балладных песен. Само имя Козарин, как принято считать, отражает хозарское происхождение. Это чужое имя, более того оно означает враждебное русскому народу племя. Можно предположить, что устойчивый мотив чужеродности героя служит усилением к основной характеристике образа, четко маркирующей богатыря. Это маркировка балладного характера, балладного мировоззрения – безродность Козарина определяет весь его образ. Козарин безроден, он не принадлежит своей семье. Мотив изгнания из своей семьи является устойчивым для всех вариантов былины. Козарин –изгнанник, вся его жизнь – изгнание, это герой без героизма, герой одного сюжета, герой одного подвига. Функциональность богатырского образа целиком подчинена сфере бесцельного скитания, как некогда скитался без жажды подвигов и славы Святогор. Если бы не богатырская природа Козарина, мы бы с легкостью узнали в нем тип «безвремянного молодца», одно время ставший самым популярным образом народных баллад, яркий представитель которого отражен в балладе «Молодец и река Смородина». Тем не менее Козарин совершает героический подвиг – он спасает полонянку из рук татар. Песня не имеет основным содержанием кровосмешение, иначе причиной семейного конфликта явилось бы, как указал [Путилов 1965: 17], предостережение об инцесте Однако даже при благополучной развязке конфликт обостряется: отец не прощает сына-богатыря, спасшего свою сестру. Как верно подметил В. Пропп: «Отцы в жизни героев русского эпоса, как правило, не играют никакой роли»48. В данном случае идеологическое противостояние отца как главы семьи и сына определяет конфликт песни. Козарин чем-то мешает счастью своей семьи, и даже совершенный подвиг во имя ее сохранения не может снять с него трагической вины. Вина же его заключается в том, что он богатырь. Михайло Козарин родился не в свою эпоху, он родился в частной семье, которая по большинству вариантов многодетна.

Козарин противопоставлен своей семье своим богатырским происхождением, по этой причине отец не может признать его своим благословенным сыном. Семья выступает как норма жизни. Поэтому отвергнутый семьей герой воспринимается безродным (тип балладного героя), это герой без подлинного героизма, героизма, который проявляется не в одном подвиге, а всей цельной и осмысленной жизнью. Безродность Михаила Козарина понимается как его ущербность, такой герой, как некогда Святогор, отрицается новой балладной эстетикой. Время богатырей ушло, нужен не подвиг богатыря, нужен подвиг частного человека, нынешним богатырям место в изгнании. Поэтому Козарин нарочито воспринимается не совсем русским, поэтому песня о таком герое имеет единичное и обособленное бытование – герой совершает частный подвиг ради утверждения частной семьи, но как богатырь национального масштаба он не нужен, с исторической точки зрения это отрицательный герой. «Козарин» – это одна из первых попыток создания образа трагического героя, не нашедшего себе места ни в эпической традиции, ни в новой системе мира. Образ трагического богатыря, подчиняющийся балладной эстетике, затем найдет свое воплощение в таких богатырях, как Сухман и Данило Ловчанин. Данная песня по замыслу своему является продуктом былинного творчества и не имеет балладную установку. Однако воздействие на былину эстетики балладного жанра несомненно. Сама былина настолько соответствует балладному мироощущению, что позднее «Козарин» переоформляется в балладные версии. Прежде всего «Козарин» сближается с циклом о девушках- полонянках. Создаются новые варианты, где центральной становится фигура полонянки. Также получают балладную трактовку песни с главным героем Козариным, но богатырское начало исчезнет. Баллада представит тип частного трагического героя, который найдет полное художественное обоснование в параллельно формирующемся цикле об инцесте. На основе старого сюжета появятся песни с трагическим концом. Таким образом, балладная эстетика и сюжетная близость Козарина к циклу о девушках-полонянках предопределили особенности дальнейшей судьбы песни. Былина все более сближалась с балладным циклом, появлялись балладные версии, которые заслонили первоначальную былину. И уже не без основания данные варианты рассматриваются как составная часть цикла о полонянках. Образ главного героя, безродного богатыря, героя одного подвига, также нашел свое отражение в балладном типе безродного молодца, отвергнутого новым идеалом наступившей эпохи – типичной частной семьей. По художественному замыслу «Козарин» является былиной, испытывающей значительное воздействие балладного жанра и представляющей новый этап в формировании героического эпоса. Герой мыслится противопоставленным идеологии новой наступающей эпохи, и богатырское начало Козарина не позволит ему найти свое место в мире частных конфликтов частных людей. «Козарин» представляет художественную трактовку переломного момента в истории русского героического эпоса. Возникновение песни может быть датировано не позднее XVI, а, скорее всего, XV веком во время сближения баллады и героического эпоса и создания так называемых смежных форм.

Известна Западной Сибири, один кр. вар. в Донской области. Олонецкая губ. – О. Миллер упоминает одну запись, полученную от Е. В. Барсова [Миллер О: 713]. Основные районы бытования Северного края – Поморье, Мезень и ср. Пинега. Отсутствует на Кулое. Пинега: оригинальная редакция «Козарина» (прозвище Козарин связывается с козьим молоком, которым кормили богатыря: брачное предложение исходит от девушки; родители не приглашают сына войти в дом; вторая часть – похищение татарами младшего брата Козарина и отказ его ехать на поиски (Мезень) и освобождение Иванушка из плена (Пинега) [Гр 1, № 89]). Вторичность эпизодов заметна, позднее включение в былинный сюжет [СБ 3: 41]. На Печоре сюжет в советское время не фиксировался; одна из записей сделана Н. Е. Ончуковым в Усть-Цильме, другая — в низовьях реки. По своей композиции они примыкают к мезенским и пинежским вариантам, но в обеих былинах встречаются общеэпические формулы, характерные для местной традиции [СБ, II: 509]. В эпическом репертуаре Мезени былина не занимает столь заметного места, как в Поморье и особенно на Пинеге [СБ IV: 692]. Только в некоторых вариантах возникает опасность инцеста; в одном случае инициатива исходит от Козарина, в другом — от его сестры [СБ IV 199, 203-205]. Не развернут конфликт богатыря с родителями – сказители ограничиваются констатацией того, что отец с матерью его «не возлюбили, ище род-племя да ненавидели», а воспитывала отверженного ребенка «бабушка-задворенка». В двух текстах с нижней Мезени [СБ IV196, 197] отношения Козарина с семьей вполне благополучны. Довольно устойчив мотив неблагодарности родителей в финале былины. О плаче полонянки упоминается, но текст приводится только в [СБ IV196]; в половине мезенских записей отсутствует эпизод с вещим вороном. Наибольшее разнообразие наблюдается в том, какую судьбу предрекают полонянке «на делу.»; соответственно варьируется и развязка этого эпизода — от уничтожения всех трех татар до помилования одного из них, обещавшего отпустить девушку на родину. Как и в ряде других сюжетов, мезенские сказители активно использовали здесь сказочные элементы (воспитание бабушкой-задворенкой, имя сестры Козарин – Еленочка Прекрасная [СБ IV197], богатырский способ испытания коней [СБ IV 199, 200]). Один из текстов [СБ IV 201] представляет собой центральный эпизод былины о Козарине (освобождение полонянки), прикрепившийся к имени Ильи Муромца.

Аст. II: 770—772; Brewster 1972; Балашов 1963: 399; Миллер 1908; Миллер О: 710-715; Пропп 1958: 154-167; Пропп-Путилов, I: 546; Жирмунский 1958: 130-131; Путилов 1964; 1965; 1971: 220-235 (славянские параллели); Смирнов 1974: 125; УС и ВГБ: 277-293; Чичеров 1956б: 41; Якуб 1905.

Название сюжета: «Святогор и Илья Муромец»

Соответствия с др. Указателями: А.-А.,*651 (Бараг 1971), Березкин, К 60 29.31.32 (Крепки ли путы; Приглашение в гроб); Thompson, G514.1 (Великана заманивают в ящик/гроб).

Полное резюме: [Илья Муромец встречает Святогора, дважды бьет его палицей, тот даже не замечает; той же палицей в щепки разносит дуб; на третий раз Святогор кладет ИМ в карман; его конь начинает хромать, т.к. не может выдержать двоих богатырей; С. вынимает ИМ; они приезжают к гробу; ИМ ложится, гроб для него велик; С. ложится, гроб впору; по просьбе С. ИМ кладет сверху крышку, она прирастает; С. просит взять его меч, расколоть обручи; ИМ не может поднять меч; наклоняется к гробу, С. вдыхает в него свою силу; ИМ поднимает меч, бьет по гробу; С. просит наклониться второй раз, ИМ отказывается; С. говорит, что если бы ИМ наклонился снова за его силой, то умер бы; велит привязать ко гробу его коня].

Варианты: Архангельско-беломорские традиции: Зимний Берег [Марк. 61 конт., 66 (Крюков Г. Л., 1899, (проз.)]; Печора [CБ, I, 2(=Онч. 61 – Вокуев А. Ф., 1902, проз.); 3 (=Леонт 5. – Осташов И. К., 1938); 4 (=Леонт. – Тарбарейский В. П., 1938); 5 (=Леонт. – Тарбарейский В. П., 1938); 6 (=Леонт. – Хозяинов С. А., 1940); 7 (=БПЗБ 79 – Кузьмин Т. С., 1956); 8 (=БПЗБ 71 – Пономарев А. Ф., 1956); БПЗБ 74 (Маркова С. С., 1956, пр.)]; Пинега [Гр. 166 (Кобылин В. В., 1900, проз.)] Мезень [Гр. 350; 354; СБ III, 1=Гр. 418-Мартынов А. М. (Олёкса Большой), 1901; СБ III, 2=Аст. 5 (Лешуков Е. М., 1928, стих.-пр.), СБ III, 3=Аст.1, прил. 2 (Гольчиков Ф. В., 1928); СБ III, 4=Аст. 1, 25 (О(А)ксенов А. А., 1928, пр.); СБ III, 5 (Колпакова – Паюсова А. Е., 1958, кр. пр.); СБ III, 6 (МГУ – Петрова Ф. М., 1975); СБ III, 7 (МГУ – Анфимов Н. И., 1975, пр.); ПФМ 218; Крюк. I, 8]; Кулой [Гр. 273 Сычов И. Д., 1901 (пр.)];

Онего-каргопольская традиция: Онега [Рыбн. I 2, 51 (Богданов Л., сер. 19 в.) (пр., к); II 138 (пр.); Гф. 1, 119, 265, 270, 273; Сок. 1 (Якушов Г. А., 1928), 57 (Камерилова А. Н., 1928, пр.), 75 (Конашков Ф. А., 1928), 178 (Подомарева Д. С., 1928), 269 (Сидоров И. Ф., 1927)]; Пудога [П-С 4 (Пашкова А. М., 1938, (к.)), 40 (Ремизов Н. А., 1940)]

- великаны живут в горах или пещерах (Th. F531.6.2.1 ),

- великан/великанша так велик(а), что конь не может его(её) везти (Th. F531.2.7 );

- великан/ша носит человека в своем кармане/перчатке/за пазухой (Th. F531.5.1.1 ).

- великан дремлет в седле [СБ III, 1=Гр. 418] – единственная фиксация мотива в северо-восточных районах, больше в прионежско-каргопольских вариантах [Гф. 119, 273].

- слепой отец великана, обладающий огромной силой: для рукопожатия герой вместо руки подает ему железную палку/палицу [Рыбн. I 2; Гф. 1; СБ III, 2, 3, 7; П-С 40] – СМ.: ПРОВЕРКА ВОЗМОЖНОСТЕЙ ГЕРОЯ

- после смерти великана герой отпускает его коня в поле/привязывает рядом с гробом [Сок. 1, 57; Рыбн. 51 (*кн.); CБ III, 3 (*кн.), Марк. 61 (к.)]

- жена в ларце (А.-А., *895 (жена в ларце); Th. F531.6.8.1. (великан влюблен в великаншу) [Рыбн., Сок. 57, пр., Марк. 61 (к.)] – СМ.: МАТРИМОНИАЛЬНЫЕ КОЛЛИЗИИ: любовная связь героя

- обретение силы героем – СМ.: ОБРЕТЕНИЕ/УТРАТА СИЛЫ

Контаминации: наиболее часто контаминируются ЭС: Святогор и Илья Муромец, Святогор и тяга земная, Илья и Идолище [Гр. 418]; Илья и разбойники, Илья и Идолище, Илья и Святогор [Аст. 5].

1. ЭЭС имеют международный характер. Параллели Илье и Святогору находятся в еврейско-мусульманских апокрифах (Аарон и Моисей открывают горб с надписью «Я для тех, кому впору»), библия, нартский эпос (Батрадз и Сослан), сканд. «Ст. Эдда» (Тор и великан Скрюмир), южнославянские песни о встрече героя и великана (Путилов).

2. Ареал бытования былины ограничивается европейским Севером России. В последние полвека сделано много записей (особенно в Прионежье, на Печоре и Мезени), преимущественно прозаических, что в значительной мере объясняется влиянием книги — этот сюжет обычно включался во все сводные былины об Илье Муромце, печатавшиеся в дешевых массовых изданиях и хрестоматиях [Новиков, СБ I: 633]. В отличие от ряда прионежских вариантов, в северо-восточной редакции — Печора, Мезень, Кулой, Пинега — (некоторые особенности северо-восточной редакции сюжета отмечены также в ряде кенозерских записей) Святогор не питает враждебных чувств к Илье Муромцу, не пытается его умертвить, хотя иногда сохраняется намек на иную этническую принадлежность богатыря-великана (формула «русские комарики покусывают», неуместная в устах русского богатыря). В былине не говорится о том, что Илья не может поднять палицу или меч Святогора; он получает часть силы «старшего» богатыря уже после его смерти через выступившую на гробе пену (в прионежских текстах — через дыхание). Обычно Илья нарушает запрет Святогора (не трогать желтую и красную пену) и получает чрезмерную силу. «Эпический мотив перегрузки богатыря силой, излишек которой он избывает вырыванием лесов, встречается только в мезенско-печорских вариантах» [Аст., I: 605]. В большинстве северо-восточных записей приводится диалог Святогора со строителями гроба (в Прионежье этот эпизод изредка встречается лишь в поздних записях). В тексте [Гр. 354] гроб для Святогора строят андила да фсё Восподни тут. На Печоре не зафиксирован мотив неверной жены Святогора, популярный в западных регионах, но зато в былину часто вводится рассказ о поездке Ильи к отцу Святогора, редкий в прионежских текстах. Второй эпический сюжет о Святогоре («Святогор и тяга земная») в печорских записях практически отсутствует. Единственный фрагмент скорее восходит не к устной традиции, а к книге. Как и в других районах, подавляющее большинство вариантов «Святогора и Ильи Муромца» — прозаические пересказы; немногочисленные стихотворные тексты также пестрят прозаизмами [Новиков, СБ, I: 633].

Mazon 1932; Chadwick1964: 243-259; Olrik 1922; Rudny.kyj 1962; Wesselski 1925: 185-187; Wollner 1879: 77-84, 89; Ровинский, IV: 15-21; Аст. I: 603-604; Веселовский 1875: 766-773; Веселовский 1876; Веселовский 1905: 98-101; Дринов 1911: 460-473; Жданов 1881: 611-686; Жданов 1901: 842-869; Иванов-Топоров: 421; ИМ: 449-451; Левинтон 1974; Миллер 1890; Миллер О. 1869: 164-173, 238-253; Минаев 1871; Н. П. 1878: 366-369; Пропп 1958: 75-78; Пропп-Путилов 1958 I: 20-21, 507-508; Смирнов 1974: 113; Смолицкий 1972: 71-81; РЭПК: 281-282; Худяков 1863: 6-7; Шамбинаго 1902: 49-73.

Соответствия с др. Указателями: Смирнов 1974 «Увоз девушки на корабле». Байбурин 1974: «…конвергенция нескольких сюжетных типов (сватовство и завоевание чужой земли пришедшим из-за моря Соловьем)»

Краткое резюме: [Путь следование корабля в Киев с героем на борту, Соловей одаривает князя Владимира и получает взамен разрешение строить в Киеве терем, строит с дружиной его за одну ночь, девушка пленяется богатством богатыря и предлагает себя в жены, Соловей осуждает ее и женится/не женится].

Варианты: Архангельско-беломорские традиции: Беломорье [Марк. 65, 200(=БННЗ 85], Печора [СБ II, 165(=Онч. 8); СБ II, 166(=Аст. I, 67), СБ II, 167 (=БП 6) СБ II, 168 (=БП 28) СБ II, 169 (=БП 36)], Поморье [Гр. I, 34], Кулой [нет], Мезень [Гр. III, 127)], Пинега [Гр. I, 124].

Онежско-каргопольская традиция Онега [Рыб. II, 123 (=Гф. 53), 132, 149, 163, 173; Гф. 36, 53, 68, 199, 208], Пудога [С-Ч 1, 40, 73]

- одаривание, строительство, знакомство с женихами,

- мотив самопросватывания А и я-де, девица, на выдонье, Пришла-де сама за тебя свататься. Мотив самопросватывания может быть объяснен тем, что Забава узнает в строителе теремов своего суженого. Утратой этого исконного смысла объясняется, что в вариантах иногда Соловей укоряет ее за такое поведение. В тексте Кирши Данилова действие с этого места развивается своеобразно: Соловей Будимирович уезжает с товарами за море, а по возвращении должен вести борьбу за невесту со щапом Поповым. Обычно в вариантах брак происходит без всяких препятствий и Соловей Будимирович увозит жену.

- соперничество героя и «ложного героя» [КД 1]

- трудная задача – строительство терема H1104. Task: building castle in one night. Type 313

- терем украшен по-небесному Хорошо в теремах изукрашено ... И вся красота поднебесная. М. Халанский показывает, что здесь в эпической форме отражен действительный обычай московских бояр XVI—XVII веков украшать потолки комнат в своих домах изображением солнца, месяца, звезд и «бегов небесных» [Халанский 1885: 198].

Контаминации: С сюжетом «Добрыня и Алеша» - Зап. Сибирь и Пинега [КД 1; Гр. 124]; «нападение грубиянища» [Марк. 65]

1. Сюжет былины составляет «мирное» сватовство (с некоторыми осложнениями, внесенными торговцем-неудачником Давыдом Поповым в вар. [КД 1]). «Былина представляет собой рассказ о брачной поездке, расцвеченной свадебной символикой» [Веселовский 1905: 98-101]. Соловей Будимирович, как и жених в свадебных песнях, прибывает с «чужой стороны», на кораблях, с дружиной; герой получает от князя землю, постройка дружиной теремов в саду Запавы Путятишны, игра Соловья на гуслях — эти и ряд других образов и ситуаций обычны для свадебного обряда. Исследователи отмечают нерусские черты героя, но былину большинство признавало оригинальной vs самобытно преломившей мотивы других народов. Особенно отмечалось нагромождение обрядовых элементов – свадебной символики [Лобода 1905, Халанский 1885]. С символикой свадебного обряда и свадебной поэзии связано, быть может, имя героя (жених — соловей, он будит невесту). По другому объяснению отчество Соловья происходит от слова «будимир» со значением «строитель».

Большее внимание уделялось историко-географическим ориентирам в былине: земля Веденецкая, море Вирянское, острова Кодольские, что давало возможность исследователям судить о месте и времени сложения былины [подр.: Аст. I: 631-632]. [Лященко 1922], сопоставив былину о Соловье Будимировиче (вар. [КД 1]) - и оперируя вставной часть данного варианта о щапе Давиде Попове – с сагой о Гаральде, приходит к выводу, что сюжет отражает реальный исторический факт женитьбы норвежского викинга Гаральда на дочери князя Ярослава – Елизавете. [Пропп 1958: 170] обращает внимание на близость былины к сказке (имплицитный мотив «трудных задач», что задаются жениху – построить за ночь терема). Однако герой чужеземец, сам строит терема, не имеет четкого намерения жениться, что позволяет А. К. Байбурину говорить о «конвергенции нескольких сюжетных типов: «сватовство» и «завоевание чужой земли героем»» [Байбурин 1974].

Из исторических фактов, могущих преобразоваться в былинное событие, наиболее вероятный — женитьба норвежского принца Гаральда на дочери Ярослава Мудрого Елизавете. Гаральд, впоследствии король норвежский, дважды приезжал в Киев. Первое его сватовство к дочери Ярослава Мудрого было неудачным. После десятилетнего пребывания в Византии он вернулся в Киев и взял за себя Елизавету (1042—1043) [Лященко].

2. Данную былину исследователи относят к жанру былин-новелл [Аст. I: 630]. Герой былины – заезжий гость. Что нетипично для русского эпоса. Вероятно, поэтому большого распространения она не имела. Большинство былин известно в северных вариантах, только один – западносибирский [Кир. IV: 99=КД 1]. Большинство записей этой былины сделано в бывшей Олонецкой губернии (особенно популярна она на Пудоге), из других районов имеются единичные варианты. На Печоре записано 2 полных текста, 2 незавершенных (повествование прерывается на сцене сватовства) и 2 отрывка (запев былины). Ни в одном из них действие не приурочено к Киеву, не упоминается князь Владимир (в 3 вариантах его заменяет «король литовский», еще в одном — «князь Иван Семенович», этническая принадлежность которого не указана); традиционное имя невесты «Забава Путятична» заменено «Аннушкой Потятичной». О строительстве теремов женихом говорится лишь в одной записи (но в другом контексте), в двух они фигурируют как принадлежащие отцу невесты. Все это — явные признаки разрушения былины. В то же время у печорских сказителей встречаются отдельные мотивы, возможно, являющиеся следами древнейших версий и редакций сюжета. Вариант А. Осташова [СБ II, 165] заканчивается увозом Яннушки Путятишны (о связи этого эпизода с архаичным обычаем умыкания невесты см. [Аст. I: 631]. В былине А. Носовой [СБ II, 167] звучит тема предсвадебных испытаний — жених получает задание за одну ночь построить терем и церковь (обычно Соловей Будимирович сооружает терема по собственной инициативе). Лучшие варианты – в Прионежье. Региональное отличие: варианты, разрабатывающие тему позхищения в заключительной части: Соловей заманивает на корабль Запаву и уезжает с ней [Гф. 208; Гр. 34; Онч. 8], а др. развивают тему сватовства.

В активную часть репертуара сказителей Архангельско-Беломорского края в конце XIX в. данный сюжет не входил. На Кулое он вообще не зафиксирован, варианты с Зимнего Берега [Крюк. 47] и Пинеги [Гр. 124] зависимы от книги; на Печоре записано 4 текста, но все они дефектны. Не является исключением и единственный мезенский вариант «Соловья Будимировича», в котором повествование обрывается, не получив логического завершения [СБ IV: 661].

Текст [КД 1] — единственная запись сюжета, сделанная не на Севере; главное его отличие от большинства известных вариантов — осложнение сюжета развернутым эпизодом со «щапом» Давыдом Поповым; тот же эпизод встречается еще только в варианте, записанном от М. Д. Кривополеновой (Григорьев, № 124). История о неудачной женитьбе Давыда Попова структурно сходня с былиной о Добрыне и Алеше.

Айналов 1908: 322-323; Аст. I: 630—632; Байбурин 1974; Веселовский 1881—1884: 60-78; 1905; Виланбахов 1971; Жирмунский 1958: 136; Лобода 1905: 127-186; Лященко 1922; Миллер О.: 547-562; Позднеев 1969; Пропп 1958: 167—179, 574—575; Пропп-Путилов 1958 II: 473; Путилов 1971: 142-143; Смирнов 1974: 117; Халанский 1885: 327-336; Rozniecki 1914: 31-126.

Сюжет:Свадебный конфликт между стороной жениха и невесты

Соответствия с др. Указателями: не обработано

Краткое резюме: [Матери героя отказывают в сватовстве; герой убивает зятьев обидчицы и просит их выкупить; герой добывает с помощью ворона мертвой и живой воды и оживляет шуринов; герой женится на просватанной невесте].

Полное резюме: [Пир в Киеве, все приросхвастались, Блудова жона начала хвастаться у Часовой, та отвечает: У тя мужа-то звали Блудищом, А сына-то зовут у тя Уродищом, - Тот ли по заполям уродоёт, Да стрелят сорок, ворон за чужим двором». И взяла она чашу зелена вина и ленула ей насупротив в ясны очи, подмочила ей шубу соболиную. С того пира идет Блудова жена не к корысти, не в радости, Хотен спрашивает причину, она объясняет, герой садится он на коня, кричит теще, чтоб встречала зятя уродища, подпирает ее дом копьем и разрушает его. Часовиша жалуется своим девятерым сыновьям, те отказываются, вдова говорит, кабы было у меня 9 зятьев, те бы не отказались, сыновья решают отомстить, наезжают в чистом поле на спящего в шатре Хотена, он от стука копыт пробуждается, троих конем стоптал, троих копьем сколол, троих к стремени привязал. Далее он едет к Часовой жене, просит выкупить сыновей, та ему насыпает в ширинки золота, жемчуга, а на третью ширинку называет его зятём родныим. Тут он едет в чисто поле, отсекает своему коню голову, выливает внутренности, сам залезает в кониное черево, прилетают два ворона, постарше и помладше, младший говорит, что бог нам обед послал, а старшой – нет обман тут есть, Хотен хватает младшего за ногу и просит старшего принести живой и мертвой воды; Хотен оживляет коня, своих шурьяков. Стали сочинять свадьбу брачную, так женился Хотён на Катеринуши].

Архангельско-беломорские традиции: Печора [БПЗб 106; СБ II, 188, кр. (=БПЗб 5=НБ 62); СБ II, 189 (=БПЗб 41); СБ II, 187 (=Аст. I, 98=НБ 61); СБ II, 185 (=Онч. 46); СБ II, 186 (=Онч. 9=НБ 60).Мезень СБ, IV 168 (=Гр. 373).Кулой Пинега [Гр. 211 (=НБ 69)].Зимний берег Белого моря [Марк. 247 (=БННЗ 89); НБ 68 (=РНПКП 182); ММБ 20; Крюк. I, 59. Западное Поморье [нет]

Обонежско-каргопольская традиция: Северное Обонежье [РЭПК 50].Западное Обонежье [Рыб. II, 105 (=НБ 66); Рыб. I, 53 (=НБ 65); Рыб. I, 71 (=НБ 64); Гф. III, 308; Кир. вып. 4, с. 72-74 (=НБ 58); Гф. III, 282 (=НБ 57). Восточное Обонежье (Пудога) [С-Ч 46 (=НБ 67); П-С 48]. Кенозеро [Гф. III, 227 (=НБ 56). Каргополье [Рыб. II, 207 (=НБ 55)].

Былины центральных районов Европейской России, Поволжья, Урала и Сибири: Центр Европейской части России. Урал. Сибирь [КД 17].Дальний Восток. Казачьи области (Дон, Нижняя Волга, Северный Кавказ и др.) - не обработано

- сватовство матери жениха, отказ, бережение невесты братьями (нежелание братьев вступать в бой), свадебная поездка жениха, препирательство с ним родни девушки.

- обсыпание копья золотом (выкуп за освобождение плененных Хотеном братьев невесты).

- мотивы «разрушения»: на копье «выносит» ворота «середи двора», «сшибает» терем «по окошечкам сдолой», так что Чайна едва «за лавку увалилася»; богатырь связал побежденных сыновей Офимьи волосами и «сметал» их через коня

- девушка, изолированная в тереме от солнца, людей, ветра [Рыб. I, 71 (=НБ 64)], еще Крюкова

- герой прячется в чреве коня, чтоб добыть мертвой и живой воды

1. Пропп относит былину к позднейшим былинам о сватовстве, в которых архаические коллизии уступают место мотивам социального неравенства жениха и невесты и конфликта их на этой почве. Путилов, привлекая большое количество южнославянских параллелей, пишет, что Хотен – это нежеланный жених, которому отказывают по соображениям сословного порядка [Путилов 1971: 161]. На сюжетном уровне былина смыкается с былинами «Алеша Попович и сестра братьев Збродовичей», текстами балладного типа «Иван Дудорович и Софья Волховична», «Федор Колыщатой» [Д и А: 407-408], так как в них имеется «заданное отношение между братьями, их сестрой и ее любовником (похитителем или претендентом на ее руку)». В свете ареального распространения двух сюжетов - «Алеша и сестра..» и «Хотен» оказывается, что «Хотена» находили только на Севере и на периферии былинных районов, тогда как «Алеша и сестра» встречается и в среднерусской местности; кроме того обе былины почти не соприкасаются. Многочисленные слав. параллели см.: [НБ: 427-429].

2. На Печоре сделано 5 записей этой былины — больше, чем в любом другом северо-восточном районе, причем все варианты стихотворные и довольно полные. 4 из них записаны в Усть-Цилемском районе, 1 — на Нижней Печоре; последняя по времени фиксация сюжета относится к 1955 г [СБ II: 459].

В печорской редакции сюжета конфликт полностью переводится в этический план, его ядро составляет не противоборство Хотена и братьев невесты, а месть героя за оскорбление своей матери. В связи с этим роль противника/вредителя переходит к матери невесты, которая в печорских записях устойчиво именуется «Мариной». Ее поступки во многом определяют завязку действия и дальнейшее его развитие; дочери и сыновьям Марины отводится пассивная роль. «Невеста» - роль в данном тексте лишь номинальная («Аннушка», «Чавина Чусавицна», «Савишна Чусавишна»; в двух текстах она не названа по имени) – она ничем не проявляет своего отношения к сватовству, не произносит ни единой фразы и не совершает никаких действий. Как естественное развитие наметившейся на Печоре тенденции воспринимается необычный финал одного из текстов: Хотен убивает Маринку, а о результатах сватовства ничего не сообщается (№ 186).

Во всех печорских записях былины братья невесты не участвуют в борьбе с Хотеном. В одном варианте они отказываются биться с ним («Как Фатенкова смерть да ечунь страшная» — № 186), в другом живут далеко от матери (она обращается к ним за помощью лишь после двух неудачных попыток справиться с Хотеном, но сыновья не хотят рисковать своими «буйными головами» — № 187), в третьем сыновей Марины замещают зятья, которые тоже уклоняются от борьбы (№ 185). В двух текстах братья невесты вообще не упоминаются. В печорской редакции не упоминается слуга Хотена, который играет довольно активную роль в ряде прионежских и пинежских текстов, нет также популярного в этой былине мотива обсыпания копья золотом (выкуп за освобождение плененных Хотеном братьев невесты).

Помимо своеобразной трактовки конфликта, устойчивого имени матери невесты, отсутствия некоторых популярных мотивов для печорской редакции сюжета характерно использование поэтических формул и деталей, ставших приметами местной традиции. Марина нанимает против Хотена голей кабацких, которые часто фигурируют на Печоре в разных былинных сюжетах. Устойчиво по вариантам обращение матери Хотена к Марине: «Зачем нам людьми заменятисе, зачем добрыма засылатисе? ‹...› Не можно ли их (детей) вмистя свести ‹...› родство завести?»

Во всех трех текстах, в которых упоминаются сыновья или зятья Марины, побоявшиеся выступить против Хотена, она проклинает их (см., напр., строки 133—140 в № 185).

Этот поэтичный, полный внутреннего драматизма монолог — один из редких в русском эпосе примеров прямого изображения чувств и переживаний героев (ср. жалобу Добрыни на свою участь и ответ его матери в былине «Добрыня и Алеша», сетования князя Романа на старость в прионежских записях «Наезда литовцев»). В варианте А. Осташова (№ 186) проклятие Маринки удачно связывается с сюжетным действием: она хотела бы, чтобы на «подводной кошоцьке розбойной» нашел свою смерть ненавистный ей Фатенко. Аналогичная формула есть в одном из мезенских текстов (Григ. III, 373). Это — не случайное совпадение: несмотря на более развернутый, детализированный характер, мезенская редакция сюжета дает самые близкие параллели к печорской.

В северо-восточных районах сюжет не получил широкого распространения. По количеству записей Мезень уступает Печоре (см. [СБ 1: 459]), однако оба текста из сборника Григорьева отличаются от печорских более стройной композицией, детализацией эпического повествования, содержат немало оригинальных художественных образов; во многих отношениях они занимают промежуточное положение между более древними по характеру прионежско-каргопольскими редакциями сюжета и сравнительно поздними его модификациями, зафиксированными на Печоре, Пинеге и в Поморье. Мезенские сказители сохранили традиционные для этой былины имена персонажей; гораздо активнее роль Чайны и ее братьев, хотя инициатором основных акций против Хотена и его матери остается «Офимья, Цюсова жена». Архаичный мотив обсыпания копья златом-серебром получил в мезенских вариантах дальнейшее развитие: у Офимьи — «не хватило обсыпать одной четверти», и она выкупает сыновей, предлагая богатырю в жены свою дочь (ср. кенозерско-мошинские варианты — Гильф., № 277, 282, 308). Для мезенской редакции сюжета характерны некоторые оригинальные мотивы и подробности: описывается, как Хотен на копье «выносит» ворота «середи двора», «сшибает» терем «по окошечкам сдолой», так что Чайна едва «за лавку увалилася»; богатырь связал побежденных сыновей Офимьи волосами и «сметал» их через коня; выразительно передано удивление Офимьи: «Не было ни бури, ни падеры, — всё-то мое домишечко розвоёвано». В записях из других районов эти детали встречаются лишь изредка и не развернуты.

Литература: Аст. I: 639-641; НБ: 426-433 Пропп 1958: 427-442; Путилов 1971: 161.

[1] Анализ указателей сказочных сюжетов см. в [СУС: 4-13], анализ указателей фольклорных сюжетов см. в [Козьмин 2003], также см.: [Проблемы 2006].

[2] Русский эквивалент данного термина – эпическая содержательная модель или элементарный эпический сюжет.

[3] Книга Х. Ясон размещена на сайте www.ruthenia.ru/folklore, поэтому ссылки указывают не на страницы, а на разделы.

[4] Возможно, по мере привлечения нового материала метатекстовое оформление ЭЭС будет незначительно изменено.

[5] С данной классификацией, равно как и указателем можно ознакомиться на сайте Центра типологии и семиотики фольклора Российского государственного гуманитарного университета – www.ruthenia.ru/folklore

[6] [Новиков 2001: 139].

[7] Два сюжета включается в одно описание, так как чаще всего они встречаются в традции в контаминированном виде.

[8] Такой принцип обозначения сюжетов звездочками – см. Астахова на наш взгляд более удобен, так как позволяет отразить не только бытование отдельных сюжетов, но и бытование контаминированных.

[9] Ю. А. Новиков считает текст зависимым от сборника Авенауриуса [СБ, I: 679].

[10] Данные сюжеты обычно не разделяются носителями традиции, хотя наличие текстов, репрезентирующих тот и другой сюжет, позволяет исследователю выделить оба сюжета.

[11] Древность сюжета «подтверждается» археологическими данными (княжеское захоронение в кургане Черная могила в Чернигове). Рыбаков Б.А. полагает, что основа сюжета былины изображена на серебряной пластинке с чеканкой (оковка ритуального турьего рога): бородатый мужчина с луком, девушка с косой на груди и колчаном в руке, три стрелы за мужчиной, крупная птица, похожая на орла. Впрочем, ему справедливо возражали В.Я. Пропп и Б.Н. Путилов [Пропп В.Я. Об историзме фольклора и методах его изучения // Уч. зап. ЛГУ. 1968. Вып. 72. № 339. Сер. филол. наук. С. 11-25 ; Путилов Б.Н. Концепция, с которой нельзя согласиться // Вопросы литературы. 1962. № 11. С.98-111].

[12] * - сюжет приурочивается к имени Алеши Поповича; ** - сюжет приурочивается к имени Ильи Муромца

[13] Михайло Потык и Иван Годинович имеют схожие сюжеты, и тоже не могут быть признаны полностью

положительными героями [Пропп 1958: 134].

Материал размещен на сайте при поддержке гранта РФФИ №06-06-80-420a.

Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика

<< На главную страницу

Н.В. Петров

Рабочие материалы к указателю элементарных эпических сюжетов (ЭЭС) русских былин