Дыренкова, 1949, № 13, с.123-126

№ 13

Один человек охотиться отправился. Он до места, где обычно  промышлял, дошел. Один день ходил и промышлял. На второй день опять пошел промышлять. Вечером он возвратился к охотничьему стану. Еда была уже приготовлена. Человека же, который приготовлял еду, не было. Когда он поглядел, приготовленная еда очень хороша ему показалась. Он взял ее, чтобы поесть. Взял ложку и зачерпнул. Сам подумал: „Пищу, что не приготовлена руками [человека], не страшно ли есть. Боязно есть!" - сказал. Он взял казан, чтобы вылить. Взяв, он два шага шагнул. Вылить пожалел. „Не выливать, а есть надо!" - сказал. Он сел поесть.

Снова зачерпнул и донес ложку до рта. Опять подумал: „Пищу, что человеком не приготовлена, не боязно ли есть?" Вторично понес казан, чтобы вылить. На этот раз, взяв казан, вылил.

В третий раз он пошел промышлять зверя. Вечером снова вернулся к стану. Опять еда была приготовлена. Тот охотник очень испугался. „Поблизости человека нет, эту пищу кто приготовляет?" - испугавшись, размышлял. Когда поглядел на сваренные щи ("аскан ургажj"), то были жирные, наварные щи. „Хотя руками человека не приготовлено, как их не поесть!" - сказал. Казан схватил, рядом с собой поставил, ложку взял. Зачерпнул и ложку до рта донес. Сердце его пищу принять отказывается.  Снова, раздумывая, сидел. Вылить жалко было, пить страшно было. „Как быть?!" - раздумывал. „Как-никак, а есть буду!" - сказал. Вторично черпнул и ложку до рта донес, опять сердце пищи не принимает. Сразу же схватил казан и на землю вылил. Сам своими руками себе пищу приготовил. Поел.

На другой день подумал: „Итти ли мне промышлять или домой вернуться? Как лучше будет?! Пожалуй, промышлять пойду! Сегодня рано, когда солнце еще будет высоко, я вернусь. Какой человек пищу приготовляет, я увижу!" Так рассудив, он промышлять отправился.

Солнце еще высоко было, когда охотник ("ол парган кiжi") к стану возвратился. Когда он вернулся, щи опять были сварены. „Какие это такие страшные вещи творятся! - подумал он. - Если съешь щи - умрешь, если не съешь-умрешь! А вылить жаль! Надо мне поесть!" Так говоря, казан схватил. Рядом поставил, ложкой зачерпнул, чтобы есть. До рта ложку донес. Еду сердце опять не принимает. Обратно казан поставил. Взял казан, чтобы вылить. Три раза шагнул. Вылить пожалел. „Два раза приготовленное я вылил, в третий раз приготовленное если съем, что будет?!" [-подумал].

Опять уселся. Ложкой зачерпнул. Чтобы проглотить, ко рту поднес, опять сердце пищу не принимает. „Вылью-ка я", - сказал, казан вынес и вылил.

Так, пищу, что три раза была ему приготовлена, он не ел. Сам казан вымыл, чай сварил и пил. Постель постелил. Трубку закурил. Опершись на локоть, лег.

Когда он лежал, покуривая, какая-то совершенно рыжая женщина ("сап сары кадыт") пришла. Заложив груди под мышки, она подошла. Епрем [-имя охотника было], ее увидя, догадался: „От старых людей ("озо улустан) я слыхал, что у дочери хозяина горы (тагнын албыны) волосы длинные и груди длинные. У этой как раз все так и есть! Теперь я одинокий, как из тайги от нее уйду!" Совершенно рыжая женщина сказала: „Я тебе еду трое суток ("уч конок") приготовляла. Ты почему не ел, а выливал? Зачем же ты приготовленную пищу, не жалея, вылил?"

Тот лежащий человек, по имени Епрем, не произнося ни звука, лежал. Та рыжая девица снова его спросила: „Приготовленную мною пищу зачем вылил? Я тебе три раза пищу приготовляла, а ты не ел и вылил!"

Тот парень, по имени Епрем, заговорил: „Раз не было человека, приготовившего пищу, я побоялся есть, оттого и вылил!" Когда так проговорил, (сознание потерял.

Когда тот Епрем очнулся, он увидел, что внутри дома находится и на кровати лежит. Епрем подумал: „Сон ли я вижу или нет?" Он глаза протер и снова кругом огляделся.

Рыжая женщина огонь в печи развела и блины пекла. Самовар поставила. Когда он разглядел внутренность дома, все выбелено, выкрашено было. „Я лежу и сон вижу, - подумал он. - Если я возьму и свалюсь с кровати, я напугаюсь и проснусь".

Так поразмыслив, он с кровати скатился и упал. Рыжая женщина вздрогнула-испугалась. Рыжая женщина сказала: „Только что ты с открытыми глазами лежал. Ребенок ты, что ли, или пьян ты, что с кровати скатился?" - спросила.

Парень, по имени Епрем, сказал: „Я хотел сюда повернуться и с кровати  скатился ("napi агланаjун тап чадала актарылыjып калдым")". Сам про себя подумал; „У дверей рукомойник наверное есть, там же и полотенце есть. Погоди! Я умою лицо, если это сон, то пройдет!"

Он лицо вымыл. Рыжая женщина полотенце что на вешалке около печи висело, ему указала. Он вытер лицо полотенцем. Теперь он табак закурил. Он лег на кровать и, куря трубку, размышлял: „То не сон. То хозяина горы дочь ("таганын албаны") оказывается!"

Та рыжая девица блины нажарила. На стол самовар поставила.  Приготовленную пищу всю на стол положила. Чай налила и на стол поставила. Парню, по имени Епрем, сказала: „Слезай и ешь!"

Епрем слез и есть стал. Рыжая женщина, рядом с ним сидя, ела. Епрем досыта наелся.

Рыжая женщина сказала: „За тебя я замуж вышла, ты моим мужем теперь будешь!"

Потом ему сказала: „Я теперь из дому выйду, "корову"*1 доить. Вслед за мной ты не ходи!"

Взяв ведра, она вышла. Епрем ей вслед подумал: „Каких это коров она доит? Хорошо бы мне поглядеть".

Распахнув двери, он наружу вышел. Там все маралы были. Рыжая женщина их доила. Когда Епрем вышел, все маралихи разбежались. Женщина навзничь упала. Надоенное в ведерке молоко все вылилось. Потом рыжая женщина сказала: „Я ведь тебе говорила: из дому не выходи!  Почему меня не послушался?"

Епрем ответил: „Я этого не знал!" Он подумал: „Теперь, когда рыжая женщина назад придет, мне худо будет". Подумав так, он испугался. Рыжая женщина вернулась. Она не сердилась и не шумела ("табыш атпадi). „Ничего, - сказала, - вечером, когда коровы вернутся, подою".

Вечер наступил. Приготовив пищу, поели. Постель постелили, спать легли.

Епрем все думал: „Что мне сделать, чтобы отсюда освободиться?..." И на ум ему пришло, как рыжую женщину обмануть. „У меня дома очень нужная вещь есть; если я домой не пойду и ее не возьму, я здесь жить не смогу!" - он сказал.

Рыжая женщина ответила: „Если ты домой пойдешь, ты назад сюда не вернешься". Епрем сказал: „Зачем не вернусь? Вернусь! Как домой приду, ночевать там не останусь. Нужную мне вещь возьму, назад сюда вернусь!" - сказал.

Рыжая женщина на обман поддалась ("таказiна кiрiп"). „Если сможешь завтра вернуться, вернись! Там не задерживайся!" - сказала.

Переночевав, Епрем на другой день в путь снаряжаться стал. Рыжая девица сказала: „Этой дорогой иди! На хребты гор ты подниматься не будешь, реки переходить ты не будешь!"

Епрем по указанной ему дороге домой отправился. На хребты гор он не поднимался, реки не переходил. Когда он сюда промышлять шел, путь ему долгим казался. Теперь, когда обратно, по пути, указанному рыжей женщиной, возвращался, совсем близко оказалось.

Придя домой, он дверь отворил. В доме ему чужим запахло. Он от этого запаха в дом войти не смог. Дверь затворил. По лестнице спустился. Внизу стоял и думал: „В свой дом я войти не могу из-за этого запаха".

Два раза Епрем двери открывал, - все ему чужой запах чудился. Жена его закричала: „Ты зачем, отворив дверь, чтобы войти, не входишь, а снова затворяешь?"

Она взглянула. Муж ее, в дом не войдя, назад возвращался. Вслед за ним побежав, она заплакала; „Бросив нас, ты в какую-то землю отправился?"

Епрем ответил: „Уж очень для меня здесь запах чужой. Я в дом войти не могу!"

Тогда его жена народ созвала: „Мужа моего не отпускайте, его удержите!"

Люди, собравшись, за Епремом побежали и его поймали. Епрем рыдал  и говорил: „Вашего запаха мне не перенести!"

Те люди насильно Епрема назад привели. Входя в дом, Епрем, платком рот закрывая, завязал.

„Ты где так долго пропадал?" - Епрема спрашивали. Епрем все, что с ним случилось, рассказывать стал: „Хозяина горы дочь ("тагнын албаны") меня захватила. Я думал, что я у нее три дня пробыл, а народ говорит, что с тех пор, как я ушел, три года прошло. Когда я с хозяйкой горы жил, ее запах меня насквозь прошел. Ваш же запах для меня теперь чужой!" - сказал.

Тут живущие в улусе люди меж собой сговариваться стали: „Соберем больше людей, пойдем и застрелим из ружья хозяина горы дочь. Сколько ни есть у нее богатства ("тоогун"), все себе возьмем!" - говорили.

Один уважаемый человек ("нjан кiжi") Ананаш, старик, их остановил: „Дочь хозяина горы для вас невидимой будет. Если вы и найдете землю, где она живет, то жилище ее вы не увидите. И сама она вам не покажется!"

Обсудив, они старика послушались, никуда не пошли, здесь остались. После того, как Епрем дважды переночевал, к запаху дома он попривык Епрем сильно радовался. „В ту тайгу я один больше не пойду!" - говорил.

___________________________

1 "Нак" - 'корова'. Промысловые животные мыслились скотом хозяев тайги. Ср. в легенде 8: „"черную корову" поймаем и отдадим".