05
С.51-53
Ориг.: с.53-55.
{Я вал'' - Ненянг; лаханако - внутри текста}
05. Нохо-богатырь. Легенда.
Вот вышла моя сказка {лаханакоми хая}. И пошла она по земле. Сколько-то времени ходила, много земли исходила, наконец, на один чум набрела. Эту сказку {лаханакоми} дед мой услышал, говорят. Сыну своему, отцу моему, рассказал. Отец - мне, а я - тебе расскажу. Слушай.
Давно это было, за нашими глазами. Старые люди говорят, в те времена рыбы по земле ходили, а звери с людьми на человеческом языке разговаривали, и друг друга понимали они. Спроси любого старого человека. Говорят, это правда, в самом деле было так.
Однажды умерло Солнце. Раз померкло оно, Земля тоже вот-вот при смерти была. Завыли тут собаки, а олени, растаптывая друг друга, бежали прочь, не зная куда. Холодно стало. Темно стало на Земле.
Вот в этот самый день злой Тысье украл у старика Хэтанчи его единственную дочь Няркне.
с.151.
Теперь сказка к одному юноше пошла. Нохо звали этого парня.
Что и говорить, на белом его лице поперек два узких глаза, как острым ножом прорезаны, так он был красив. А за то, что работящий был, Нохо (Песец) его прозвали. Запряг красавец Нохо своих четырех лучших, четырех длиннорогих оленей. Поехал себе жену добывать. Торопится. Едет он, а позади снежный буран остается, летящие по небу птицы-соколы позади остаются.
Семь длинных ночей и семь длинных дней не было Солнца. Нохо тем временем все едет, спешит. Холодно, темно, а он едет и едет.
Сказка наша вместе с Нохо. Девушку Няркне, за которой он едет, однако, он сердцем нашел. Очень спешит Нохо, все время гонит упряжку. Сильнее Нохо в те времена, говорят, никого в тундре не было: никогда, ни под кем на лопатках он не лежал. Очень был сильный парень.
Да и девушка была, какую нигде не найдешь. Видать, действительно это было так, ведь походила эта красивая девушка на дождевую каплю, что свисает с шеста чума, когда на дворе дождь. И, конечно, мастерица работящая была Няркне. Две ее косы были похожи на самые толстые шесты чума. Разве такую еще встретишь?
Что бы там ни было, Нохо доехал все же до чума Хэтанчи. Сватов вперед себя отправил. А старик что скажет? Молчит Хэтанчи. Ведь дочь свою он позволил украсть. Разве есть у него силы обратно дочь отобрать?
Как только Нохо показался в дверях чума, старик сказал:
- О, какая хорошая погода тебя принесла? Теперь я живу.
Тут они, наверное, поели, наверное, Нохо заночевал. Но собаки залаяли: кто-то приехал. Как посмотрели - это Тысье.
Сразу же схватились Нохо и Тысье. Тысье говорит:
- Если ты хочешь отобрать девушку, которую я взял, давай бороться.
Тогда старик Хэтанчи так им сказал:
- Боритесь, дела нет. Кто из вас победит, тот и возьмет мою дочь. А я буду смотреть, судить вашу борьбу.
Вышли на улицу. Сначала по совету Хэтанчи Нохо и Тысье стали через нарты прыгать, Нохо победил, Тысье ослаб. Рассердился Тысье.
Начали бороться. Звезды на небе показались, а они все борются. Ни один из них на спину (на лопатки) не ложится. Но вот Нохо так закружил Тысье, что у того бокари снялись. Босиком Тысье какое-то время борется.
- Хватит уж, - сказал, наконец, Хэтанчи. - Ведь видно, что Нохо сильнее. Хватит.
Тут и свадьбу сыграли, выдали девушку замуж. Тысье тоже был среди гостей.
Назавтра, запрягая оленей, Тысье сказал Нохо:
- Вчера ты меня под себя положил (одолел). В самом деле силен ты. Вот моя упряжка - четыре пестрых моих оленя - возьми их себе.
Засмеялся Нохо:
- Зачем мне твои олени, у меня свои есть: рога серебряные, копыта медью отливают. Разве не видишь?
- Тогда возьми мою нарту, полозья у нее из мамонтовой кости, - сказал Тысье.
Нохо сказал:
- Езжай-ка ты домой. Я не нуждаюсь в нартах. У всех моих нарт серебряные полозья.
Ничего не хочет Нохо. Пристыженный Тысье взялся за вожжу и - укатил. Уехал. Как ветром его сдуло.
Вот с этих пор опять ожило Солнце. Нохо увез Няркне, ведя за собой длинный аргиш. Они уехали в свои края.
Много было еще приключений с силачом и смельчаком Нохо. Половину сказки я тебе завтра доскажу. Ведь ты еще зайдешь ко мне?
с.53.
06
С.56-62.
Ориг.: 62-68.
{Лаханакоми валакада}
06. Коровка. Лаханако
Стоят два чума в лесотундре. В одном чуме жили Волк, Росомаха и Медведь, в другом - Лиса, Соколенок и Коровка.
В первом чуме хозяином был Медведь, в соседнем - Лиса. У Лисы в чуме Коровка домовничать (еду варить, огонь топить) оставалась, пока они с Соколенком на промысел ходили. А в медвежьем чуме домовничать оставался кто-нибудь из троих, по очереди: (Медведь, или Волк, или Росомаха). Так и жили шестеро соседей в двух чумах.
Соколенок-Ханавэча, крылья имеющий все же, всегда легок и быстр. Сядет на макушку чума соседей и подслушивает, о чем говорят Медведь, Росомаха и Волк. Лиса его так делать научила.
Наступил вечер. Все с охоты уже пришли и сидят беседуют, кому куда завтра идти на охоту.
Соколик на макушке чума соседей сидит и слушает.
Старая, злая и хитрая Росомаха-Ингней говорит:
- Друзья, завтра я останусь караулить очаг, а вы сходите на охоту. Я устала, сил у меня нет. Хочу жирного мясца поесть. Пойду днем в соседний чум и съем Коровку. Все равно я попусту хожу на промысел, ничего не добываю в последнее время. Сил нет у меня. Устала.
Полетел Соколик в свой чум, а сам плачет-плачет.
- Ты что, Соколик, такой грустный? О чем плачешь? - спрашивает Теня-Лиса.
- Как же мне не плакать! Коровку нашу завтра Ингней съест.
Тут и Коровка залилась горькими слезами:
- Ой-ой-ой, завтра меня съедят! Ой-ой-ой, как я боюсь!
- Не плачь, - успокоила ее Теня-Лиса. - До завтра
с.56.
еще дожить надо. Впереди целая ночь. Что-нибудь придумаем.
Легли спать. Лиса к ночи потихоньку вышла и пошла куда-то далеко-далеко. Видит Теняко: чумы стоят. У порога одного чума топор лежит. Острый топор. Взяла его Лиса-Теня. За чумом видит священные нарты, а на нарте - росомашья шкура. Стянула Лиса шкуру зубами, на спину себе забросила и побежала в свое стойбище.
Там она без шума в свой чум зашла. Шкуру и топор на левой (пустой) стороне чума положила, а сама легла спать, будто никуда и не ходила.
Когда рассвело, Лиса-Теняко будит Коровку:
- Вставай, малышка, разожги очаг.
Коровка встала, разожгла костерок, чай вскипятила, а сама все плачет-плачет. Вчерашнее вспоминает.
- Ты что это, Коровка, все плачешь, - говорит Лиса. - Посмотри-ка лучше, что там на левой половине чума лежит.
- Там топор и росомашья шкура.
- Возьмешь топор и целый день им выделывай эту шкуру. А если Росомаха-Ингней придет, пугни ее топором, как только она нос в наш чум просунет. И не бойся.
Днем все ушли на промысел. В соседнем чуме осталась одна Росомаха, а в чуме Лисы - Коровка. Она крепко-накрепко прикрыла полог-дверь.
Слышит Коровка, что Росомаха к ее чуму уже крадется. Тут Коровка взялась выделывать росомашью шкуру и запела:
- My, му, му, му, му, нет у меня новой парки. Холодно мне. Сошью-ка я себе теплую парку из росомашьей шкуры. Вот у меня хорошая шкура. Выделаю ее и сошью себе парку. А на вторую половину парки, наверное, соседку - Ингней прибью. Долго искать не буду. Как ударю ее топором по носу...
Коровка и в самом деле подошла к двери-пологу, и когда Росомаха просунула под полог свой нос, тут Коровка и тюкнула ее по носу.
Ушла Росомаха с криком и воплями, с отрубленным носом. Идет и кричит:
- Больше никогда я к Коровке не пойду. Я боюсь ее! Чуть меня не убила!
Наступил вечер. Теперь Коровка уже не плачет, повеселела. Не боится она больше старухи Ингней.
с.57.
Возвратились с охоты Варк-Медведь и Сармик-Волк. В один голос ревут:
- Эй, Росомаха, вставай, разожги огонь! Мы замерзли и устали. Ты-то, наверное, сыта, целую Корову, наверное, съела?
- Нет, братцы, - жалуется Ингней. - Теперь я Коровку боюсь. У нее есть острый топор и такая же, как у меня, шкура. Из той шкуры и из моей Коровка хочет сшить себе теплую парку. Больше я на нее не охочусь.
- Что это беспомощную коровенку ты испугалась? - возмутился Волк. - Завтра я останусь в чуме и запросто убью и съем эту телочку.
Соколенок, крылья имеющий, как всегда, сидел на макушке соседнего чума и все эти разговоры подслушал и передал Лисе и Коровке.
- Ой, ой, ой, - опять плачет Коровка. - Волк - не Росомаха. Он вмиг меня задерет. Ой, ой, ой, как мне страшно!
- Не бойся, - успокаивает Теняко-Лиса. - Посмотрим, что будет утром. Ведь впереди у нас целая ночь.
Легли спать. Тихо в стойбище. Лиса опять потихоньку выскочила ночью из чума и побежала далеко-далеко, хоть и темно было.
Видит Теняко: чумы стоят. Может, вчерашние это чумы, может, новые. За чумами священные нарты стоят, новой волчьей шкурой прикрыты. Схватила Лиса зубами шкуру, на спину себе забросила и побежала.
В полночь Лиса-Теняко к себе в стойбище вернулась. Волчью шкуру положила на левой половине чума, рядом с топором, а сама спать легла, будто никуда и не ходила.
Когда стало светать, Лиса-сестрица будит Коровку:
- Вставай, разожги очаг.
Коровка хнычет:
- Скоро меня Волк съест. Ой, ой, ой, как мне страшно.
Разожгла Коровка костер, Лисе и Соколенку - Ханавэче чаю вскипятила.
Тут Лиса рот растянула, улыбнулась:
- Посмотри-ка, сестра, что там на пустой половине чума рядом с топором лежит.
Коровка увидала волчью шкуру и удивилась:
- Ой, а откуда эта шкура тут?
- Вот-вот, - говорит Теняко, - это твоя работа на
с.58.
день. Целый день топориком эту волчью шкуру выделывай. А если Волк придет, не бойся, смелее будь. Как только он станет заглядывать, ты его тюкни топором. Вот так!
Утром все четверо: Медведь, Росомаха, Лиса и Ханавэча-Соколик на охоту пошли.
Коровка дверь-полог еще крепче вчерашнего на палку закрыла и сидит, дрожит.
Слышит Коровка: Волк крадется к ее чуму. Тут она схватила топор, стала волчью шкуру выделывать. Скребет шкуру изо всех сил, а сама песню запела:
- My, му, му, му, волчья шкура, которая без пары, на что она годится? Нет у меня теплых бокарей, ноги всегда мерзнут. Если стану шить бокари, вторая шкура нужна. Но ничего, пара - в соседнем чуме. Со мною шутки плохи. Как ударю Сармика топором, без носа останется.
Волк оторопел, услышав такую страшную песню. Но что для волка маленькая беззащитная Коровка. Заглянул под пологом он в чум и тут - топор...
- Ой, ой, больно-то как, - зарычал Волк. - Я и не думал, что Коровка такая страшная. Больше я никогда к ней не подойду, боюсь.
Убежал Сармик с окровавленным носом в свой чум и там целый день ревел и стонал.
Вечером охотники вернулись с промысла. Медведь и Росомаха издали ревут:
- Топи, Сармик, жарче очаг! Мы устали, продрогли, промокли. Есть хотим! Ты-то, наверное, жирного коровкиного мяса объелся, сыт?!
А Волк в ответ заревел:
- Какой там объелся - Коровка вон пол-носа мне оттяпала, еле жив остался. Боюсь теперь ее, больше никогда не буду за ней охотиться!
Тут Медведь-Варк поднялся:
- Не стыдно вам бояться маленькой беззащитной телочки? Завтра я сам ее съем - вот увидите!
Быстрокрылый Ханавэча-Соколенок опять этот разговор подслушал, опять своим товарищам передал все слово в слово.
Плачет горючими слезами Коровка, плачет, ни на что не надеясь. А Лиса говорит тут:
- Сколько я живу на свете, всякое мне встречалось. Мертвых волков и росомах видела, а вот мертвых медведей
с.59.
не приходилось видеть. Однако, от него ничем не спасемся. Варк сильный. Жизнь наша в опасности. Уходить надо. Вот как улягутся все спать, все трое и убежим.
Уснули трое соседей: Медведь-Варк, Росомаха-Ингней и Волк-Сармик. А Лиса, Коровка и Соколенок потихоньку из чума вышли и побежали за широкие реки, за далекие тундровые сопки.
Шли, шли долго. Соколенок-Ханавэча впереди летит, за ним Лиса-Теняко вприпрыжку бежит, позади - Коровка. Наконец, идущий позади всех их товарищ, Коровка, устала. Стала Коровка отставать - бежать шибко не может.
- Давайте, - говорит Лиса, - забежим в лес и там спрячемся, передохнем немного.
Так и сделали. Отдыхают. Потом Коровка спать захотела и просит Лису:
- Давайте немного поспим, пока никто за нами не гонится. А утром рано встанем и дальше пойдем.
Так они и сделали. Выбрала Лиса большое, крепкое дерево, на него все трое и взобрались: Коровка на нижнем сучке уснула, Лиса - повыше, а на самой верхушке Соколенок спит, заодно подглядывает, подслушивает, нет ли погони за ними. Спят и горя не знают наши товарищи.
Но вот трое соседей: Медведь, Волк и Росомаха хватились и поняли, что Лиса, Соколенок и Коровка убежали от них. И кинулись хищники их догонять.
Ночь была темная-темная, рядом стоящего не видать. Медведь, Волк и Росомаха тоже устали, всю дорогу ведь они бежали, чтоб догнать и съесть тех троих. Вот Медведь, Волк и Росомаха потеряли следы Лисы и Коровы и тоже решили передохнуть. Остановились они как раз под тем деревом, на котором спали Лиса, Сокол и Коровка. В темноте ничего не видно.
- Сестрица Лиса, - шепчет ночью Коровка, - я хочу по нужде сходить. Можно, я спущусь на землю?
- Не смей хныкать, - ругается сестра Теняко, - лей прямо сверху.
А Медведь, Росомаха и Волк как раз костер под деревом разожгли, погреться задумали. Только разожгли, а костер кто-то потушил. Рассердились звери и не стали больше костер разжигать. Уснули и на весь лес храпят по-звериному.
с.60.
К утру Коровка опять жалуется:
- Сестрица, у меня ноги замерзли.
Сердится Лиса:
- Тише ты, разбудишь тех троих, что под деревом спят. Сейчас я сама тебя обогрею.
Тут Лиса начала пинать Коровку, чтоб ноги ей разогреть - да сук обломился, на котором Коровка спала. Коровка упала прямо на спящих Медведя, Волка и Росомаху. В темноте со страху звери разбежались в разные стороны.
А Лиса сверху кричит:
- Вот-вот, порознь живите, вместе вам никак нельзя жить! Это Нум (бог) вам такой наказ дает!
С тех пор Медведь, Волк и Росомаха живут порознь друг от друга.
Лиса, Соколенок и Коровка стали думать, как им дальше быть. Теняко и говорит:
- Тебе, Сокол, нетрудно прожить, у тебя крылья есть. Куда захочешь, туда и полетишь. Я тоже не пропаду, я умная да хитрая - проживу. А вот Коровку в деревню надо отвести, пусть она рядом с людьми живет. Одной ей трудно. В тундре ей не прожить - съедят. Лети, Сокол, - крикнула Лиса-Теняко. - А я пойду Коровку устраивать к людям.
Видят Лиса с Коровкой: впереди деревня. Домов много. Возле крайнего дома старик дрова рубит. Теняко тут вперед ушла, Коровку позади оставила. Стала Лиса возле старика крутиться-вертеться, заговорить хочет с ним. А старичок ей:
- Чего это ты тут, Лиса, вертишься? Осторожней, как бы я тебя не зарубил топором.
- Да что будет толку, - отвечает Лиса, - если меня убьешь. Небольшая я царевна. Лучше послушай, что я тебе скажу.
- Что ты мне скажешь?
- Да вот, есть у меня товарищ, Коровка. Тут, недалеко, осталась. Возьми ее к себе жить.
- А зачем мне она?
- Да хорошая Коровка-то. Вырастет - от нее телята пойдут. Вот тебе мясо. Молочка твоим деткам Коровка будет давать. Будешь и с мясом, и с молоком. Лишнее - продашь. Деньги у тебя всегда будут. Разве плохо? Только не ленись сено для нее косить.
с.61.
- Нет, нет, - возразил старик. - Я уже стар. Нет у меня сил сено косить.
Тут из избы старушка вышла.
- Старик, - спросила старуха. - С кем это ты разговариваешь?
- Да вот Лиса пришла и мешает мне работать. Все какую-то Коровку мне предлагает.
- Коровку? Живую?
- Конечно, живую. В лесу, говорит, осталась пока. Тут, недалеко.
- Бери, бери, старик, - сказал старуха. - Телочка мне шибко пригодится.
Так Коровка стала жить в деревне у старика и старухи. С тех пор у стариков всегда есть мясо, молоко, деньги. Сами сыты и детки здоровыми растут. Теперь у них много скота. Каждый год новые телята родятся, а старых на мясо забивают. Лишнее мясо продают. С тех пор, говорят, и стали деревенские люди коров держать.
с.62.
07.
С.69-74.
Ориг.: с.74-78. Луца вэсако. Лаханако.
07. Русский мужик. Сказка.
07. Русский мужик
Сказка говорит: жил-был русский мужик. Старуха у него была. И был у стариков один-единственный сын. И были кони вороные у них. И воины есть у них.
Сколько-то лет прожили они, однажды говорит старик своей старухе:
- Старуха, сына женить пора. Присмотри-ка себе невестку из простых девушек, из казачьей семьи.
Пошла старуха искать-высматривать жену для сына. Нашла хорошую девушку. Поженили молодых. Отдельным домом теперь они жили, молодые-то.
Еще сколько-то времени прошло, говорит мужик сыну своему:
- Готовь-ка, сын, коней. На нас войско идет, воевать поедем. Поехали. А женам своим мужики сказали:
- Не ждите нас семь дней и семь ночей.
Может, два, может, три дня ехали мужчины, на третий день старик сказал сыну своему:
- Укороти-ка, сын, дорогу.
- Как это я укорочу дорогу? - спрашивает сын.
Рассердился старик, отстегал сына кнутом, которым коней погоняют, и оставил сына, лежащим на земле.
Вскоре сын очнулся, встал, поехал домой вслед за отцом. Приехал домой, сел за стол, стал жене своей рассказывать, как с ним отец обошелся.
А старик тем временем пришел к дому сына, встал у дверей и начал подслушивать разговор сына с женой.
- Вы же обещали семь дней и семь ночей в отъезде быть, - слышит старик слова невестки.
- Да вот, - ответил сын купца жене, - в пути отец, взбеленился, стал требовать, чтоб я "дорогу укоротил".
- Дурак он, твой отец, - ответила жена.
с.69.
Вернувшись домой, русский мужик велел старухе прогнать такую неумную невестку.
Через сколько-то дней старик вновь просит старуху:
- Подыщи новую жену для сына.
Нашли новую жену для сына, девушку краше первой.
Снова какое-то время прошло, говорит старик своему сыну:
- Приготовь, сын, коней. К нам движется чужое войско. Поедем отбивать врагов от своего дома.
Снарядились мужики в дорогу, поехали.
По дороге мужик говорит сыну:
- Сделай-ка, сын, что-нибудь, чтоб наши кони пожирнели.
- Как это я сделаю? - ответил сын на просьбу отца, - сдурел, что ли?
Снова старик отстегал сына кнутом, так и оставил на дороге.
Но сын вскоре отошел, встал на ноги, поехал вслед за отцом.
Вернулся сын русского мужика домой, привязал коня, вошел в избу. Сели они с молодой женой за стол и беседуют.
А старик тем временем вновь пришел подслушивать, подставил ухо к самой двери сыновой избы.
- Вы же обещали семь дней в дороге быть, быстро с чужим войском управились, - говорит жена сына мужу.
- Так вот, старик опять в пути сдурел, требовал, чтоб я сделал что-то, чтоб кони пожирнели. Что я мог сделать? Он меня и отстегал кнутом.
- Дурак, видно, твой отец, - заметила жена.
Пошел старик домой и говорит своей старухе:
- Такая невестка-дура, нам она не нужна. Прогони ее.
Прогнала старуха невестку, сказала ей:
- Моему старику ты очень не понравилась. Из-за тебя он сына родного кнутом стегает.
- Старуха, - говорит однажды мужик своей старухе, - позови-ка сына. Скажешь: "Поблизости много купцов и казаков живет, сходи-ка, продай корову".
Три дня сын мужика водил корову, все никак не мог продать.
с. 70.
- Сколько стоит твоя корова? - спрашивают люди.
- Две половинки, - отвечает молодой, как учил отец.
Люди не понимают, и покупать корову никто не решается.
Вот идут навстречу старушка с дочерью. Спрашивают они у мужикова сына:
- Почем корову продаешь?
- Две половинки стоит моя корова, - отвечает сын старика.
Старуха посмотрела на свою дочь и промолвила:
- Если ты за корову свою заберешь две ее половины, а что же нам останется? Мы - люди бедные, голодные.
Тогда старухина дочь перебила свою мать:
- Почему же не купить - ведь задаром парень отдает. Возьмем корову. Только ты, парень, - сказала бедная девушка, - разделай нам тушу, мы-то не умеем.
Сын русского мужика шкуру с коровы снял, мясо на куски разрубил. После этого пошел в бане помыться, отдохнул у старушки с дочерью. Назавтра дочь старушки завернула в тряпку две половинки от коровьей головы и подала сыну купца:
- Вот тебе, парень, плата за твою корову. Иди теперь к отцу.
Увидели после старик со старухой, что им сын за корову принес, удивились. Русский мужик обрадовался тут:
- Ого-го, кажется нам улыбается счастье, кажется, мы, наконец-то найдем себе хорошую невестку, умную, как я сам.
- Ты кому корову продал?
- Да вот по пути встретилась старуха-вдова с дочерью, они и купили корову! Обманули меня.
Тут старик велел заслать сватов.
Семь дней старушка-вдова билась головой об стенку - не хотела дочку отдавать.
- Не отдам дочку, - говорила старуха. - Кто меня будет кормить? Нет у меня никого, кроме нее.
- Так мы тебя с собой увезем, будешь у дочки домовничать, в нужде не будешь жить, - говорят мужиковы сваты.
Засватали сыну старик со старухой новую жену. Живут молодые хорошо. Отец с матерью и старушка-вдова
с.71.
не нарадуются. Невестка расторопная и на редкость смекалистая, как сам мужик. И свекор думает, так и ее "ум ходит".
Однажды старик и его сын вновь коней приготовили, в путь-дорогу собрались. Говорят мужики:
- Не будет нас семь дней и семь ночей. К нам движется чужое войско, едем воевать.
Вот они уже четвертые сутки едут. Говорит старик своему сыну:
- Есть хочется. Приготовь еды, не сварив ничего.
- Ты, отец, в своем ли уме? Как это я, не варивши ничего, приготовлю тебе еды? С собой ничего у нас нет
Опять старик отстегал сына кнутом. Оставив сына вернулся мужик домой. А сын тоже вскоре домой приехал. Приехал и все жене рассказал. (Старик, конечно снова подслушивает разговоры молодых).
Выслушав рассказ мужа, молодая жена глубоко вздохнула и сказала:
- Дурак не отец, а ты, мой муженек. Тебя просил отец укоротить дорогу? Это значит, ты должен был в пути развлечь его сказками, песнями, легендами, и дорога длинная стала бы незаметной. А чтобы кони пожирнели, надо было покормить их, дать коням передых. А не варивши, накормить - значит, надо было дать старому человеку покурить, Покурил бы он, и будто бы поел. Теперь можешь спокойно ехать с отцом и помни мои советы.
От радости, что невестка такая разумная, старик чуть не подпрыгнул. Пошел домой, рассказал обо всем своей старухе.
Назавтра снова велел мужик коней в дорогу готовить. Поехали отец с сыном.
Опять отец проверял сына, на этот раз сын угождал отцу, следовал советам своей умной жены. Ни разу мужик на сына не рассердился. Едет русский мужик и все повторяет:
- Слава богу, что нашли-таки мы себе умную сноху. Слава богу!
Наконец, впереди показались вражеские войска. Враги тут же схватили старика, связали и бросили в яму. И говорят враги:
- Говори, старик, какое у тебя дома есть богатство. Пока все не расскажешь - не выйдешь из ямы.
с.72.
Тут старик наугад и говорит:
- Есть у меня коровы двурогие, однорогие тоже есть. Посреди моей деревни три золотых столба стоит. Два столба можете себе забрать, один мне оставьте, у сына в доме сноха у меня есть, а у нее спросите мое точило, его тоже можете забрать. Отправьте в мою деревню трех удалых солдат, пусть они заберут все, что я пообещал.
Воевода отправил трех солдат, отпустил и мужикова сына, а старика в залог оставил. Сидят воины, ждут своих, заодно мужика охраняют.
Когда воины доехали до деревни старика, то очень удивились: никакого богатства у старика не было. Мать и сын еще пуще удивлены: пообещал старик всего, а ведь на деле никаких золотых столбов, ни двух стад коров, ни точила нет, есть лишь несколько коней, да и те хворые.
"Может, невестка что знает? Может, она чем выручит? - думают старуха с сыном. - Может, снова что-нибудь придумает".
Вышла старикова сноха на улицу, растолкала народ, крикнула, будто в деревне народу полно:
- Эй, мужики, выходите все на двор с мечами и саблями, с луками и стрелами! Все сюда идите, все-все выходите! Те, у кого сабли и мечи есть, стрелы и луки есть - отправляйтесь на войну, выручите из плена отца нашего! Двух пришлых солдат тут же убейте, а одного из троих оставьте в живых - пусть он дорогу укажет, где хоронятся войска вражьи, где в яму посажен старик! Скорее!
Сын русского мужика тут же зарубил саблей двух и без того испугавшихся солдат, а с одним поехал выручать отца. И откуда только сила у него взялась!
Когда солдат пришел к своим, он едва мог с испугу говорить. Только и сказал:
- Стариковы люди сюда идут с саблями и мечами, со стрелами и луками. Бежим отсюда, пока живы!
А тут и старуха со своей невесткой подоспели, забрали старика. Войско же в испуге бежало от страха. Только пятки у солдат сверкали.
Когда старик говорил про точило, он имел в виду острый язык своей снохи, от которого в самом деле испугались и убежали воинственные люди.
с.73.
Старик со старухой, их сын со своей женой стали с тех пор жить в покое, мире и дружбе. Так и прожили они хорошо до конца своих дней.
Тут и сказке конец.
{Ельцянда}
08.
С.78-81.
Ориг.: с. 81-84.
08. Пуговичная серьга. Сказка
Сказка так начинается: жил-был мальчик по имени Пуговичная серьга - мальчик тот серьгу из пуговицы носил. Пуговичная серьга жил со своей
с.78.
старушкой-матерью на берегу речки, сплошь заросшей густым ивняком. Чум их стоял на сопочке. Отца своего мальчик не знал, тот давным-давно умер.
Часто мать говорила сыну: "Сынок, родной мой, не ходи в верховья реки, езди только вниз по ее течению".
Наступило время, когда мальчик вырос, парнем стал. Уже куропаток промышлял. Ходил в тундру на охоту. Вскоре и рыбу научился ловить.
Мать Пуговичной серьги всегда в чуме сидит, шьет, а он, что ни день, промышляет. Сети и капканы ставит, лук себе смастерил, много острых стрел наделал.
Видит однажды парень - мать в чуме спит. День на дворе, а она крепко спит. Наверное, устала. Выбежал мальчик из чума и думает, куда бы ему, пока мать не знает, сходить.
Пуговичная серьга вверх по течению речушки все смотрит - туда его манит. "Почему это мать не велит мне ходить в верховье реки? А, может, там хорошие, неизведанные промыслы есть?"
Зажал Пуговичная серьга в руке лук и стрелы и зашагал вверх по реке. Уж очень ему хотелось новые земли, новых людей повидать.
То ли долго, то ли недолго шагал он, видит: речка в верховьях совсем мелкая стала. Пошел ивняк густой и лес лиственничный темный, непроходимый. Никак не пробиться ему. Все равно Пуговичная серьга идет вперед. Идет, а в лесу темно, слышно только, как птички поют, да ручей где-то журчит. Оглядывается он по сторонам, страшно ему стало, боится. А сам все вверх смотрит, на макушки деревьев: боится, как бы небо совсем не скрылось. Вскоре в лесу и в самом деле темным-темно стало - не видать и неба. Как теперь он отсюда выберется - не знает того Пуговичная серьга.
Пробивается теперь он, как мышонок, почти ползком. Совсем устал. Наверное, семь дней и семь ночей шел. За это время изголодался, конечно, не пил, не ел ничего.
Вспомнит Пуговичная серьга о матери - слезы сами бегут из глаз. "Зачем, - думает он, - зачем мать не послушал, пошел?"
Наконец, видит озеро в лесу. Берега высокие, скалистые. Полез на высокий яр, а там человечьих и собачьих костей видимо-невидимо. Опять испугался.
с.79.
"Наверное, здесь воевали, - подумал Пуговичная серьга, - может, и мой отец здесь погиб? Видно здесь война была".
Посмотрел Пуговичная серьга на тот берег озера - около ста чумов стоит. Направился парень туда. По всему видно, что люди уже спать укладываются. Из крайнего чума вышла женщина. Подошла к Пуговичной серьге и говорит:
- Пуговичная серьга, далеко же ты дошел. Это стойбище принадлежит ста Пясям. Страшные они - никого вокруг себя в живых не оставляют. И даже отца твоего, родственника своего, убили в жертву этому священному озеру. А мать твоя из рода Пяся, еле-еле убежала отсюда, забрав тебя маленького с собой. Должно быть, ты к Пясям пришел, расправляться с ними будешь? А то ведь они вокруг всех перебили, больно воинственные. Я - дочь младшего Пяся. Ты - Пуговичная серьга, зайди, поешь, ведь исхудал. Да поспи, сил наберись.
Пуговичная серьга три года у двоюродной своей сестры спал. Когда три года прошло, проснулся. Есть попросил. Двоюродная сестра сварила ему жирного мяса. Потом она ему и говорит:
- Слушай меня хорошенько. Младший Пяся - самый сильный. Остальные так себе, слабаки. Вчера младший Пяся уехал убивать трех Найвоседа... Сейчас он, примерно, полпути прошел. Ты сейчас поезжай. Запряги хороших оленей. Возьми четырех черных, а вожаком запряги прирученного твоей матерью Авку. С помощью трех Найвоседа ты должен убить младшего Пяся. В нарты я тебе положу лук твоего отца, стрелы я тебе отточила.
Сел на нарты Пуговичная серьга. Упряжка полетела, как ветер, так что парень даже не правил ею.
Семь лет не было Пуговичной серьги. Семь лет он созывал себе в помощь с семи земель народ. Едут все вслед за Пуговичной серьгой и кричат на всю тундру:
- Сто Пяся, теперь вам конец пришел! Младшего вашего Пяся мы убили! Давайте в дружбе жить между собой!
Крик этот по всей земле был слышен. Собаки и те поняли, в чем дело.
Разделили Пяси и Найвоседа стада между собой и мирно зажили. Пуговичная серьга женился на своей
с.80.
двоюродной сестре. Аргишили они в те края, где когда-то жил Пуговичная серьга. Семь лет ехали молодые. Семь раз чум ставили в пути. Наконец, остановились, устроили стойбище на берегу той речки, где когда-то стоял соломенный, бедный чум Пуговичной серьги и его матери.
Пока жена ставила чум, пошел Пуговичная серьга на берег реки, где должна жить его мать. На реке ни одной сети не стоит. В ивняке ни одного силка, ни куропаток нет. Не промышляет мать. Как же она живет?
Остановил Пуговичная серьга свою упряжку возле родного соломенного чума. Потихоньку подкрался к нему, заглянул в щель и видит: мать его, как безумная, вокруг горящей головешки бегает и все приговаривает:
- Если потухнет эта головешка - конец мне будет. Хоть бы глаза сына увидеть. Кто знает, может, сто Пяся давно убили его в жертву священного озера.
Пуговичная серьга в дверь слово сказал:
- Мама, пришел я, вернулся. Всех Пяся я победил. Теперь будем спокойно жить.
Поцеловал Пуговичная серьга свою мать в обе щеки. Сломали они соломенный чумик и в новый чум поехали. С тех пор хорошо живут.
Тут и сказке конец.
{лаханако валакада}
09
С.84-85.
Ориг.: 85-87. {Сидя Ханена. Лаханако}
{Лаханако ли? \ср. ФНТ, 2, 05- я' вал''\}
09. Два ханта - промысловика.
На берегу речки, берущей начало в море, стоят два больших чума. В этих чумах живут два ханта-промысловика. Каждый день два ханта вверх по речке на охоту ходят. В верховье речки есть у них избушка-балаганчик, где они ночуют, отдыхают. Головы добытых диких оленей промысловики обычно складывают под окном балагана, со стороны захода солнца.
Однажды они, как обычно, легли спать. Света в балагане никого нет, темно. Вот один из них говорит из своего угла: "Никак уснуть не могу. Пойду-ка выйду на улицу".
Вышел охотник на улицу, взглянул на небо. Семь звезд*1, заметил, ближе к восходу солнца, а сон никак к нему не приходит. Опять в избушку зашел. Лег в постель, а уснуть опять никак не может. Ворочается с боку на бок.
Вдруг резко дверь распахнулась. Появилась в дверях девушка, вся в украшениях, да такая красивая - смотреть на нее невозможно. Девушка подошла к тому промысловику, который спал, легла с ним в постель.
Слышит неспящий хант, девушка что-то жует, да еще похрустывает. Это она доедала спящего.
__________________
*1 Семь звезд - созвездие Большой Медведицы
с.84.
Страх взял другого. Потихоньку он выбрался на улицу, запряг своих оленей и уехал. А олени его друга остались у балагана. Они были привязаны за маут.
Доехал промысловик домой. Три дня никуда не ездил, не ходил, ждал друга. На четвертый день решил проверить, что же с его товарищем случилось. Взял он с собой кусочек сала, чтоб сделать жирник для освещения избушки-балагана.
Приехал. Никого в избушке нет. Вечером хант лег спать. "Свечка" у него горит. У изголовья топор приготовил. Ворочался, ворочался, опять к нему сон не идет. Опять в середине ночи на улицу выходил. Видит: Семь звезд к восходу солнца ближе уже. Снова в избушку зашел. Лег в постель, а один глаз у него не спит, открытым оставил.
Вдруг дверь резко распахнулась, заходит та же красивая девушка, вся в блестящих украшениях. И с ходу прямо к нему направляется. Схватил он топор и опустил ниже левой ее лопатки.
Убил он ее, а это вовсе никакая не девушка, а мешок мусора: банки, железки, обрезки ногтей, человеческие волосы, кости. Кое-как успокоился и крепко-накрепко заснул.
Проснулся охотник утром - солнце уже высоко. Птички щебечут. Что поделаешь? Друга съела эта девушка-людоедка, которая оказалась мешком мусора. "Оленей, конечно, заберу", - подумал.
Поехал домой и все рассказал. Но ему никто не поверил. Весь год искали потом его напарника, нигде не нашли. Через год отступились. Что это было, до сих пор мужик не знает, до сих пор гадает.
с.85.
010.
С.87-90.
Ориг.: с.90-92.
010. Тудлэча и Вадлэча. Лаханако
Хочу вам рассказать сказку про двух мальчиков, Тудлэчу и Вадлэчу. Жили они в чумике на берегу тальниковой речки. Тудлэча был старше Вадлэчи. Так и жили. Худенькой, рваной сетью рыбу ловили.
Настало время, когда братьям нечего стало есть. Тогда Тудлэча решил сварить уху из рыбьих головок.
А Вадлэча, ожидая уху, чуть не уснул. Тогда старший и говорит: "Ты немножечко поспи. Когда сварится уха, я тебя разбужу".
Вадлэча тут же заснул. Тем временем уха уже сварилась. Тудлэча вынул головки из котла и решил съесть сам.
Почуял Вадлэча запах ухи и проснулся. Старший тут же успокоил его: "Ты спи, спи, уха еще не сварилась".
Опять Вадлэча заснул.
Тудлэча доел все рыбьи головки. Лишь одну оставил. Кричит: "Вставай, Вэдлэча, все уже остыло".
Протер глаза Вадлэча и спросил: "А где же рыбьи головки?" А Тудлэча, схватив последнюю головку: выбежал с криком: "Так тебе и надо! Я обхитрил тебя!"
с.87.
Вадлэча от обиды расплакался. С протянутой рукой кинулся догонять брата. "Дай мне покушать! Я есть хочу!" - просил Вадлэча. А старший брат грызет рыбью головку и бегает вокруг чума, убегая от младшего братишки. Съел все же Тудлэча рыбью голову.
Весь день проплакал маленький Вадлэча. Так плакал, что глаза опухли. А старший его успокаивает: "Тихо, тихо, а то Великан-Страшилище услышит, который наши родителей съел".
{Сюдба Вэсэй}
Вадлэча пуще прежнего слезами заливается. Всю ночь он проплакал.
А утром вот что случилось. Один край неба почему-то потемнел.
"Однако, идет к нам тот Великан-Абычи, - крикнул Вадлэча. - Давай спрячемся!" Братишку он спрятал в складках нюка-покрышки чума, а сам залез на вертикальный шест позади очага.
И вот зашел старик Великан-Абычи и прогремел: "Я, кажется, всех съел в этом чуме! Кто же здесь плакал? Значит, я не всех съел, тут есть кто-то живой!"
Принюхался, присмотрелся. "Человеком пахнет, - подумал, - а никого нет. Надо все как следует просмотреть!"
Вышел на улицу, поискал - никого нет. Опять в чум вошел. Увидел деревянную черпалку-половник. И спросил: "Черпалка, черпалка, скажи, куда спрятались твои хозяева?" А черпалка отвечает: "Как же я выдам тебе своих хозяев, ведь они меня и рыбой, и мясом, и супом кормят". Рассердился Великан-Абычи и с размаху бросил черпалку об пол, она и раскололась пополам.
Тут Великан заметил деревянное корытце для еды. Спросил: "Может ты скажешь, где твои хозяева?" "Как же я могу выдать своих хозяев, - ответило корытце, - ведь они меня кормили и мясом, и рыбой. Нет, не скажу". Вовсе разозлился Великан-Абычи. Схватил посудину и расколол ее пополам. "Так тебе и надо", - приговаривает Великан.
Вышел Великан-Абычи на улицу. Лежит бревно-колодина, на котором рубят тальник на дрова. "Ты, наверно, скажешь, где твои хозяева? Вижу, вся изрублена, больно, должно быть, тебе?" - спросил.
"Конечно, больно, - ответила колодина. - Я скажу, где они спрятались. Один прячется в складках нюка, другой на шест залез".
"Ну, спасибо!" - обрадовался Великан-Абычи. Схватил
с.88.
бревно и со злостью бросил на землю, оно и раскололось на мелкие куски.
Побежал Абычи в чум, нашел обоих мальчиков и затолкал в свои великаньи штаны. Потом Великан раздумал, вытащил старшего, Тудлэчу, схватил за ноги, пошел, опираясь на него, как об посох.
А Тудлэча ему и говорит: "Зря, Абычи, ты меня так тащишь. Ведь у меня вся кровь вытекает. Как же потом ты будешь меня есть? Уж лучше в штаны затолкай".
"И правда", - подумал Великан. И затолкал Тудлэчу снова в свои великаньи штаны.
Понес Абычи ребятишек в темный лес. Долго он их нес. Наконец остановился возле пещеры на большой горе. Вытащил он мальчишек и бросил обоих в пещеру. А в этой пещере оказалась такая же Абычи-Великанша, его старуха. А рядом большая-большая люлька. В ней великаний ребенок, величиной как взрослый человек.
В пещере чем-то противным пахнет. Наверное, мертвечиной. Великаны это засохшее мясо едят.
Назавтра Великан-Абычи собрался в дорогу и говорит своей старухе: "Я пойду еще чего-нибудь поищу. А ты без меня расправься с ними. Давно свежего мяса мы не ели".
Когда старик-Великан ушел, старуха вытащила огромный нож. А Тудлэча тут же сообразил: "Бабушка, дай тебе наточу нож, чтоб тебе легче было мясо резать".
"И, правда, сынок", - согласилась старуха. Тудлэча целый день точил нож. День уже к закату шел. "Бабушка, посмотри, хорошо ли я наточил", - позвал Тудлэча великаншу. Когда старуха ближе подошла. Тудлэча снес ей голову. И ребенка великаньего братья убили.
Положил Тудлэча брата в люльку великаньего сына, а сам в старухину одежду нарядился. Кругом мясо разложил.
Приходит Великан-Абычи и кричит: "Сегодня я, старуха, ничего не добыл. Есть хочу!"
Придвинула "старуха" старику-Великану мяса, а сама отворачивается. "А ты что не ешь?" - спросил муж. "Да мы с сыном наелись, - отвечает голосом старухи Тудлэча. - Сын спит. А у меня что-то зубы разболелись", - и легла "старуха" в уголок.
Наевшись, Великан захрапел на всю пещеру, даже горы содрогаются. Тут Тудлэча и прикончил его, спящего.
с.89.
Так мальчишки убежали. "Вот так мы вас обхитрили", - приговаривал всю дорогу Тудлэча.
С тех пор, говорят, Великанов-Абычи на земле не стало.
На том конец.
011
С.93-97.
Ориг.: 97-101.
011. Сын Ямсяды. Лаханако.
{Ямсяда ню. Илемя}
Жили в давние времена на просторах ненецкой земли два брата Хэна и Тэта. Было у них большое стадо оленей, которому они сами не знали счета. Их два больших чума издалека были видны. А рядом с их чумами стоял маленький, бедный чум. Сквозь дырявые, как звездное небо, нюки сверкал в нем слабый огонек очага. В этом бедном чумике жили брат и сестра. Неизвестно с каких пор, всю жизнь, наверно, брат и сестра батрачили на богатых оленеводов, Хэну и Тэту.
Однажды богатые хозяева решили откочевать на новое стойбище. Беднякам хозяева сказали: "Вы пока останьтесь здесь. В скором времени мы приедем проведать вас".
Вот выстроили братья-хозяева свои нарты в длинные аргиши. Стали ловить упряжных оленей. Запрягли оленей и уехали, оставив бедняков ни с чем.
Настало время, когда бедному брату с сестрой нечего стало есть. Худенького теленка, оставленного хозяевами, они берегли. Откуда теперь им взять еды?
Сестра бедняка была старше своего брата. Вот она и говорит: "Давай перетащим чум ближе к речке. Может, там есть рыба".
Связали они из тряпок сеть, стали ловить рыбу. А рыбы в этой лесной речке оказалось много. Теленка они тоже приучили есть рыбу. Он стал поправляться и расти. Целыми днями олень-теленок пасся возле чума. Вскоре сестра из бересты сшила хороший нюк для чума. Теперь у них чум стал просторным, и дождь их уже не мочил.
Так брат с сестрой прожили три года. За это время теленок вырос, и молодой хозяин стал его запрягать. Смастерил парень нарту и стал ездить на охоту и на рыбалку. Много рыбы, дикого оленя добывал, зверей и птиц промышлял.
с.193.
Однажды, когда парень проверял сети, недалеко от своего чума увидел две оленьи упряжки. "Чьи же это упряжки?" - подумал. Он отправился домой. В чуме сидели его богатые хозяева. Удивились, каким добычливым человеком стал покинутый ими батрак. Уехали два богатых оленевода довольные, с полными нартами рыбы. Это им дал бедный рыбак-охотник.
На следующий день юноша увидел возле своего чума уже четыре упряжки. Опять поспешил домой. Оказывается, богатые хозяева-оленеводы приехали теперь со своими женами.
Что же он увидел? Его сестру связали богачи и решили увезти с собой, чтоб она работала на них. А его самого хозяева тоже связали крепкими ремнями из кожи и так оставили одного.
Долго лежал рыбак со связанными руками и ногами. За это время весь исхудал, чуть не умер. Но однажды слышит: кто-то пытается открыть дверь-полог чума. Это был его любимый Авка - прирученный олень.
Вошел олень в чум и стал лизать ремни. Вскоре ремни ослабли, и юноша освободился от пут. Обессиленный, он ползком добрался до стола, нашел остатки еды, поел и мало-мало набрался сил. Когда парень поправился, снова стал рыбачить, стал добывать и куропаток. Так в одиночестве прожил он еще три года.
Однажды бедняк охотился далеко от своего чума. Далеко-далеко, там, где небо сходится с землей, он увидел большой чум, а вокруг него - большое стадо оленей. Направил парень туда своего Авку. Жили там старик со старухой, и были у них сын и дочь. За угощением старик рассказал бедному юноше о своей жизни и о соседях, живущих в других стойбищах. Старика этого звали Пучи.
Юноша тоже рассказал старику Пучи о себе, о своих бедах, о своей несчастной сестре, о бывших хозяевах - богатых оленеводах.
Мало-помалу разговорились. Парень узнал, что он и его сестра из старинного рода богатырей Ямбсядов. А ведь раньше они с сестрой ничего не знали о своих родичах. Так парень стал жить со стариками в одном стойбище. Вскорости молодой Ямбсяды женился на дочери старика и старухи. Так прошло опять три года. Как-то раз Ямбсяды ездил на промысел и там увидел
с.94.
вдалеке два больших чума, а вокруг - большое оленье стадо. Направил он Авку прямо туда.
На лай собак вышли две пожилые женщины. Это были жены его бывших хозяев. За ними вышла из чума его сестра. Хотя Ямбсяды узнал ее, но вида не подал, будто совсем никого не знает. Зашел он в чум. Хозяева стали спрашивать, откуда приехал и кто он такой. "Я сын старика Пучи", - ответил юноша.
И тут сестра, как бы невзначай, спросила, не слыхал ли он о парне, которого хозяева оставили связанным. За то, что она задает гостю глупые вопросы, жены оленеводов стали бить сестру парня палками.
"Настало время расплаты с хозяевами за все обиды", - решил он.
Первым ударил он старшего из братьев Хэну. Тот упал со стоном. На подмогу старшему брату бросился Тэта. И этого он сразу сбил с ног. Связал Ямбсяды обоих богачей, крепко связал ремнями, как его когда-то связывали они. Потом также крепко связал их жен. Всех четырех увез он в тундру. До сих пор никто не знает куда. А сестру свою, конечно, с собой забрал.
Еще сколько-то лет живут. У Ямбсяды теперь много оленей, добра всякого много. Сестра его вышла замуж за сына Пучи. Собрался он как-то в дорогу, а старик Пучи говорит:
- Возьми моего сына с собой, зятя своего. Мало ли что в пути случится, мало ли кого в пути встретишь. Вдвоем-то легче, не так опасно.
Не стал никого брать храбрый Ямбсяды. Видит он: вдалеке, где небо сходится с землей, что-то чернеет. Подъехал ближе, а это, оказывается, куча человеческих черепов. В одном из них признал череп своего отца - ведь старик Пучи многое ему рассказывал. Говорят, голова у старшего Ямбсяды была большая, умная, богатырская.
"Теперь я буду искать человека, который когда-то оказался сильнее моего отца, - подумал сын Ямбсяды и погнал упряжку дальше. На высоком мысу он приметил стойбище, чумов сто, плотно прижатых друг к другу.
Подъехал Ямбсяды к большому стойбищу. Навстречу ему выбежали три женщины. Он назвался им сыном старика Пучи.
Пригласили Ямбсяды в средний чум. По одну сторону очага молодой парень, по другую - два его старших
с.95.
брата. Фамилия у них Понга. Сидят, беседуют хозяева с гостем, потчуют его вином, мясом и рыбой, хвалятся своей дружбой с русскими купцами.
И тут младший, все это время молчавший, говорит:
- Братья мои, вы ведь всегда хвалились своей силой, говорили, что сильнее вас нет никого на земле? Что же вы перед этим гостем, как два олененка, трусите?
Захмелев, стали тут оба старших брата Понга с двух сторон придираться к гостю. Они сразу поняли, что этот человек - сын богатыря Ямбсяды, которого Понги когда-то убили.
Завязалась драка. Все три брата набросились на гостя, даже чум свалили. Летели комья мерзлой земли, камни, сломанные шесты чума, клочья нюка.
Вытащил младший из братьев топор из нарт и замахнулся на богатыря Ямбсяды. Тот вовремя увернулся и подставил вместо себя среднего из братьев.
Второй раз замахнулся младший из братьев Понга, опять промахнулся, своего же старшего брата убил.
Долго бился сын Ямбсяды с младшим Понга. Стал молодой Ямбсяды выбиваться из сил и тут увидел едущего во весь дух человека. Это был сын старика Пучи. Увидев, что ему с двумя силачами не справиться, младший Понга убежал.
Вернулись друзья домой. Так опять еще несколько лет спокойно жили.
Как-то пасмурным осенним днем к стойбищу Пучи подъехало несколько упряжек. Это приехали тридцать стражников. Они тут же связали Ямбсяды и бросили в каталажку за то, что он напал на богатых Хэну и Тэту, а потом на братьев Понга, которые, как сказали стражники, нужны правителю, хорошо помогают ему.
Может, так бы и погиб сын Ямбсяды в каталажке, но однажды ночью его освободил от цепей бородатый старичок. Старик сказал Ямбсяды:
- Живу я один в избушке на берегу моря. Если есть силы доползти, приходи.
И ушел старичок, будто никогда его и не было. У этого старика Ямбсяды окреп, выздоровел. Однажды бородатый старик ему сказал:
- Если хочешь искупить свою вину, смотри на море. Будет тонуть судно правителя, ты это судно спасай. Иначе тебе никогда не видать дома и родных.
с.96.
И в самом деле. В один из штормовых дней он увидел на море тонущее судно. Пытались двое пловцов подтянуть его к берегу, не смогли. Только сильному Ямбсяды это удалось. Он вытащил побитое судно на берег и спас всех людей.
- Какую награду за это тебе отдать? - спросил его после правитель.
- Ничего мне не надо, - ответил сын Ямбсяды. - Накажите за все мои беды братьев Хэну и Тэту, младшего Понга и тех стражников, которые держали меня в каталажке, как собаку на цепи.
Вышел Ямбсяды на волю, тут и друг его, сын Пучи, навстречу бежит. Оказывается, каждый год он приезжал узнавать, жив ли Ямбсяды, как он там.
Сели они на быстроногого Авку и поехали в свое стойбище. Приезжают, а у них у обоих сыновья родились. То-то было радости.
012.
с.101-102.
Ориг.: с.102.
{Я вал"}
012. Олень и луна. Легенда.
Бежит по тундре красавец-Олень. Семь длинных дней и ночей трубит он на всю тундру: потерял свою подругу, красавицу-Важенку.
Вот уже олень выбился из сил, в кровь ободрал колени, проваливаясь в затвердевшем от мороза снегу. Все трубит и трубит, с грустью зовет Важенку, а она не откликается.
с.101.
Но однажды, когда взошла Луна, Олень увидел, что Важенка давно превратилась в Луну. Теперь она далеко. Теперь красавица-Важенка летает в облаках и ночами освещает Землю, чтобы не заблудились в пути ездоки.
Горько заплакал Олень от тоски и печали: теперь никогда не вернется к нему красавица-Важенка.
Но он все смотрел и смотрел на свою далекую подругу. Он любил лишь одну ее, красавицу-Важенку.
По сей день Олень верен лишь ей, единственной своей подруге. Замечали, наверно, что Олень всегда бежит с высоко поднятой вверх головой? Ветвистые рога откинуты назад. А взгляд Оленя ищет в небе Луну...
{Ты Нняби иры. Я вал"}
013.
C.103.
Ориг.: с.103-104.
Ноб" не сидя ий. Я вал"
013. Женщина и два ее зятя
{Я вал''}
Легенда говорит: жила одна женщина. И было у этой женщины два зятя. Оба они охотились в тундре на куропаток.
Один-то зять жадным на еду был, все больше хватал мясные куски. Другой зять был нежадным, ел то, что ему подадут.
Женщина эта одного зятя все больше кормила куропашьими грудками, а другого зятя - задками: он любил косточки обсасывать.
Зима ушла. Весна наступила. Тот зять, который ел куропашьи грудки с сухим мясом, к весне весь исхудал и умер. А тот зять, который обгладывал сочные косточки куропашьих задков, и теперь, говорят, жив-здоров.
Старики и старушки не зря говорят: "В сухом мясе проку для здоровья нет. В косточках, говорят они, все соки, польза для здоровья. Сочные-то косточки кровь человеку улучшают, кости его укрепляют".
Так вот.
014. Утки
С.104.
Ориг.: с.105.
{Илемя}
По реке плывет утка-мать. За нею выводок утят, маленьких еще, беспомощных, слабеньких. Утята торопятся за матерью, боятся отстать, потеряться. Неуклюжие, зигзагами преодолевают утята рябь холодной воды, обгоняя друг друга. Куда по речке утка-мать, туда и они, утята, спешат. Утка-мать по сторонам озирается: то голову направо, то налево повернет, боится опасности, как бы кто не обидел ее деток. Утята тоже повторяют за матерью учатся у нее.
Но вот утиная семья скрылась за поворотом реки. Следом за ними еще утки. Пара. Он и она. Любуются друг на друга, будто люди, шепчутся друг с другом. Плавают бойко, беспечно, весело. То взлетают, то вновь садятся на воду. Играя, крыльями друг друга задевают. Ластятся друг к другу.
Старые люди говорят: как только выведутся на свет маленькие утята, отец утиного семейства покидает их. Теперь он находит себе другую утку-подругу. Пара - это они и были: отец тех утят и его новая подруга.
Все. Конец.
с.104.
015. Красавица-чайка
С.105-106.
Ориг.: с.106.
{СЯДОЦЕ ХАЛЭВ НЕ. СЁСАВЭЙ ЛАХАНАКО}
Ходила по берегу красавица-чайка. Своим отражением в воде любовалась. Высматривала рыбку.
с.105.
Ее белая головка так и играла на шее. Встала красавица-чайка у края воды и запела:
- Ножки-то у меня,
посмотрите,
как у хорошей женщины.
Носик-то мой,
взгляните,
будто из мамонтовой кости.
Подбородочек-то мой,
приглядитесь,
как у красавицы-женщины.
Кла-кла-кла! Я хороша!
Кла-кла-кла! Я красавица!
Другие чайки стояли в стороне и посмеивались над ней.
016. БЕДНЯЖКА КУРОПАТКА
С.107.
Ориг.: с.107-108.
{МАЯНДОРТА ХОРКЫ. СЕСАВЭЙ ЛАХАНАКО}
Одна куропатка (видимо, парнишка), встретив другого (тоже куропатку-парнишку), плачет навзрыд и так ему говорит:
- Может, где-нибудь встретишь моего отца или мою мать-куропатку. Передай им, дружок, мои слова. Скажи так: "Сын ваш совсем измучился на чужбине. На двух богачей работает, ни дня света белого не видит. Наверное, умру от тяжелой работы, от худой такой жизни". И опять заплакал парнишка-куропатка.
Другой тогда отвечает ему так:
- Дружок-бедняжка, у меня ведь тоже нет хорошей жизни, хоть я и летаю на свободе. На моем пути много всякого зла. Поставит охотник сеть-ловушку, силки там, где я в тальниках остановлюсь на отдых. И все, попадусь в ловушку и нет меня. Так что едва ли я твои слова до твоих отца-матери донесу.
И оба куропатки-парнишки заплакали.
017. Кукша.
С.108-110.
Ориг.: с.110-112.
Сказка говорит: жила Кукша со своими птенцами. Гнездо Кукши было на самой верхушке дерева. В гнезде пятеро птенцов.
Откуда-то Лиса пришла. Села-примостилась под деревом. И говорит тут Лисичка:
- Кукша, а кукша, отдай мне одного птенчика. Скучно мне одной без детей.
- Как это я своего ребенка тебе отдам? - возразила Кукша.
- Ну, если не отдашь, - пригрозила Лиса, - я своим волосатым мечом-палы твое дерево срублю. Дерево упадет, и тогда всех твоих детей съем.
Испугалась бедная Кукша и со слезами отдала одного своего птенца.
Скрылась Лиса, за первой же сопкой съела птенца.
Сколько-то дней прошло, опять Лиса приходит.
- Кукша, - просит Лиса, виляя хвостом, - дай мне второго птенца. Мой-то все плачет, скучно ему одному, не с кем играть. Плачет птенец, надоел уже.
с.108.
Отказала Кукша Лисе, не отдает своего птенца. Ведь она все видела.
- Тогда я дерево твое срублю. Своим волосатым мечом! - пугает Лиса. - Давай, а не то...
Кукша опять заплакала, испугавшись. В конце концов отдала она и второго птенца.
Так Лиса выманила и еще двух Кукшиных птенчиков. Теперь у бедной Кукши один ребенок остался. Плачет Кукша на весь лес. Никуда не летает, оберегает единственного птенчика.
Тут Ворона прилетела.
- Ты почему это, Кукша, плачешь?
- Да вот, Лиса наповадилась, птенчиков моих выпросила и съела.
- А ты зачем отдаешь?
- Так она говорит, что волосатым мечом дерево мое срубит. Скоро появится Лиса.
- Не плачь, Кукша, - говорит Ворона. - Как придет Лиса, станет последнего птенца просить, а ты возьми и скажи: "Ну, руби, руби мое дерево". Никакого волосатого меча у Лисы нет. Это она про хвост свой говорит. Она пугает тебя, а ты не бойся - нет у нее никакого меча.
Улетела Ворона.
А тут и Лиса пришла. Виляет хвостом, так и вьется под деревом, просит:
- Кукша, отдай мне последнего птенца. Мои-то играют, шум только стоит. Но они просят, чтоб я и этого, пятого твоего птенца, братца ихнего, привела. Скучают.
- Нет, - сказала Кукша, - последнего птенца я тебе не отдам.
- Ну, тогда я волосатым мечом срублю твое дерево!
- Руби, руби, Лиса! - сказала со слезами Кукша
Обхватила Лиса дважды дерево Кукши своим лохматым хвостом - дерево ни с места, как стояло, так и стоит. Лиса только хвост ободрала. Вся кожа с шерстью облезла. Больно Лисе. Рассердилась она.
- Кукша, а Кукша, это кто тебя научил, а?
- Ворона меня научила. Да. Так и сказала: "Откуда у Лисы меч?" И права оказалась. Ты просто пугала меня, Лиса. Зря я боялась тебя.
У Лисы с хвоста кровь капает, больно ей. И побежала она. Бежит так быстро, будто вот-вот шкура с нее
с.109.
слетит. Бежит и приговаривает: "Я найду тебя, Ворона, найду тебя на помойках, на старом чумовище".
Пока Лиса бежала, хвост высох, стал как сухая ветка, как бы не сломался.
Через какое-то время и в самом деле Лиса увидела Ворону на старом чумовище. Ворона помойки "проверяла".
- Ну, берегись, Ворона, - крикнула Лиса издали, - сейчас я тебя поймаю и съем!
- Съешь меня, съешь! У меня ведь крылья все же есть! - ответила Ворона. - Только послушай, что я скажу. Давай покатаемся с высокого яра. Хоть напоследок я повеселюсь. Сначала я скачусь с яра, а ты - за мной. Если настигнешь - тут и хватай.
Согласилась Лиса: жалко ей Ворону, ведь недолго ей жить осталось.
Яр высокий, а под ним глубокое улово. Разбежались Ворона впереди, Лиса за ней изо всех сил бежит - катится. Только Ворона до воды докатилась, вот-вот хотела Лиса ее сцапать - тут Ворона и взлетела. А Лиса в улово упала и скрылась под водой.
Моей сказке конец.
{СЕМЯКО. ЛАХАНАКО}
018. КУЛИЧОК
С.112-113.
Ориг.: с. 113-114.
{ТЮЛИСЕ. СЁСАВЭЙ ЛАХАНАКО}
Чули-эй*1, мать моих деток,
Чули-эй, поперечноглазые*2,
Чули-эй, из лука застрелили.
_____________________
*1 Так ненцы Таймыра имитируют голоса прибрежных куличков.
*2 Имеются в виду люди, ребятишки.
с.112.
Чули-эй, и теперь я плачу.
Чули-эй, помню, она говорила,
Чули-эй, давай совьем гнездо,
Чули-эй, лучше далеко в тундре,
Чули-эй, где меньше шума и людей.
Чули-эй, помню, она говорила,
Чули-эй, здесь, на берегу реки,
Чули-эй, слишком много врагов,
Чули-эй, маленьких поперечноглазых,
Чули-эй, луками и силками балующих.
Чули-эй, как же мне тяжело.
Чули-эй, я все время плачу.
Чули-эй, нет мне покоя.
Чули-эй, ах, почему же я,
Чули-эй, не послушался ее,
Чули-эй, матери моих деток.
Чули-эй, это я пою,
Чули-эй, отец детей-сироток,
Чули-эй, который теперь плачет.
Чули-эй, чули-эй, чули-эй.
с.113.
019. Щука
С.114
Ориг.: с.114-115.
{ПЫРЕ. СЁСАВЭЙ ЛАХАНАКО}
Плывет Щука вдоль берега озера - ой, страшно! Длинная, зеленая, пестрая Щука плывет. Плавает лишь там, где заросли гуще, где трава у берега растет - ой, берегитесь!
Плывет Щука, гоняясь за мелкой рыбешкой. Днями и ночами охотится она, злая и жадная Щука, за рыбками, меньше ее - ой, страшно!
На озере все рыбы Щуку боятся.
Но так всегда не будет - не будет!
Однажды хищница-Щука в рыбацкой сети запутается. И станет маленьким рыбкам спокойно и привольно жить. Беды останутся позади. Вот так!
020. БЕЗГОЛОВЫЙ СТАРИК. Сказка.
С.115.
Ориг.: с.116.
Жили старик со старухой. В доме жили. Наверно, русскими были. В доме жарко было, потому старуха окна открытыми держала.
Как-то стоял старик у открытого окна, вдруг видит: с улицы к нему рука чья-то протянулась. Будто чего-то просит. Или спасения ищет. Старик оторопел. Кинулся в сени, схватил топор и отрубил эту руку. Кисть на пол упала. Выбросили ее старики на улицу.
Утром встали старик со старухой. Старик на улицу вышел раз, другой, третий. Искал отрубленную им кисть - не нашел: наверно, собаки утащили. Долго не было старика. Забеспокоилась старуха, отчего старика-то долго нет.
Вышла старуха во двор. Нет старика. Пошла от дома по дороге. Встретился ей красивый молодой человек с перевязанной рукой. Ящик деревянный у него в здоровой руке. Поставил ящик молодой человек у ног старухи и пошел прочь. Открыла ящик-то старуха, а там тело ее старика. Головы нет. Пропал старик. Старуха слезами залилась.
Без руки-то может человек жить, а без головы...
с.115.
021. ОЧАВКО И ВАДАРИ
С.116-123.
Ориг.: с.123-130.
{лаханакор валакада} {ОЧАВКО НЯБИ ВАДАРИ. Я ВАЛ"}
Жили на свете два брата Очавко и Вадари. Очавка - старший - был парнем работящим и
с.116.
смекалистым, а Вадари - младший - болтливым и трусливым был, ленился часто, всем завидовал. Вот пошли однажды братья счастья себе искать да работы какой, чтоб денег заработать. Много всяких земель исходили - нигде им счастье не улыбается, никто на работу их не берет. Везде им один ответ: "Работников своих хватает. Счастья у самих мало".
Откуда-то на беду братьям выскочил Великан-людоед.
{Сюдбя Вэсэй}
Дорогу Очавке и Вадари перегородил. Кричит: "Эй, братья, куда путь держите?" А те отвечают: "Работу ищем. Давно ничего не ели. Хотим денег заработать. Счастья ищем".
- У-у, - дико обрадовавшись, закричал старик Великан, - у меня поживите - поработайте! Будете мне по хозяйству помогать. На диких оленей будем охотиться - вот вам и заработок и еда. Разбогатеете, счастливыми станете!"
Что ж, согласились братья. Живут у старика со старухой, у Великанов, значит. День на охоту ходят. Так год прожили. Мяса вдоволь, шкур оленьих да камусов вдоволь. Хорошо живут Очавко с Вадари.
Но вот дикого оленя в тундре не стало. Мор какой-то нашел. Повымерли все олени. Ходят на охоту братья с Великаном - ничего не приносят. Так год ходят - ни с чем не приходят. Съели все прежнее мясо, шкуры да камусы износили. Опять стали бедными и нищими.
"Худо дело, - думает по ночам старший брат Очавко. - Бежать отсюда надо. Счастья искать".
Когда оленьего мяса совсем не стало, Великан говорит как-то ночью своей старухе: "Свежего мяса шибко хочется. Надо младшего Вадари-болтуна съесть. Другой пусть пока дров мне порубит, воды поносит. И его черед наступит".
Слышали этот разговор братья. В самой середине ночи Очавко изо всех сил трясет брата Вадари: "Убежим, пока Великаны спят. Не то в котел угодим". Убежали братья. А на пути огненная речка: вода в ней огнем пылает. Вадари разболтался, расхныкался: нельзя, мол, такую речку перепрыгнуть, сгорим, мол. А Очавко ему: "Спрячь свой болтливый язык подальше. Сердце трусливое разбуди. Лень свою прогони. Прыгнем живей, не то нас Великан догонит. Ему-то эта Огненная речка - пустяк. Скорее!" Перепрыгнули братья речку.
с.117.
Оглянулись Очавко и Вадари назад: Великан за ними бежит. Хотел старик-людоед Огненную речку перепрыгнуть, да по пояс в огне завяз, застрял, чуть не обгорел и вернулся назад. И кричит Великан с того берега: "Очавко, Вадари, вернитесь! Я украл вам в жены царскую дочь и вороного коня. Разве это не счастье?"
Не послушались братья Великана. Пошли своей дорогой. Впереди видят царство. "Вот тут-то, однако, найдем работу, может, и счастье нам улыбнется", - подумали.
Видят: у самого царства домик стоит. Не бедный, не богатый. Старик со старухой в домике том живут. Старенькие, дряхлые, одинокие старики.
"Наймусь к этим старикам дрова рубить, - сказал Вадари. - Устал счастье искать. Не пойду дальше".
На крыльцо вышел старичок. Старый, дряхлый, полуслепой старичок. Начал было он дрова колоть, тут Вадари и подошел к нему. А старик заворчал: "Что за народ нынче пошел, за детьми не смотрят! Отойди, детка, как бы под топор не угодил".
- Старик, с кем это ты разговариваешь? - крикнула из избы старуха.
- Да вот ребенок бегает вокруг меня.
Вышла на крыльцо старенькая старушка и руками всплеснула: "Да какой же это ребенок? Парень целый! Возьми его дровосеком да водовозом - беда и выручка нам будет".
Так Вадари стал жить у старика со старухой.
Много лет он у них работает. О брате своем, об Очавко, ничего не ведает, не слышит.
Сказка наша вслед за старшим из братьев, за Очавко, пошла. Его дорогу смотрит.
{Лаханакова}
Оставив брата у старика со старухой за воротами царства, Очавко идет дальше, в само царство путь держит.
Вот и царские ворота. Спрашивает Очавко: "Не нужны ли царю работники?"
- Как не нужны? - отвечают стражники. - Нужны. Заходи, добрый человек.
Напоили, накормили, в баньку сводили Очавко, в новые одежды обрядили, а утром повели к царю.
- И какую же работу ты умеешь делать? - спросил царь.
- Деревянные да костяные поделки могу мастерить.
с.118.
Шкуры умею выделывать. Шить-кроить могу. Промысловым делам обучен: могу пушного зверя, дичь добывать тебе, ловить в реках и озерах рыбу.
Молчит царь. "Наверное, этого ему мало", - думает Очавко.
- Еще могу много дней, хоть до самого края земли, не евши, не спавши на оленях ехать. Я ничего не боюсь. Ни холода, ни студеных ветров, ни колючего мороза, ни темной пурги. "Возьми меня, царь, - просит Очавко, - пригожусь".
В царстве том Очавко всякую работу делает: сани да телеги ладит, столы да сиденья, другую утварь. Еще нарядную обувь царским людям шьет, теплую меховую одежду. Дров царству на несколько лет припас. Коней пасет да песенки распевает. Приоделся, прихорошился Очавко - не узнать его теперь.
Пошел он как-то прогуляться, царство посмотреть, людей новых повидать. И набрел на краю царства, за воротами, на маленький ветхий домик. Возле дома парень дрова колет. Одет бедно. Радости на лице нет. Узнал своего брата Вадари. Но не окликнул, не стал перед ним хвастать Очавко, пожалел. Вадари тоже узнал брата и тоже промолчал. Постеснялся, что он по-прежнему ничего не нажил, хорошей работы не нашел.
Обидно было Вадари, что брат его так богато одет и, как Вадари подумал: ничего не делает, гуляет себе по царству. И решил от зависти брат на брата своего царю донос сделать, напрасные слова Вадари понес царю.
Так, мол, и так, батюшка царь, пригрел ты у себя плохого человека. Все равно, что вора и обманщика. "Твоего вороного коня, - сказал царю Вадари, - Великан-людоед украл. И обещал он его своему другу Очавко подарить. Вот только разбогатеет он у тебя и сбежит. Смотри, царь. Нет такой работы, нет такого дела, которые не может Очавко. На все он горазд, все может. Как бы тебе, царь, не потерять что-нибудь дороже, чем конь вороной".
Рассердился царь. Велел привести ему в палаты нового работника Очавко.
Топнул на парня царь-батюшка, стукнул от злости посохом по полу - пол так и раскололся.
"Даю тебе два дня срока, - закричал грозный царь. - Не доставишь в царство вороного коня, прикажу казнить тут же! С пустыми руками не возвращайся!"
с.119.
Аргишат слезы по обеим сторонам носа Очавко, капля за каплей. Ручьями слезы текут у Очавко. Что ему делать?! Где и как раздобыть царского коня? Не знает парень, не ведает. Идет по дороге и плачет.
Как бы ни было, Великана-людоеда надо искать В каких краях он теперь - кто знает. Только слухи доходили - далеко.
По дороге попался кузнец. Очавко ему о своем горе и рассказал, все как было, как его брат оговорил.
Тот кузнечных дел мастер пожалел Очавко. Выковал ему коня, железного, с пятнами, огневого коня. И еще сделал кузнец для Очавко ключ, дал большие ножницы, стопудовый молоток и щипцы. Говорит кузнец парню: "Живет Великан далеко-далеко. Семь комнат в его доме. В самой дальней комнате закован цепями, привинчен копытами к полу царский вороной конь. Нужные инструменты я тебе дал. Дорогу ты найдешь. Езжай. Спеши".
Скачет на пестром коне Очавко. Копыта его коня земли не касаются. Белые облака под ним остаются. Между небом и землей Очавко летит. Едва узнает знакомые ему земли. Вон Огненная речка, через которую когда-то они с братом прыгали, убегая от Великана. Теперь он сам, один, идет на Великана. Ну что ж, если Нум (Бог) ему поможет, то вернется Очавко живым и не с пустыми руками.
Остановился Очавко на краю Великановой деревни. Пнул своего железного коня - конь в серый с пятнами камень превратился. Оставил он этот камень у ворот. Стопудовым молотком по воротам стукнул - ворота открылись.
Послушал, походил по двору Великана Очавко - слышен только храп Великана. Спит разбойник, храпом большущий, семикомнатный дом "поднимает". Открыл одним и тем же ключом все семь дверей Очавко и в самой последней комнате, где конюшня была, царского вороного коня увидел. Оторвал щипцами гвозди от пола - ноги коня освободил. Ножницами цепи перерезал. Все сделал, как велел ему добрый кузнец. Вывел Очавко коня на волю. У ворот пнул тот серый с пятнами камень - камень опять железным конем стал. Привязал он за уздечку царского коня к своему железному коню и полетел в сторону царских владений. Летит - земли не видит. Едва узнает землю. Над облаками летит. Вернулся
с.120.
Очавко к кузнецу, сошел с железного коня, пнул его ногой - конь снова серым камнем стал.
- Ну, теперь езжай на царском вороном коне и прямо - к царю, - сказал ему добрый кузнец. Очавко так и сделал.
Обрадовался царь. Похвалил Очавко. Велел его одеть в нарядные одежды да работу полегче ему дать.
Так год-другой живет Очавко, горя не знает. Царь хвалит - не нахвалится парнем. Потачки разные царь Очавке делает, гулять разрешает.
Гулял как-то Очавко на краю царских владений и опять брата своего, Вадари увидел. Все также Вадари дрова колет, одет плохо, исхудал, побледнел с виду.
Опять зависть Вадари взяла. "Что бы такое наговорить царю? - думает Вадари. - И что это мой брат разодетым разгуливает, румянец во всю щеку, не работает что ли?"
Вспомнил Вадари, что Великан обещал украсть в жены царскую дочь.
Как раз вскорости такое дело и приключилось: пропала царская дочь. Царские слуги трубят тревогу, не знает ли кто чего. Вадари тут и подоспел. Так, мол, и так, батюшка-царь, дочь твою, должно быть, Великан украл и обещал ее в жены Очавке. Он, мол, заодно с Великаном. Вора и обманщика ты, царь, пригрел.
Рассердился пуще прежнего царь. "Ведите ко мне этого плута и обманщика Очавко!" - кричит царь.
Привели. Грозный царь как стукнет по полу, да как затопает на парня ногами - пол раскололся, стена зашаталась. У Очавко сердце куда-то убежало.
Горькими слезами, мутными ручьями слезы по лицу Очавко бегут. В какое несчастье он попал? Где ему искать царскую дочь, не знает. Царь велел с пустыми руками не возвращаться. "Голову, - говорит, - сразу на плаху клади, если мою дочь не добудешь".
Опять ему добрый кузнец помог, указал дорогу, где искать царевну. Выковал ему кузнец желтого железного коня, дал ему тот же стопудовый молоток, ключ от семи дверей, теперь уже от семи этажей и железную лестницу.
Полетел над облаками храбрый Очавко. Быстрее ветра несет его желтый железный конь. Земли, над которыми летит, не успевает узнавать Очавко.
с.121.
Слез он у ворот с коня железного, пнул его ногой - конь в желтый камень превратился. Потом Очавко стопудовым молотком стукнул по воротам - открылись ворота Великана. Сам он, слышно, храпит на всю деревню, крепко спит. На дворе темная-темная ночь стоит. Как попасть в Великанов дом - теперь в нем не просто семь комнат, а семь этажей. Хитрый Великан-то, далеко, должно быть, спрятал царскую дочь.
Открыл все семь дверей Великаньего дома Очавко - нет царской дочери. Все семь этажей проверил и только на седьмом этаже, на самой верхушке нашел царскую дочь. Спит красавица, ничего не слышит. Так с пуховой периной и поднял он ее, спустил по железной лестнице и вот он уже у ворот. Пнул железный камень - камень желтым железным конем стал. И полетел Очавко прямо в царские палаты.
С радости царь свою дочь смелому парню в жены отдал. Сказал царь: "Я старею. Будь моим правым плечом, коль ты так умен и храбр. А когда умру, царем будешь. А брата своего, хоть он и злоязыкий, к себе в работники возьми: все-таки брат он тебе родной".
Женился Очавко, царю царствовать помогает, никакого горя не знает. Только одну крепкую думу Очавко все же держит в голове: как бы злого Великана со света сжить, чтоб людям в покое жить, никого не бояться.
Отпросился он однажды у царя, сел на вороного коня и поехал далеко-далеко, через сопки и реки, за семь тундровых земель поскакал.
Видит, на берегу большой реки маленький, усатенький, хроменький старичок доски строгает.
Подъехал Очавко к старичку. Сел у костра погреться. Табачку за губу положил. Старичок даже не смотрит на него, строгает топориком, передыху себе не дает.
Смотрел, смотрел на старичка Очавко и все-таки разгадал он его секрет. Это сам Великан превратился в слабого старичка. Через семь тундровых земель услышал Великан, что Очавко едет на вороном царском коне по его, Великанью, душу. Вот он и схитрил, старичком стал. Не узнать Великана.
- Куда, парень, путь держишь? - наконец спросил усатый старичок.
- Да вот Великана еду одолеть. Хватит ему людей пугать, разбоем заниматься.
с.122.
- О-о-о! - завизжал старичок. - Я тоже зол на него. Давай вместе его искать. Вдвоем-то скорее одолеем. Убьем Великана.
Согласился будто Очавко. Сказал старичку: "Поймаем Великана и сожжем, чтоб от него на земле ни пылинки не осталось. Ты, старичок, сколоти сначала ему ящик, а я пойду дров наберу. Потом пойдем его искать. А когда поймаем, в ящик заколотим и на костре сожжем вместе с "домом".
Очавко далеко от старика не отходит, дров тут же большой ворох набрал. Высокий костер запалил.
Вот и ящик длинный и высокий уже готов.
- А ну-ка, - говорит Очавко старичку, - примерь-ка, дед, ящик-то Я прикину, войдет ли туда Великан?"
Послушался старичок. Лег в ящик. Тут Очавко прикрыл ящик крышкой, заколотил и сжег Великана.
С тех пор нет их на белом свете.
А Очавко долго-долго, до самой смерти, царствовал. Богато и счастливо жили они с царской дочерью.
Тут и сказке конец.
{Тикан лаханакор та' валакада}