02

Вылка Тонкий

Были у меня отец, мать и два брата. Имели мы оленей триста голов. Летом рыбу ловили, на гусей охотились. Этим хозяйство держали и оленей берегли. Братья мои оба женаты были. Один я холостой.

Сидели мы как-то в чуме все вместе, - на воле собаки залаяли.

К чуму подъехал кто-то. Оказалось: младший брат моего отца с двумя сыновьями приехал.

Отец на шкуру детей посадил, велел оленя зарезать. Оленя зарезали. Все уселись вокруг него, стали обурдать.

Жена старшего брата боченок вина принесла. Водку в медный котел налили, медным ковшом

с.60.

черпать стали. Боченок этот выпили, второй принесли. Большой разговор пошел.

Отец мой на меня все смотрел и молчал. Потом говорит:

- Сыновья мои, брат мой, скажите: что вы насчет сына моего младшего думаете?

Они сказали:

- Что ж о нем думать? Он уже большой. Пусть сам о себе думает.

- Нет, - сказал отец, - я хотел бы, пока жив, ему невесту найти, богатую и красивую, как румяную зарю.

Тут замолчали все. Отец и говорит:

- Отсюда за четыре месяца перехода три Тасынея  живут. У них сестра есть красивая, у них оленей двадцать тысяч.

Брат моего отца на это сказал:

- К таким людям нам трудно подступить. 3а такую девку надо оленями, песцами, лисицами платить. Люди, которые ходили за эту девку свататься, в обратный путь не возвращались.

Сказал так и голову опустил, есть и пить бросил: очень рассердился.

- Если они, - говорит он, - за моего сына свою девку не отдадут, мы силой возьмем...

На этом и разговор кончился. Выпивку молча закончили. Гости в свои чумы ушли. Братья спать полегли.

Рано утром отец нас всех разбудил.

- Долго спать не придется, - сказал он старшим сыновьям, - наша дорога далекая. Вы оставайтесь

с.61.

оленей хранить. Я со старухой и сыном младшим втроем поеду.

Чум сломали, оленей запрягли, в путь отправились.

Месяц едем, два, три едем. Отец все вперед и вперед идет. На четвертый месяц снег вытаивать стал, под полозьями вода показалась. Наконец, впереди, на ровном, на высоком месте около ста чумов показалось. Мой отец прямо к чумам идет. Не доходя до чумов, остановился. Против трех богатых чумов, наш чум, как игрушечный, поставили. Оленей распустили.

Отец и говорит:

- Придется, старуха, тебе эту девку сватать. Ты, старуха, туда иди, узнай, какое слово дадут.

Мать пошла сватать. Мы огонь развели, варить начали.

Когда мать обратно пришла, она так сказала:

- Три Тасынея спрашивают: сколько у нас оленей, лисиц, песцов имеется? „Если, - говорят они, - у вас есть за девку тысяча оленей, сто белых песцов, двадцать голубых песцов и двадцать чернобурых лис, тогда идите к нам".

Отец на это и говорит матери:

- Опять обратно тем же путем иди, Тасынеям так скажи: „Ни оленей, ни песцов, ни лисиц не имеем мы. Если не отдадите вашу сестру, то мы силой ее заберем и оленей ваших заберем. За нами, скажи, пятьсот наших людей идут, они за нас постоят".

Мать пошла. Через некоторое время приходит и говорит:

с.62.

- Три Тасынея соглашаются, только, говорят, пусть на один год зять работником останется. Зиму отзимует, на другой год женится.

После слов таких мой отец низко голову наклонил. Задумался.

- Как это так? - сказал он. - Мне совестно будет без сына воротиться, отказаться от девки: люди надо мной смеяться будут. Дорога ведь четыре месяца была... Придется согласиться... Только пойди и скажи: „Если сына оставлю, так и сам останусь".

С такими словами он старуху к Тасынеям опять направил.

Старуха-мать пошла, потом пришла и сказала:

- Тасынеи соглашаются. „Сломайте, - говорят, - чум: мы вам свой поставим".

Два новых богатых чума Тасынеи для нас поставили.

Месяц живем, два живем. Пришла весна. Наступило лето, потом осень, зима. Замерзли реки, озера. Много снегу выпало.

Отец тогда и говорит Тасынеям:

- Снег как шкура белого оленя становится. Нам время домой, к своим оленям ехать: там нас двое моих сыновей ожидают.

Тасынеи говорят:

- Нет, придется вам еще одну зиму зимовать. На следующую зиму поедете.

- Как это так? - сказал мой отец.-Уговор был одну зиму жить.

А ему Тасынеи так отвечают:

с.63.

Твои слова в наши головы не лезут. За такую девку ни одного теленка не дал и девку получить хочешь. Придется еще одну зиму жить. Отработать придется.

Долго думал отец. Согласился. Опять зиму зимовали. Опять весна пришла, лето наступило, осень близилась.

Три Тасынея говорят:

- У нас озеро есть, там много гусей линяет. Завтра идем гусей бить, вы нам поможете.

Рано утром три Тасынея оленей запрягли, мы тоже на своих оленях поехали. Отец свой лук взял, в чехол вложил его, я тоже свой лук в чехол вложил.

Пришли к озеру, окружили озеро со всех сторон. На озере много гусей оказалось. Стали стрелять. У трех Тасынеев было две лодочки, на них они за гусями гоняться начали. На одной лодочке старший Тасыней  пустился, на другой - мой отец. Отец свою лодку три раза гусями наполняет. Старший Тасыней - только раз. Старший Тасыней на берег пристал, второму брату кричит:

- Поезжай на лодке за гусями. У меня сил не стало.

Тот поехал. Опять стали стрелять. Мой отец свою лодку два раза гусями наполняет, второй Тасыней - только раз. Младший Тасыней кричит своему брату:

- Перестань стрелять1 Если так стрелять будешь, никогда гусей не закончим.

Крикнул так и сам к лодке пустился. Опять стали стрелять. Мой отец один раз свою лодку гусями

с.64.

наполняет, младший Тасыней - три раза. Мой отец пристал к берегу, подошел ко мне, сказал:

- Сын мой, милый, силы моей нехватает. Ты гусей постреляй.

Я на лодке выехал, стал стрелять. Я наполняю семь раз лодку, младший Тасыней - шесть раз. Сколько ни стреляли, я - семь раз, он - шесть. Никак меня не может догнать. Наконец, младший Тасыней крикнул:

- Довольно стрелять!

Мы к берегу пристали, гусей стали по паям делить. Они нам только одну кучу сложили. Отец тогда и говорит:

- Почему нам одну кучу? Ведь мы больше, чем вы, стреляли.

- Потому вам одну кучу, - сказал младший Тасыней, - что вы наши работники, на чужой земле находитесь, на чужом озере.

Тогда отец говорит:

- В нашей земле, на нашем озере мы бы этого не сделали, полный пай дали бы вам.

Тасыней очень изобиделись.

- Ты забыл, - говорит младший Тасыней, - наш уговор. Твой ум тогда не так ходил... Ни одного теленка за девку нам не дал, ни одного песца, ни одной лисицы не дал... Твой пай за девку идет.

Отец потемнел от таких слов. Он сказал:

- Вы не так, как надо, делаете. Вы людей обдуваете, людей обманываете...

Сказал и упал. Я глянул, а в груди отца стрела торчит. Тут я оленей отвязал, сел на сани и к чумам

с.65.

полетел. Сколько было людей, все за мной погнались. Три Тасынея кричат:

- Пропал теперь ты. Тонкий Вылка: ниоткуда теперь тебе никакой помощи нет...

Доехал я до своего маленького чума, хорей бросил, в чум вошел, матери крикнул:

- Скорее вставай! Кожаный мешок принеси.

Мать принесла кожаный мешок. Я зубами узел сорвал. Из мешка кольчуги вынул. Первую кольчугу на себя надел, вторую кольчугу тоже надел. Между кольчугами летнюю шкуру песца надел. Наверх - малицу. Ремнем опоясался. Мать крепкий лук принесла. Половина лука из елового сука, половина - из мамонтовой кости, тетива - из крепких оленьих жил. Лук я взял, наручники на мамонтовой кости надел.

На воле стал крик слышен. До моего слуха доносится:

- Тонкий Вылка, пропал ты! Теперь ты только можешь себе ножом живот вспороть да кишки на землю выпустить.

Я ножом мех чума разрезал, на волю выскочил. Разом пятнадцать стрел по моим бокам прошлось. Малицу пробило, руки, ноги не повредило. Тогда я дальше от чумов отошел. Со всех сторон на меня стрелы, как снег, посыпались. Я тоже стрелять стал. Что ни стрела моя, то человек падает.

Трое суток я так стрелял. На третьи сутки половину войска перебил. На шестой день, сколько было войска, всех перебил. Двух Тасынеев тоже убил. Один младший Тасыней остался.

с.66.

Младшему Тасынею подряд семь стрел дал, потом четыре, а после четырех еще две добавил и еще одну. От всех стрел он увертывался, на последней стреле ошибся. Моя стрела его лук поперек рассекла. Когда лук сломался, он в сторону, сколько было сил, побежал. Я рукой махнул.

- Беги, - говорю, - не жалко.

Посмотрел на себя - весь в крови испачканный. От испуга к чумам кинулся. Всех, кто в чумах был, ножом запорол. Сестру трех Тасынеев за косы вытащил. Она вырвала свою косу, стала убегать. Я бегал за ней вокруг чума, наконец поймал, повалил на землю, нож вынул.

В это время прибежала мать, мою руку схватила.

- Не режь девку! - закричала она.- Виноваты братья ее, она не виновата. Отец твой так далеко шел, для тебя такой жены добивался... Пусть живет... Это тебе отцовская память будет.

Я тогда девку выпустил. Она успокоилась. Никуда не бежит.

Тут мы все двадцать тысяч оленей в одну кучу собрали, свой чум сломали и в путь отправились.

Время было летнее. Ехать было трудно: от овода и комара - дали не видно. Мы медленно навстречу реки подвигались. Полным кругом луна нам путь освещала. По ночам холодать начало. На озерах первая заметка мороза обозначилась. В дороге мне раздеваться не пришлось, в одежде и спал. Лук под голову клал...

Как-то ночевали мы, чум раскинули, луна на средине ночи остановилась, я услышал шум. Все мои

с.67.

олени к чуму сбежались. Окружили его. Морозная ночь в лунном свету была тихая. Издалека я услышал шум множества едущих саней. До слуха моего разговор долетел. По голосу младшего Тасынея узнаю. Он так говорит:

- Мы подошли к стаду, значит чум недалеко будет. Как пойдем: тайно или в открытую?

Второй голос говорит:

- Тайно, в ночное время придется: в открытую он нас всех победит.

Третий голос говорит:

- Нехорошо вы решаете. Олени Вылки испуганы, они к чуму пришли. Он все узнал и к бою с нами приготовился.

Младший Тасыней тогда и говорит:

- В твоих словах правда есть, придется в открытую против него итти.

И еще говорит:

- Тонкий Вылка неправильно закон ведет: он насильно отобрать сестру хочет. Он не дал за нее ни одного оленя, ни одного песца. Ведь он голяк, и за такую грязь сестру нашу мы никак не хотели отдавать.

Скоро все войско подошло. Младший Тасыней моих оленей в сторону отогнал. Увидел меня и закричал:

- Ага! Теперь ты от меня никуда не уйдешь... Я войско за собой привел. Я самого сильного человека себе на помощь взял" имя его Мандо. На нем три ряда кольчуг и шлем на голову надет. Попробуй теперь, победи нас! Нет, мы теперь тебя в живом виде возьмем,

с.68.

разрежем на куски и мясо твое в рот палочкой будем проталкивать. Теперь мы досыта твоим мясом накормимся.

Пришлось опять стрелять.

Войско Тасынея небольшое было, человек пятьдесят. Всю ночь стреляли до утра, второй день стреляли. На третий день я войско перебил. Только двое остались: младший Тасыней и сильный Мандо.

В сильного Мандо я выпустил семь стрел, потом четыре стрелы, потом еще две. Мандо запутался в двух стрелах: он на спину упал, ногой ко мне упал, кольчуги поднялись, я выпустил последнюю стрелу прямо под подол, стрела прошла до сердца.

Тут младший Тасыней опять убежал.

Мы в тот день забрали оленей, пошли вперёд. Без остановки три дня шли. До Обской губы дошли. На берегу губы нам задержаться пришлось.

Жили полмесяца.

Как морская пена, снег пушистый выпал. Морозы большие начались. Обская губа стала замерзать. К концу месяца северный ветер подул. На Обской губе не осталось полыньи. Тогда мы сломали чум, запрягли оленей, пустились в путь по молодому льду. На другой стороне Обской губы остановились. Пришлось ждать дня три: было очень много хорошего ягеля, оленей нельзя было из этого места вырвать. Я так думал: "Накормим оленей, можем через Уральский хребет в двенадцать суток без остановки пройти".

На четвертый день утром я на оленях сижу. Смотрю - по нашим следам пар показался. Он, как

с.69.

змей, вьется, приближается. В нем черное пятно обозначилось, ближе подошло. Вижу человек сто. Впереди этих людей младший Тасыней идет. Он приблизился и так сказал:

- Тонкий Вылка, мы пришли тебя убить. В тот раз не мог отомстить, теперь отомщу. Привел двух самых сильных людей, они мне помогут.

Я всегда для боя готов был, никогда мои кольчуги с плеч не падали, лук воинственный всегда в руках был. В сторону от стада удалился, для стрельбы место выбрал. День, два, три и четыре стреляли.

Правда, два человека - люди были сильные. Других всех перебил, остались только они два да Тасыней младший.

Наконец первого силача тоже убил, только двое остались. Я выпустил семь стрел, потом - четыре, потом две и еще одну. Когда стрелял, я Тасынею сказал:

- Довольно за мной гоняться! Последние свои силы даю.

В последних стрелах Тасыней и запутался. Он в сторону голову наклонил и упал. Кольчуги поднялись; стрела моя под подол прошла. Кровь, как река, побежала.

Остался второй сильный человек, его звали Сехой.

Я у Сехоя спрашиваю:

- Зачем ты пришел? Я разве тебя грабил, или твоего отца убил? Зачем пришел?

Сехой тогда так сказал:

с.70.

- Действительно, ты прав: я - глупый: пришел помогать Тасынею. Мою вину прости, или отпусти, или работником своего стада бери.

Я ему и говорю:

- Работников я никогда не имел и не хочу иметь. Олени, которые взяты, не для моего богатства: оленей я своим людям веду. Есть у нас много людей очень бедных.

Тогда Сехой сказал:

- Если пустишь меня на волю, воевать с тобой никогда не буду.

На том мы с ним и разъехались.

Я вперед отправился. Уральские горы перешел.

На родину пришел. Там поделили всех оленей. Стали жить. Жить стали хорошо.

с.71.