[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
По расписанию
Олег Зайончковский сходил в загул
Роман Олега Зайончковского «Загул» открывается по-саврасовски: «Грачи в этом году прибыли по расписанию…» Обаятельная картинка прихода весны в небольшой подмосковный городок раскрывает смысл лихого заглавья. Герой (симпатичный инженер Нефедов, всю жизнь вкалывающий на местном заводе) еще не появился, но уже ясно, что кто-то тут загуляет. Чтобы вернуться. А как иначе? Когда в начале романа рыженькая девушка открывает в душном служебном помещении окна, атмосфера сильно хужеет — дымит кормилец городка напористо и противно. И все же окна распахиваются, душа поет, а заводская «доска позора» предусмотрительно украшается информацией о прогуле, которого Нефедов пока не совершил. В финале на доске этой появляется и фотография нарушителя трудовой дисциплины — не сегодняшняя, а неведомо откуда добытая: совсем молоденький герой улыбается, «словно всматриваясь в свое будущее». Оно же, понятное дело, прошлое.
История новейших приключений Нефедова перемежается новеллами о его прежних загулах. Изо всех сил стараясь выстроить сложный сюжет — с бандитами, иностранцами, безумцами и таинственной рукописью, Зайончковский написал привычный для себя «роман в рассказах». Только в «Петровиче» и «Сергееве и городке» (которыми писатель сделал себе имя) якобы разрозненные фрагменты неожиданно складывались в изящное целое, а в «Загуле» (как и в предыдущем романе «Счастье возможно») изначально задуманная (и легко угадываемая) конструкция разваливается на вроде бы рифмующиеся эпизоды. От счастливо найденной, импонирующей многим читателям (я из их числа) манеры Зайончковский задумал убежать на сулящие обильный читательский сбор поля авантюрной словесности. Получилось примерно так же, как у Нефедова.
Герой, основательно поддавший от весенней радости со старым корешем, потому забывший о годовщине свадьбы и получивший за то афронт от любимой (лучше не бывает) жены, сорвался, но довольно быстро вернулся в родной городок. И не абы как, но с утраченной (иные опрометчиво полагали — несуществующей) заветной книгой жившего в позапрошлом веке писателя Почечуева, то ли гения всемирного масштаба, то ли второстепенного, хоть и местночтимого сочинителя, в музее которого долгие годы трудится жена Нефедова. (Как сам он на заводе.) Рукопись, повествующая о великом (ужасно-прекрасном) будущем России и ее мистической роли в судьбе человечества, упрятанная под переплет с титулом «Мосты и туннели» (поняли, что Почечуев о нашем назначении думал?), буквально свалилась Нефедову на голову. В славную тихую жизнь музейно-заводского городка (предполагающую время от времени забеги в соблазнительно-дурацкую Москву) она угодила примерно таким же манером. Добрая и верная жена простила бы своего загульщика и так, но случайно добытый мужем артефакт стал для нее весьма весомым дополнительным аргументом. Думается, читатели простят Зайончковскому вымученную и в то же время простодушную почечуювщину, попытку из подручных материалов свинтить «интеллектуальный триллер» (вольно или невольно соскальзывающий в пародию). Улыбчивая симпатия к добрым людям никуда не делась. Городок на месте стоит. Семья цела. Завод дымит. Музей работает. Старая дружба не ржавеет. Портвейн «Агдам» продается без очереди. Вослед весне приходит лето. Не успеешь на последнюю ночную электричку — уедешь из Москвы на первой утренней.
Андрей Немзер
14/04/11