[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Кто виноват?
О новом романе Алексея Слаповского
Алексей Слаповский считает «Большую книгу перемен» своим лучшим романом. О чем и сообщил в интервью, фрагменты которого помещены на задней обложке солидного тома (630 страниц убористого шрифта; М., «Астрель»). На вопрос, в самом ли деле книга большая, автор отвечает: — Я имел в виду — толстая. Но «Толстая книга перемен» нехорошо звучит. Умная самоирония не скрывает честолюбивый замысел, но указывает на него читателю (если тот тоже не глуп): да, эпос. Но не отталкивающаяся от пошлой современности «Война и мир», а исследующая, как у нас в очередной раз все переворотилось и только укладывается «Анна Каренина», где сквозь кружево переплетающихся интимных (семейных) сюжетов проступает общая картина «новой» (тут потребны тридцать три вопросительных знака) русской жизни.
Не случайно в том же интервью Слаповский говорит, что главное в «Большой книге перемен» — любовь. Девушка полюбила богатого разбойника. А три товарища (провинциальные интеллигенты средних лет) полюбили эту самую девушку (как прежде любили одноклассницу — маму и «повторение» героини). Разбойник же (могучий бизнесмен, старший из трех братьев-богатырей; и былинная, и ремарковская формулы даны автором) едва не стал соперником своего сына. Без «Дона Карлоса» обошлось: продвинутый театральный режиссер, любил только себя. Зато важное звено разбойничьей предыстории (она же — богатырская, о становлении новой элиты) — соперничество двух братьев, закончившееся исчезновением (выданным за случайную смерть) того, кто мог бы стать четвертым товарищем, интеллигента, демократа, борца за справедливость, полюбившего невесту (потом — жену) бизнес-бандита. Которого в финале романа ждет еще более печальная доля — он оказывается узником дурдома. По воле брата младшего, железного игрока, любящего только себя и свою власть. Вот и пришлось «аннигилировать» сперва одного чувствительного братца, а потом — другого, что вдруг начал фортели выкидывать. Участь переменить захотел! Но сколько «лавсторий» ни закручивай, какую правду-матку на свет ни пущай, в какие тяжкие ни пускайся — порядок неизменен. Потому как любят все только себя. И за «справедливость» борются ради своего интереса. Из зависти. Или тщась отомстить. И чем это лучше исполнения «заказа»? Или жажды получить свое? К примеру, жену старшего брата, который по всем статьям лучше невесть что возомнившего «конкурента»?
Любовные истории «Большой книги перемен» (груз интимных проблем волокут почти все ее персонажи) безрадостны и бессмысленны. Как и попытки добраться до «истины». Лучшее, чего можно добиться, — покой. Скучный, но спасительный. Которому противопоказаны какие бы то ни было рывки к новому, неотделимые от поиска виноватых. Читая «Большую книгу…», вспоминаешь то зачин «Анны Карениной» (про по-разному несчастливые семьи), то ее эпиграф.
Всем и воздалось. Кто умер, кто в свихнулся, кто наконец-то уразумел, что лучше не дергаться. Не мстить. Не взывать к совести. Не надеяться на перемены. Не считать же таковыми скачок в Москву младшего, самого ушлого и подлого, из трех братьев-богатырей и служебные удачи двух товарищей, тем же мерзавцем организованные. В одном флаконе компенсация за пережитое и совет все забыть. Самим спокойней будет.
Может, и так. Но один из трех товарищей всерьез занят книгой. Не той «правдивой» апологией, что заказали ему к юбилею ныне низвергнутого главы разбойничьего (богатырского) клана. И не той — об обреченности благородного человека, которой грезил, прослышав о тайне среднего брата (оказавшегося отнюдь не рыцарем без страха и упрека). Какой-то третьей, пятой, сто сорок второй. Их сейчас много пишут, — замечает самый благополучный из товарищей. — Пусть пишут. И я напишу. Это мне нужно. — Тогда — вперед!
За-чем? Наверно, потому, что писатель. А еще потому, что считает главным виновником смерти юной красавицы (и, похоже, других тяжких бед) себя. Одно, коли о писателе речь, подразумевает другое.
Андрей Немзер
16/08/11