[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Персонажам — персонажево
В проекте «Пелевин» правила не меняются
В рисунке, украшающем суперобложку легшего на прилавки пелевинского опуса, едва ли сходу распознаешь его минималистское название. Оно, конечно, от читателя не укроется — выходные данные есть. А также аннотация, отлично с «лицом» книги корреспондирующая. В ней сообщается: «“Т” — новый роман писателя, в эпоху которого служили народу Брежнев, Горбачев, Путин».
И это правильно. Хотя предложенному здесь анекдоту сто лет в обед. На рубеже 1960–70-х шутили: в энциклопедиях грядущих веков генсек-бровеносец будет значиться «мелким политическим деятелем эпохи Солженицына». Чуть позже, когда общество прониклось безнадежным сознанием неколебимости «развитого социализма» и сопутствующего ему «чувства глубокого удовлетворения», анекдотчики модифицировали формулу — одряхлевший державец полумира стал «мелким политическим деятелем эпохи Аллы Пугачевой».
Пелевин тогда уже народился, но к бою еще не сгодился. Будущему автору «Т» (и множества предварительных версий этого сочинения) пришлось ждать не Горбачева, но Ельцина (со знаковым хамством в блистательной аннотации пропущенного) — тут-то и соскочил с остонадоевшего поезда загадочный странник, отменил искусственную луну увечный космонавт, воспарил над убогими инсектами нежный и удивительный мотылек (как бы даже и человек), постиг высшую чапаевскую мудрость декадентствующий поэт… Тут-то и обнаружились три неизменных составляющих неизменного же пелевинского текста. Первая: мерзкий, но соблазнительный мир фальшивых слов, лгущих мифов, грязных предметов, подлых тварей и соответствующих всему означенному выше «правил игры», не оставляющих малейшего шанса на выигрыш. Второе: вожделенная пустота, всякое название которой (Внутренняя Монголия, Шенгенская зона, в последнем продукте — Оптина пустынь и др.) идеологизирует, то есть искажает ее сокровенную пустотность, хитрым образом отбрасывая нас в проклятую «реальность». Третье: герой (иногда совпадающий с повествователем, иногда скорее симпатичный аудитории, иногда ей изначально неприятный), которому (как и придурку-читателю) кажется, что он после ряда томительных авантюр обретает искомую истину, пустоту тож. Конечно, только кажется. Потому как, какая же это, к ядрене фене, пустота, если она достигнута. Это всего-навсего Оптина пустынь. Или Шенгенская зона. Или вершина Вавилонской башни. Или еще какая-нибудь мутотень, очередная ловушка для идиотов, на которые тароват этот безумный, безумный, безумный мир. Другого, сколько мифов, учений, идеологий, религий и прочих сведений из Гугла ни перебирай, нет и никогда не будет. Потому что таким (и только таким) видит этот мир его единственный и неповторимый творец, при сиянии которого нервно курят Юлий Цезарь, Христофор Колумб, Альберт Эйнштейн, Джон Леннон, Диего Марадона и Анатолий Чубайс. Не говоря уж о Достоевском и Толстом, что уже было отмечено в рекламном слогане какого-то изделия, поступившего на рынок в рамках проекта «Пелевин» несколько лет назад.
Не просто самое важное, но единственно важное в продаваемом в разных упаковках (под разными заголовками, с разными шуточками и наколками, с разным ассортиментом нагугленной мудрости) тексте с брендом «Пелевин» — это Пелевин. Потому построенная на бородатом анекдоте аннотация не зазывно кичлива, а стопроцентно правдива. Потому название на суперобложке не прочтешь, а победительное имя автора вкупе с его звездной фамилией вытеснено золотом. Потому совершенно не важно, что «Т» не роман (для романа, говорил Мандельштам, нужны пахотные десятины Толстого и каторга Достоевского, которые не заменишь приблизительным знакомством со словами «десятины» и «каторга»). Не важно, что ничего нового в этом продукте нет. (Какая, ешкин кот, новизна может быть в мире, который придуман раз и навсегда? — Только обманная, предлагающая олухам отдать очередную порцию бабла за товар, котрый досягает потребителя посредством издательства «Эксмо».) Не важно, что главная заводная кукла в продукте «Т» должна ассоциироваться с Толстым, а три другие марионетки именуются Достоевским, Владимиром Соловьевым и Победоносцевым. Не важно, что на смену «абличениям» политтехнологий и гламура пришло точно такое же «абличение» производства бестселлеров.
Право слово, о том, как лудятся модные и/то есть прибыльные «проекты» Пелевин мог бы рассказать поинтереснее. Эту «каторгу» он вроде как знать не по буковкам должен. На что и намекает. Но, по сути, выдает ровно те кошмарные байки про бабки, которыми перебиваемся мы, грешные. Ох, не туда меня понесло. Извините. Какая, елкин корень, новая информация, если от веку под луной крутится одна и та же история про всеобщее взаимное кидалово? Вот и вас, дорогие потребители, в очередной раз кинули. Без особого цинизма — привычным старым манером. Пелевин много раз предупреждал (только это и делал!) — читать надо было прежние его творенья внимательнее.
Но и тогда бы вы от необходимости прикупить «Т» не спаслись. Потому что неприятно вам, драгоценные баблоносители, держать себя за непродвинутых лохов. Потому что страсть как хочется вам попасть в какую-никакую Оптину пустынь, где нет ни кидалова, ни обдиралова, ни мочилова — одно лишь благорастворение в пустоте. А дорогу туда один Пелевин знает. Да не скоро скажет. Вернее — никогда не скажет. О чем «честно» в каждой книге сигналил. Вольно же было понимать его откровения иносказательно (с точностью до наоборот), лелеять надежду, что, вникая в высшую мудрость, и мы соскочим с поезда, поспеем на самолет, отречемся от старого мира и увидим небо в алмазах. Дудки. В Москву (она же Вавилон, Петербург и прочий Крыжополь) мы «поедем». Где и сейчас гужуемся — известно в чем по уши. Нет для вас (нас) другого глобуса. И другой участи.
Пелевина способны читать исключительно пелевинские персонажи. Литературные обозреватели, выполняющие эту утомительную и безрадостную работу по долгу службы (за оклад жалованья), исключения не составляют.
Андрей Немзер
24/11/09