[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
За елку обидно
Издана книга о Юрии Левитанском
Юрий Давидович Левитанский родился 22 января 1922 года. В канун 90-летиия поэта издательство «Время» выпустило составленную Леонидом Гомбергом книгу «Иронический человек. Юрий Левитанский: штрихи к портрету». Достоинства небольшого томика бесспорны. Опубликованы несколько прозаических текстов Левитанского (выступления на вечере памяти Давида Самойлова и совещании молодых писателей Москвы, речь при получении Государственной премии РФ, любопытные путевые заметки «Моя вторая Европа» и др.), два развернутых разговора с опытными журналистами и мозаика из фрагментов других интервью, монологи, записанные составителем в 1992–95 гг. В мемуарный блок вошли беседы составителя с Евгением Евтушенко (говорящем, впрочем, как обычно, больше о себе), певицей Еленой Камбуровой, артистом Михаилом Козаковым (ныне, увы, уже оставившим землю), поэтом Олесей Николаевой… (Сердечные воспоминания композитора Ларисы Критской отнесены в «Приложение». Ну да, с ней составитель не беседовал. Там же напечатан очерк Вл. Кардина, хоть и озаглавленный хрестоматийной строкой «Ну что с того, что я там был», но посвященный рано умершему другу Левитанского и Кардина, поэту Семену Гудзенко.)
Хорошо, что эти разнородные материалы сведены под одной обложкой? Конечно, хорошо. Непонятно только, почему составитель ими ограничился. Во вступительной заметке «От составителя» сообщается, что в книгу должны были войти и другие мемуары. «Отказаться от этой затеи побудили несколько обстоятельств, и главное среди них такое: в январе 2012 года начинает работу официальный интернет-сайт поэта (http://levitansky.ru), где будет сосредоточено значительное количество материалов, посвященных его жизни и творчеству». По-моему, удивительная логика составителя стоит его «забавного» слога, в котором разговорное (как бы ироническое) словцо «затея» мирно соседствует с канцелярским «значительным количеством». Чем, спрашивается, сетевая публикация может помешать книжной?
Может, решено было бумагу экономить? Едва ли: триста без малого страниц никак не перебор. Да и включение подборки стихов Левитанского, кажется, мотивировано не только необходимостью напомнить о самом главном, но и скрытой тревогой: не будет ли без стихов книга слишком «тощей»? Может, дело в предъюбилейной спешке? Но вроде бы поэт дорог нам (тем, кому он действительно дорог) не только в табельные дни. Может, оставшиеся за кадром мемуары не слишком содержательны? Но ведь Интернет, где должно явиться «большое количество материалов», им особенной стати не придаст…
Странности состава неотделимы от странностей композиции. Составитель словно бы берет поэта в жесткое кольцо: открывает книгу эссе Гомберга «Война и мир Юрия Левитанского»; закрывают Гомбергова же «документальная повесть» о закатной любви поэта «Разминувшиеся во времени» (почему же разминувшиеся? ведь Левитанский и Ирина Машковская нашли друг друга, соединились, прожили вместе несколько счастливых лет!) и три упражнения составителя в «интеллигентской» риторике, обсуждать всерьез которые я попросту не могу.
Гомберг искренне любит Левитанского. Он изо всех сил хочет хорошего. Он пишет «правильно» и «пафосно», кажется, любуясь не только своим героем, но и — не в меньшей мере — собственным благородством. К сожалению, в этой бессознательной стратегии нет ничего неожиданного — примерно так пишутся все «интеллигентные» квазибиографии, подменяющие живых (а потому — конфликтных, страдающих, ошибающихся) людей удобными муляжами. Что не отменяет частных достоинств подобного рода «проектов». О них сказано выше.
Не знаю, получим ли мы когда-нибудь полноценный сборник мемуаров о Левитанском (люди, знавшие поэта, уходят — собирать такую книгу надо было еще «вчера). Не знаю, появится ли серьезная (не залитая густым елеем, слегка приправленным позволительными специями кухонных шуточек) биография поэта. (Тут шанс всегда есть — толковый историк литературы сможет сделать дело и через сто лет. Только трудно ему придется.) Будем надеяться на лучшее. Отвратительно быть неблагодарным — и я благодарен составителю за те материалы, которые он так или иначе ввел в оборот. Только радости от «Иронического человека» нет. Как от тех елочных игрушек, которые вроде бы и неотличимы от настоящих. Вот и обидно за новогоднюю елку в бесснежных сумерках. За державу. За удивительного поэта.
Андрей Немзер
16/01/12