[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Вот, собственно, и все
Завершено издание Полного собрания сочинений Даниила Хармса
Как бы там ни было, а развестись мне все же нужно./ Господи, разведи меня с Эстер./ Дай, Господи, ей счастья, а мне свободу./ Действительно это пр<о>сто не жизнь./ Надо развестись, это — знаю. Если б Эстер не страдала от этого!/ Мне надо прежде всего полную свободу./ Господи, дай мне свободу! В записной книжке, которую Даниил Хармс вел в октябре 1928 года, эта истовая до истерики молитва соседствует с памяткой о том, «что доктору сказать». 1. Боли в левой кисти, ладони. [ру]/ 2. Душит за шею, как бы на шее повязаны штаны с медными пуговицами./ 3. Синяки на правых и левых ногах./ 5. Тошнит как при виде нечистоплотной бороды. 6. Блохи кусают. Последний пункт подчеркнут. Пункт 4 пропустил не я, а сам Даниил Иванович. Вот, используя всеми высоко ценимый хармсовский оборот, собственно и все.
То есть, конечно, далеко не все. Тридцать восемь записных книжек и дневник Даниила Хармса составили два солидных тома, которыми завершилось его Полное собрание сочинений, выпускаемое питерским Гуманитарным агентством «Академический проект». Три первых книги («Стихотворения» — том 1, «Проза и сценки. Драматические произведения» — том 2, «Произведения для детей» — том 3) увидели свет в уже далеком (если подумать!) 1997 году. Трактаты, статьи, письма и не уловленные в сети трехкнижья тексты составили том с привычным, но странным титулом «Неизданный Хармс» (2001). Почему же «неизданный», коли вот он весь? Наверно, потому что прежде были довоенный «Неизданный Хлебников», «имковский» «Неизданный Гумилев» и еще много кто, кого издавали после кончины и с большими трудностями. Теперь готовивший собрание (как видим, оказавшееся шеститомным) Валерий Сажин поставил точку. Хотя всякая точка в публикаторском деле условна. Особенно если издается «подпольный классик» XX века. И тем более — путаник, неврастеник и тайнописец Хармс.
Краткую и емкую статью, предваряющую финальные тома издания, Сажин озаглавил «Обыкновенный Хармс». Он прав, ибо сколь ни страшна фактура записных книжек, где перемежаются конспекты прочитанного (а Хармс читал много, жадно и «во всех направлениях») и напоминания себе о неотложных делах, исповедальные признания и рецепты, ядрышки будущих «завершенных» (сильные кавычки тут нужны!) сочинений и выписки из разных авторов, схемы и рисунки, сколь ни кошмарно это вавилонское столпотворение (Хармс делал записи не только по-русски, но и по-немецки, а иногда использовал шифр собственного изобретения), сколь ни ошеломляет демоническая и несчастная натура писателя, рвущаяся с каждой страницы — все это, по сути, не так уж сильно меняет наши представления об авторе «Комедии города Петербурга», «Елизаветы Бам», пушкинских анекдотов и повести «Старуха». Или, если угодно, «Иван Иваныча Самовара» и «Ивана Топорышкина». Та же одержимость абсурдом, то же стремление проникнуть в «тайное тайных» (дешифровать зловеще веселую нелепицу плотского, то есть тленного и к смерти обращенного, мира), та же обреченность письму, которое мыслится вполне самодостаточным. Не случайно Хармс заполнял свои записные книжки всегда и везде, похоже, мысля писание (почти любое, сам процесс складывания букв в слова) единственным способом собственного существования. Что мне делать! Что мне делать! Как писать? В меня прет смысл. Я ощущаю его потребность. Но нужен ли он? Бог помощи. И вам того же.
Так он и жил. Беспрестанно мучаясь и мучая близких. Томясь по абсолютной свободе и издевательски принимая правила здешних игр. Околдовывая немногих современников и все более многочисленных «читателей в потомстве», то ищущих сверхсмыслы в записях о шахматах, недугах и редакционных совещаниях, то захлебывающихся от гедонистического веселья при чтении совершенно отчаянных опусов, а то и совмещающих эти два умонастроения. Так он жил, пытаясь втиснуть себя в «расписание» и в нем не помещаясь. Не взирая на денежные удачи и неудачи, ежедневно проделывать следующее: 1) Писать не менее 10 строк стихов. 2) Писать не менее одной тетрадочной страницы прозы. 3) Читать что-нибудь о религии или о Боге или о путях достижения, не менее 3 страниц. О прочитанном размышлять. 4) Проделывать положенную гимнастику….
Вот, собственно, и все. Не считая сущей мелочи — работы с архивами, дешифровки, многостраничных комментариев, где тщательно учитывается достойный пера Хармса разброд во мнениях самых разнообразных и разнокачественных хармсоведов, всего того, что сделано Валерием Сажиным. И непременно будет всесторонне оспорено. Что, впрочем, дела не меняет. По реке плывет кораблик,/ Он плывет издалека./ На кораблике четыре/ Очень храбрых моряка. // У них ушки на макушке,/ У них длинные хвосты./ И страшны им только кошки,/ Только кошки да коты.
05/03/03
[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]