[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
К вопросу о необходимом ассортименте
Завершая не шибко радостную заметку о совместном дичании художников и потенциальных потребителей «культурных продуктов» (см. «Время новостей» от 30 сентября), я обещал высказаться об «обязательном культурном ассортименте». То есть о том запасе знаний и/или эстетических впечатлений, который хоть в какой-то мере помог бы художнику избежать ролей «изобретателя велосипедов» либо косорукого ремесленника, а публике — отличать новое слово от его имитаций (не важно, более-менее изощренных или простых, как мычание). Ясно, что невежество пагубно, но далеко не так ясно (во всяком случае — мне), что должно ему противопоставить.
Признаюсь, меня всегда пугали «путеводители», предлагающие вниманию публики «Пятьсот главных книг (фильмов, картин, музыкальных опусов) всех времен и народов», «Двести шедевров XX века», «Сто русских рассказов» или «Десять романов, которые надо взять на необитаемый остров». Даже составляя списки лучших книг такого-то года (должность обязывала), я обычно испытывал некоторую неловкость. Не за субъективность (выбор есть выбор, подпись под текстом моя, а не дяди Васи — читатель вправе думать иначе), а за невольное подчинение диктату числа. Почему в Букеровском шорт-листе (легок на помине, завтра объявят, послезавтра доложу о впечатлениях) должно быть шесть романов, а не семь или восемь, если год — вдруг!!! — выдался удачным? (Почему не три, как допускает регламент, ежу понятно. Потому что для финалистов премиальные выписаны, не на ветер же их пускать!)
Или посерьезнее. Почему в заветный список должны войти только десять романов, а не одиннадцать? Отвечал я на этот вопрос какому-то изданию несколько лет назад — честное слово, потел как закоренелый двоечник на последней пересдаче. Ведь как получается: включил «Войну и мир» — засунь куда подальше «Анну Каренину», восславил «Дэвида Коперфильда» — спрячь любовь к «Крошке Доррит» (должно же быть живейшее разнообразие). А уж назвать разом «Три мушкетера» и «Двадцать лет спустя» — вообще запредельная наглость! И поди реши, что тебе важнее «Путешествия Гулливера» или «Обломов», «История Тома Джонса, найденыша» или «Мадам Бовари», «Годы учения Вильгельма Мейстера» или «Эдинбургская темница»? А «Капитанская дочка» — повесть, а «Мертвые души» — поэма, а «Евгений Онегин» — дьявольская разница… И почему с ХХ веком у тебя не густо? (Кажется, означил в том ответе «Иосифа и его братьев» — явно нарушая регламент, ведь четыре романа, а не один, и «Доктора Живаго».) А китайцы с японцами где? Равно как античность со средневековьем? Ты что, против «Дафниса и Хлои» и «Парсифаля»? Посыпаю главу пеплом.
Сколько раз — для себя, а не для публики — пытался я сформировать десятку лучших (ладно, любимых, для меня важнейших) русских поэтов, всегда предварительно оговорив отсутствие в этом «топ-листе» Пушкина! То Фет за кадром окажется, то Блок, то Ахматова… Умолчу о других — если здраво рассуждать, не менее в истории словесности значимых «соискателях», которые в мои «списки» не попадали никогда. Как никогда не оказывались в фаворитах те поэты второй половины ХХ века и начала нынешнего столетия, без которых меня попросту бы не было. Как, впрочем, и без большинства классиков, мною же на второй план отодвигаемых. Нет, двадцатку выдать много проще. А еще лучше — тридцатку. Или полусотню.
С живописью, музыкой, кинематографом, о которых мои представления во много раз беднее, чем о литературе, сюжет еще сокрушительней. Ну, люблю я (то есть живо помню картины), скажем, Рембрандта или Мане… Не стали же от того хуже Рубенс или Ван Гог. И еще великое множество мастеров, от чьих творений когда-то (давно или совсем недавно) голова кругом шла и дух захватывало…
Рекомендательный список — инструмент незаменимый. Но осмысленным он становится лишь в том случае, если «помнит» о своей условности, субъективности и ограниченности. Если торит дорогу в большой мир культуры, а не трансформирует этот мир в короткий и на сегодня удобный набор «концептов». Если включен в работающую и постоянно обновляющуюся систему просвещения общества. И это уже другой — на мой взгляд, самый важный сейчас — сюжет.
Андрей Немзер
6/10/09