[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Ловись, книжка, не большая, так средняя
Борьбу за самые весомые литературные призы продолжат сорок восемь авторов
Длинный список претендентов на премию «Большая книга» на две позиции длиннее прошлогоднего. Тогда промежуточный барьер одолели 46 сочинений, теперь из 384 номинированных совет экспертов оставил на дистанции 48 — сорок «овеществленных» книг и журнальных публикаций и восемь рукописей.
Статус одного из конкурсантов был до последних дней окутан туманом. Эксперты читали роман «Каменный мост» в рукописи, в качестве таковой (под номером 164 и без имени автора) он значится в списках, опубликованных некоторыми электронными СМИ, но на сайте премии секрет полишенеля раскрыт, ибо книга Александра Терехова уже несколько дней продается в московских магазинах. Как обычно задаваясь любимыми вопросами (Куда спешить в такую жару? Зачем допускать на конкурс принятые издательствами рукописи? Неужели организаторы «Большой книги» считают, что премия со столь мощной государственной и спонсорской поддержкой вдруг прикажет долго жить?), замечу, что роман Терехова — едва ли не самый вероятный кандидат на включение в шорт-лист да, пожалуй, и на денежный приз. (Вряд ли кто-то забыл «большекнижные» расценки, но все же напомню: три миллиона рублей — первому лауреату, полтора — второму, скромный «лимон» — третьему.) О «Каменном мосте» постараюсь скоро высказаться подробно. Пока прочитал примерно четверть (страниц двести из восьмисот с хвостиком). Многое раздражает; в частности — постоянно повторяющееся слово «морда»; можно бы для разнообразия временами писать «харя», «рожа», «мурло», «ряшка» или еще какой-нибудь синоним пейоративному именованию «лица» подыскать. Есть претензии и менее смешные. Знаю, как могут в ходе чтения менять облик поначалу весьма впечатляющие тексты, но интуиция долдонит: «Каменный мост» — книга не только способная привлечь большую разнородную аудиторию, но и значительная. Похоже — не моя. Но сие к делу не относится. Литературное событие много весит и при лучшем, чем сегодняшнее, состоянии словесности.
В романной части списка скорее всего шагнут вперед «ГенАцид» Всеволода Бенигсена (знаком публике по сокращенной версии «Знамени»; «Время» книги пока не выпустило — а жаль), «Победитель» Андрея Волоса, «Нефтяная Венера» Александра Снегирева (наряду с этим романом в «Большую книгу» метят еще два финалиста «Национального бестселлера» — имитаторский «советский эпос» Андрея Геласимова «Степные боги» и сборник эссе Сергея Носова «Тайная жизнь петербургских памятников»), «Журавли и карлики» Леонида Юзефовича. Могут попасть в шорт-лист «Чудо» Юрия Арабова, «Острый нож для мягкого сердца» Марии Рыбаковой, «Цунами» Глеба Шульпякова. Ну и «Сахарный Кремль» Владимира Сорокина, усиленный давно известным «Днем опричника», — оказывается, это неразрывная дилогия. Автор, успешно тридцать лет назад исполнявший роль Сорокина (поставщик интеллектуальной попсы и попсового интеллектуализма), создатель «Альтиста Данилова» Владимир Орлов представлен романом «Камергерский переулок». (А что? Он студенческого Букера получил. Неужто наши эксперты хуже наших студентов?!)
Почему-то проигнорирован экспертами «Пересуд» Алексея Слаповского. Не числя его безусловной удачей, уверен, что «Пересуд» — полноценный проблемный роман, чего никак не могу сказать про более-менее остроумные и мастеровитые конструкции, вроде «H2O» Яны Дубинянской, «Близнецов» Демьяна Кудрявцева или «Цены отсечения» Александра Архангельского. (В прошлом году эксперты «зарубили» действительно замечательное лирико-культурологическое повествование Архангельского о годе его рождения — «1962»; если нынешнее поощрение романа — компенсация, то, по-моему, неразумная.) Две других бьющих в глаза лакуны — «Почерк Леонардо» Дины Рубиной и «Прощальные песни политических пигмеев Пиндостана» Виктора Пелевина. Думаю, что отсутствие в лонг-листе этих книг вызовет законное недоумение далеко не только у фанатов их авторов (коим сам я никогда не был).
Из писателей, представленных сборниками, наилучшие шансы, разумеется, у Ольги Славниковой («Любовь в седьмом вагоне»; входящий в эту книгу рассказ «Сестры Черепановы» уже отмечен премией имени Юрия Казакова), кажется, недурные у Бориса Евсеева («Лавка нищих»). Особенно радостно, что номинирован «Скверный глобус» Леонида Зорина, под обложкой которого сошлись семь повестей или «маленьких романов», написанных за три года (2006–2008; «Медный закат» принес замечательному, старейшему и нестареющему писателю премию Ивана Петровича Белкина). На границе беллетристики и эссеистики квартируют «Чудесные рассказы» Юнны Мориц и «Все включено» Сергея Юрского. Хватает и просто эссеистики: «Тю! или Рассказы русского туриста» Владимира Елистратова, «На пути в Итаку» Сергея Костырко, «Радио “Москвина”» Марины Москвиной, упомянутая выше «Тайная жизнь…» Сергея Носова…
Колоссом Родосским высится трехтомник кинорежиссера Сергея Соловьева «Асса и другие произведения этого автора». «Этот автор» хоть и уступает в популярности своему телевизионному однофамильцу, но явно превосходит соискателей литературной (извините за непристойное напоминание) премии. Так что если эксперты переведут Соловьева через майдан, любимый город может спать спокойно… Знамо дело: из всех искусств для нас важнейшим является кино.
Все три прошедших сезона «Большой книги» награды получали авторы серии «Жизнь замечательных людей» (Дмитрий Быков — за «Бориса Пастернака» в 2006-м, Алексей Варламов — за «Алексея Толстого» в 2007-м, Людмила Сараскина — за «Александра Солженицына» в 2008-м). Сюжет несколько приелся. Настолько, что организаторы «Национального бестселлера», громоносно буркнув «суровую правду» про царящие в «ЖЗЛ» (не серии, а жанре) «халтуру» и «отстой», сходу отсекли всех биографов-соискателей и посулили, что к тому же решению прибредет «Большая книга». Пока такого не случилось: в длинном списке присутствуют новые «жезеэловские» тома прежних призеров — «Булат Окуджава» Быкова и «Михаил Булгаков» Варламова — и внесерийное сочинение Аллы Марченко «Ахматова: жизнь». О фантастическом (как всегда) литературо- и жизневедении Марченко судить не берусь. А вот экс-лауреаты рискуют не проскочить в шорт-лист. Во-первых, экспертам едва ли хочется прослыть унылыми традиционалистами. (А вся ответственность — на них. Книги из серии, которую стоило бы отделить от «ЖЗЛ» и назвать «МКП» — «Мифы Культовых Писателей», у нас крепко любят: если Быков и/или Варламов выйдет на финишную прямую, демократическое голосование запросто увенчает претендента-биографа.) Во-вторых, жизнеописания Булгакова и Окуджавы уступают биографиям Пастернака и Алексея Толстого — при явных достоинствах им не хватает неожиданности и «приращения» смысла. Труд Быкова — слишком «быковский» (чересчур тесно связанный с прочими сочинениями и жизнетворчеством автора), труд Варламова — слишком «вторичный» (думаю, что в иной тональности булгаковской биографии сейчас не смог бы выстроить ни один просвещенный и благородный автор; как бы ни был своеобычен взгляд Варламова на личность и судьбу его героя, как бы ни расходился он при анализе ряда сюжетов с Мариэттой Чудаковой, книга его глубинно зависима от первооткрывательского фундаментального «Жизнеописания Михаила Булгакова»).
Примерно через месяц нам представят короткий список — не менее восьми и не более пятнадцати текстов. Если б директором был я, свел бы шорт-лист (нарушив регламент!) к семи авторам: Бенигсен, Волос, Зорин, Славникова, Терехов и — вопреки приведенным выше резонам — Быков и Варламов. Но какая вера литературному обозревателю, что не удосужился ознакомиться со «Шпионом из Калькутты» Мастера Чэня, «Интернационалом дураков» Александра Мелихова (прямой срам — книги даже не видел, а потому не знаю, роман это или сборник; впрочем, до сих пор Мелихов был идеально равен себе во всех жанрах), «Трудным возрастом» Егора Молданова (а он, между прочим, молодой — лауреат «Дебюта»), «Вчерашней вечностью» Бориса Хазанова, «Каменными стенами» Елены Элтанг (вообще-то она зело изысканно пишет, того гляди, премию Андрея Белого получит) и еще несколькими номинированными опусами? (Не говоря уж о восьми рукописях!) Что может сказать критик, которому кажется, что всем нашим премиям пристало бы сейчас общее название — «Средняя книга»? Только одно (совмещая меланхолию с надеждой на прозорливость экспертов): Ловись, ловись, книжка, не большая, так средняя.
Андрей Немзер
27/04/09