[Главная] [Архив] [Книга] [Письмо послать]
Нарисуем — будем жить?
У всех свои слабости. Я вот очень люблю составлять списки литературы. Учебные — для студентов. (Их потом сокращать приходится. Что каждый раз навевает грусть.) Литературных лидеров года (десятилетия) — для публики, готовой внимать критикам. Десять лучших романов всех времен и народов по чьему-то запросу называл. И двенадцать «главных» писателей второй половины ХХ века. А сколько раз сам с собой играл в десятку лучших русских поэтов, и не упомню.
Как тут не возликовать от проекта председателя правительства РФ. Пусть не мне выпадет честь формировать список из ста книг, которые надлежит прочесть будущим выпускникам лицеев, школ, гимназий, дабы отразить вызванные ими чувства и мысли в надлежащем количестве сочинений. (Интересно, кстати, скольких?). Но вдруг мое — экспертное — мнение будет все же учтено! А процесс составления списка какой увлекательный! И разве не хочу я, чтобы наши дети и внуки умели читать (а не распознавать кириллические литеры) и писать (а не только гнать эсэмэски — как по телефону, так и на других носителях «информации»)? Да я только этого всю сознательную жизнь (с тех пор, как решил поступать на филфак) и хочу. Только этим и занимаюсь в разных ролях — историка литературы, комментатора классических текстов, вузовского преподавателя, критика, редактора… В отличие от многих коллег, кокетливо гордящихся маргинализацией филологии, я убежден, что наше дело — самое важное. Что вроде бы признал, выдвинув идею золотого списка, национальный лидер.
А душа почему-то не поет. Рука к перу (компьютеру) не просится. Вернее просится, но не для того, чтобы выщелкивать: 1) Былины об Илье Муромце (все) <…> 100) Стихотворения Тимура Кибирова (почти все), а совсем с иной целью. И вовсе не почему-то, а по вполне конкретным причинам.
Первая — самая легко обходимая — тот вопрос к инициатору почина, что задается ему по самым разным поводам: Почему ничего не было сделано (для нас — список из ста шедевров не был сформирован и внедрен) за двенадцать путинских лет? Вырулить помогает сакраментальная формула Лучше поздно, чем никогда, но счастливо довериться ей не дает сама стать предложенной обществу инициативы.
Во-первых, национальный канон может изучаться (как складывался и менялся, какие факторы в этом процессе сказывались), но не может формироваться. Ни Академией Наук, ни Союзом (-амии, у нас их, как у дурака махорки) писателей, ни сообществом критиков, ни всероссийским родительским собранием. Потому как он уже существует. И его «проблематизация», «обсуждение», «уточнение» отольется лишь в не бесконечный, но довольно долгий (пока сверху не гаркнут «Стоп!») и бессмысленный турнир честолюбий. Прикрывающий борьбу интересов. Издательских. Ибо, если идея не будет благополучно утоплена в творческой (а как иначе!) дискуссии, ее надо будет воплощать. От очертаний соответствующего госзаказа (и сопутствующего ему дележа казенного пирога) заранее становится дурно. Это ведь не просто сто прекрасных книг (надо думать, с каким-никаким аппаратом). Это еще и новые учебные программы. А стало быть новые учебники, методички, рабочие тетради. И — без того точно никак не проживешь — новые узаконенные шпаргалки. Простите, я хотел сказать: сборники «Сто — теперь уж точно не пятьдесят и не двести — золотых сочинений». Вестимо, их авторов ждут совсем не те деньги, что издателей. Но тоже солидные. Так что и тут битва титанов гарантирована.
Гарантирована не только «проектом» (цинично допускаю, что с заранее намеченными исполнителями), но окружающей нас реальностью. Той самой, в которой маргинализирована вся словесность. Об унизительных гонорарах писателей (исключая «звезд») мы хоть как-то да говорим. О мизерабельных выплатах за подготовку текстов, комментарии, сопроводительные статьи и вякать боимся — куры засмеют. Вот вам и во-вторых. Если утрачена (а так и есть) издательская культура (аппарата, редактуры, перевода, оформления), если литературный работник — заведомо жалкая фигура (куда ему до журналиста из светской хроники!), то ничего, кроме халтуры, на выходе не будет. Но у нас же издаются хорошие книги! Ага. Ничтожными тиражами — для филологов. Для читателя же перешлепывается то, что — лучше или хуже — было подготовлено и тиснуто при советской власти. Нельзя качественно выпустить сто шедевров, если все остальные книги издаются абы как. А иные — в том числе из классического наследия — не издаются вовсе.
Думаю, читатель без труда спроецирует мой издательский сюжет на школьную плоскость. С понятной поправкой: там все еще хуже. Учителя словесности уважают еще меньше, чем его однокашников, избежавших этой галеры. Вот вам и в-третьих. Даже выпустив в рамках госзаказа сто шедевров, мы останемся при не по дням, а по часам дичающем младом племени. И будем дичать вместе с ним. Благо, охотники задрав штаны бежать за комсомолом не сходят с арены и в более разумные времена.
Повторюсь: я уверен, что мое дело жизненно важно, а потому требует уважения. И тени которого я не вижу в проекте ста книг для школьников. Филологическом по форме и глубоко антифилологическом по содержанию.
Андрей Немзер
27/01/12