Говорит
Москва

ПЕРСОНАЛИИ

А Б В Г Д Е Ё Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я

КОРНИЛОВ, Борис Петрович (1907-1938), поэт. Родился 29 июля 1907 года в селе Покровское Семеновского уезда Нижегородской губернии, отец и мать – сельские учителя. В 1910 г. семья переехала в село Дьяково, где жила до 1922 г., когда вновь переехала, на этот раз в город Семенов.

Юность Корнилова связана с комсомолом. Он работал инспектором бюро юных пионеров, писал для театра «Синяя блуза» и для стенных газет, и даже, когда решил ехать учиться, подал заявление с просьбой откомандировать его «в институт журналистики или в какую-нибудь литературную школу», как в высшую инстанцию, в уком комсомола, который, в свою очередь, ходатайствовал перед губкомом, и Корнилов отправился в Ленинград. В том же 1925 г., на который пришелся его отъезд, состоялась и первая публикация – корниловское стихотворение под псевдонимом «Борис Вербин» было опубликовано нижегородской газетой «Молодая рать».

Тайная надежда познакомить в Ленинграде с Есениным и прочитать ему свои стихи не оправдалась, тем не менее, поэт вскоре обрел и литературных наставников, и благодарных слушателей. В начале 1926 г. он становится членом литературной группы «Смена», где занимались такие известные впоследствии литераторы, как О. Берггольц (в будущем – жена Корнилова), А. Гитович, Б. Лихарев, Л. Рахманов. Руководил группой, близкой по своим установкам к РАППу, поэт В. Саянов.

Корниловские стихи, темпераментные, своеобразно выразительные, отличавшиеся от прочих и тематикой (деревенский быт), и образностью (близка к образности традиционной народной песни), были хорошо приняты. В 1928 г. вышел отредактированный В. Саяновым сборник стихов «Молодость», рецензии на который появились в ленинградских журналах и газетах, а также в московском журнале «Октябрь». Однако отношение самого автора к этому сборнику видно из того, что только второй по счету сборник, появившийся в 1931 г., он назвал «Первая книга».

Далее сборники Корнилова появлялись достаточно регулярно, не считая отдельных изданий поэм и стихотворной книжки для детей «Как от меда у медведя зубы начали болеть» (1935), это книги «Все мои приятели» (1931), «Книга стихов» (1933), «Стихи и поэмы» (1933), «Новое» (1935). Следует отметить, что издания эти надо рассматривать именно как книги, характеризующие не какой-то новый этап творчества поэта, а его творчество в целом. Поэтому претензии критиков, осуждавших поэта за то, что он каждый раз включает не только новые произведения, но и хорошо известные старые, вряд ли справедливы.

Ощущение нового мира, точно переданное поэтом в строках, посвященных его современникам, «и зовут чужбиною // Царские Села, // и зовут отечеством // Советский Союз», история возникновения этого мира (например, картина братания в стихотворении «Интернациональная», где прославляется сначала Россия рабочих и крестьян, а затем такие же, принадлежащие труженикам, Британия и даже Япония), сознание исполненного долга, когда мертвые встают после смерти деревьями, песнями, фабриками, нефтепроводами, по которым течет то ли нефть, то ли их кровь, соседствует с мучительным переживанием прошлого, и злоба, полученная по наследству от нищего деда, живет во внуке.

С подачи критиков тридцатых годов принято говорить о «биологизме» корниловских стихов, что так же вряд ли верно. Вселенная, изображенная им, не жестока и не темна, она сказочна: грузная теплая земля дышит после грозы, «голубые ходят в омуте сомята, // поларшинными усами шевеля», и если упоминаются подводные ужасы, пиявки и раки, то они не страшны, а естественны, как всякие живые создания, не страшна и щука, «младшая сестрица крокодилу», что «неживая возле берега стоит». Куда страшней человек, уничтожающий живое, таков герой стихотворения «Убийца», что не желает отдавать колхозу ни коня, ни коров, ни свиней, ни любимого волкодава и пускает их под нож. У природы же особая справедливость – если молодость тянется к молодости, как в стихотворении «Соловьиха», для птиц такая тяга – непреложный закон, движущий жизнь, для людей – источник ревности и горя.

Почему-то прошло незамеченным, что певец «природного» и «биологического», Корнилов мучительно боится смерти, предчувствует ее неизбежность и ужасается этой неизбежности. Сквозь ритмы и образы разного рода патриотических и оборонных стихотворений, в немалом количестве написанных им (и это не дань конъюнктуре, а понимание момента, осознание, что Ленинград – город приграничный), вдруг прорывается затаенный страх. В тревожных, набрякших влагой и дымом, строках стихотворения «Война» – то же предчувствие смерти, перечисление орудий убийства: пуля, нож, и неожиданный образ, трава, которая встает дыбом, «моя в ней течет и плывет голова», и рядом трехпалые ноги птиц, садящихся на мертвеца.

Но это смерть от руки врага, между тем, Корнилов чувствует собственную обреченность, и ждет удара, нанесенного вовсе не чужой рукой, а рукой самой близкой, рукой Республики. Это наказание за безделье, пьянство, ночные прогулки с гитарой. Отсюда и «особый счет»: «А по счету тому огулом // по заслугам и по делам // нашу жизнь назовут прогулом // с безобразием пополам». И, как следствие, отворачиваются товарищи, и окружает полное одиночество. Однако высказанное и прочувствованное в стихах не повлияло на поведение Корнилова – чудовищное пьянство, безобразия и хулиганские выходки не прекращались. Трудно сказать, было ли это особого рода защитой от нелицеприятной действительности, либо желанием пожить вдоволь при ощущении собственной обреченности, либо своего рода подхлестыванием обстоятельств, вызовом.

Не слишком убедительна сдержанность и надежда на посмертное бытие, высказанные в одном из лучших стихотворений поэта «Продолжение жизни». Нарисованная лиро-эпическая картина: зеленое и скучное небытие травы, по которой шагают навстречу врагу «коммунисты, немея лицом», а затем победа и земля «без битвы, без крови, без горя», идущие по земле комбайны – завершается строкой безысходной и необратимой: «Тогда я совсем умираю».

Растратив со временем лирический темперамент, Корнилов обращается к большим жанрам. Архив поэта утрачен, и потому в качестве первого известного нам произведения подобного рода надо назвать драматическую поэму «Соль» (1931), написанную по мотивам знаменитого рассказа И. Бабеля, вошедшего в «Конармию». Попытка эта расценивается как не слишком удачная. Другая крупная вещь, названная «Тезисы романа» (1932-1933), так и осталась не законченной. Скучна и не слишком хорошо прописана поэма «Агент уголовного розыска» (1933). Как крупное событие в литературе была воспринята поэма «Триполье» (1933), рассказывающая о гибели отряда комсомольцев, захваченного из-за предательства атаманом Зеленым. Высокую оценку получила и поэма «Моя Африка» (1935), герой ее, петроградский художник, вдруг видит сквозь метель негра-красноармейца, а затем после долгих поисков узнает, что этот персонаж, которого он хотел включить в картину о революции, с честью пал в бою, и художник решает так же погибнуть за свободу Африки, как тот погиб за свободу России.

Поздние поэмы «Последний день Кирова» (предположительно 1935), «Начала земли» (1935) и «Самсон» (1936) считаются неудачными. Причиной тому не слабость таланта Корнилова, а общая инерция большой формы, ее вынужденное однообразие и несамостоятельность (ведь русская поэма XX века существовала под знаком классической русской поэмы, пережившей расцвет веком раньше). Удача в этом жанре даже для великих русских поэтов – редчайшее исключение из правила.

Возможно, поэту требовался перерыв, чтобы разобраться в себе, перевести дух. Однако обстоятельства сложились иначе. Дарование Корнилова вызревало стремительно – из стихотворца «есенинской» ориентации он стал поэтом ленинградской школы, образы великого города, его памятники, улицы и дома сделались, по существу, главными героями его стихов. Недолгая его жизнь развивалась также стремительно и закончилась трагически. В 1936 г. он был исключен из Союза писателей, а в 1938 арестован. В качестве официальной даты смерти принято 21 ноября 1938 года. На самом деле ни когда погиб Корнилов, ни где он похоронен неизвестно. Почти два десятилетия произведения его не издавались, однако песня, созданная Корниловым и композитором Д. Шостаковичем для кинофильма «Встречный» (1932), не только звучала без упоминания имени одного из авторов, но и была символом целой эпохи, ее позывными.

Сочинения

Борис Корнилов. Стихотворения и поэмы М., 1963.

Борис Корнилов. Стихотворения и поэмы. М.-Л., 1966.

Борис Корнилов. Продолжение жизни. М., 1972.

Литература

Г. Цурикова. Борис Корнилов. Очерк творчества. Л., 1963

Л. Заманский. Борис Корнилов М., 1975.

Л. Аннинский. Жизнь Бориса Корнилова. – В кн.: Л. Аннинский. Тридцатые-семидесятые. М., 1977.

К. Поздняев. Продолжение жизни. Книга о Б. Корнилове. М., 1978.

А Б В Г Д Е Ё Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я