Говорит
Москва

Татуировки заключенных.
Скопированные и собранные ветераном МВД СССР Балдаевым Д. С. с 1948 по 2000 г.
Из личного собрания автора. СПб., Лимбус Пресс, 2001.

У Танидзаки Дзъюнитиро есть замечательный рассказ с простым, на первый взгляд, хотя и экзотическим сюжетом. Великий мастер татуировки мечтает о работе, в которой воплотится весь его талант. Однажды он видит на улице паланкин и успевает разглядеть щиколотку женщины, которую несут в этом паланкине. Но и щиколотки ему достаточно, чтобы по малой детали воссоздать облик незнакомки и понять, именно ее он искал. Художник уговаривает девушку сделать татуировку, а затем рисует у нее на спине изображение паука, «дзёро». После долгой и болезненной операции девушка приходит в себя, и мастер падает перед ней ниц, потому что ее характер изменился. Теперь она совсем иной человек, способный подчинять себе и повелевать.

Кто-то разглядит в этой истории вариации на тему мифа о Пигмалионе, что небезосновательно, ибо японец любил пересказывать европейские сюжеты, используя местный материал. Но сейчас важнее психологически очень точная концовка, переводящая литературную беллетристику в плоскость подлинной мифологии с ее предельной телесностью идеи и чувственностью мысли. Ведь художник преклоняется не перед собственным созданием (тут-то и отличие японского прозаика от любого, даже самого великого европейского автора). Художник преклонил колени перед воплотившейся в девушке из веселого квартала надчеловеческой силой. Она не символ чего-то могущественного, человеку неподвластного, даже не врата в пространства мифа. Она сама, плоть от плоти, миф. Иными словами, это не Катюша Маслова, за которой следует по этапу Нехлюдов, не Соня Мармеладова, с которой просветленный Раскольников читает на два голоса Библию, а какая-нибудь героиня тургеневской «Первой любви», которую по руке ударил хлыстом любовник, и шрам остался, а боль и стыд преобразили ее натуру.

Собственно, татуировка, шрамы и прочие знаки пройденной инициации не просто свидетельствуют, что их носитель преодолел очередной этап существования, но та же татуировка, нанесенная на кожу, как бы разнимает тело на доли и заново воссоздает его по другим законам. Тело становится новым телом, о чем и свидетельствует соответствующий знак. И в этом смысле альбом, созданный на основании коллекции Д.С. Балдаева (кстати, автора и великолепного словаря блатного жаргона), издание не только интересное, а и симптоматичное. Не стану говорить, что в пределах регламентированной субкультуры изображение и слово, неизменные составляющие татуировки, выступают в качестве квази-билингвы.

Скажу о другом: татуировка – система знаков, главная функция ее – сообщение, коммуникация. И с этой точки зрения, достаточно общего указания, где татуировка находится, и хорошей прорисовки (а составитель альбома – профессиональный художник, в силу тяжких жизненных обстоятельств не доучившийся). На второй план отходят частные, чисто субъективные сведения, которые также присутствуют во многих татуировках – даты особо важных событий, имена и даже изображения реальных людей, имеющие портретное сходство. Точнейшие примечания, которыми снабжены некоторые экземпляры коллекции, – скопировано такого числа, в таком-то месте (указана даже баня или больница, и улица, на которой они находятся), переводят картинки из плана общесемиотического в план «особых примет», появившихся еще на заре научной криминалистики и теперь ушедших в прошлое. А интересный план топологический и вовсе утрачен: прорисовок и общих указаний, где нанесена татуировка – плечо, бедро, пах – недостаточно, чтобы понять, как осмыслено здесь человеческое тело. Фотография женского торса на задней стороне переплета растолкует, что я имею в виду. Татуировка с пауком и, вероятно, осой, расположившимися рядом с четко выписанной паутиной, интересна не столько сама по себе, сколько тем, что центр паутины приходится на пупок, или, другими словами, пупок вписан в паутину – это средоточие, центр ловушки, куда и затягиваются жертвы, обреченные пауком на

смерть.

Короче, сколь бы ни был хорош альбом, он способен лишь возбудить интерес к теме, но не решить вопрос. Инициацию проходит общество в целом, а не только наиболее «продвинутые» его части. И то, что сейчас среди подростков популярны «временные» татуировки свидетельствует и о принципах телесности, усвоенных обществом, и о присущей тому же обществу «декоративности» вкуса в ущерб пространственности и формообразованию.