Ольга Клюшкина / Воля к игре

Ольга Клюшкина

Воля к игре:
исследование игроков казино

Введение

Макс Вебер выделял четыре типа социальных действий - аффективное, традиционное, ценностно-рациональное, целе-рациональное, причем подчеркивал: целе-рациональные действия в реальной жизни найти практически невозможно - это сконструированный идеальный тип. Однако его рассуждения о методе понимания социального действия, были сведены к необходимости конструирования этих рациональных действий, которые могли бы быть, если было бы возможно очистить реальные действия от ценностных (традиционных, аффективных) окрасок. Такие рациональные конструкции легко поддаются формальной логике, становятся однозначными для различных интерпретаторов и, соответственно, оказываются более предсказуемыми.

Веберовская идея выявления рационального из обыденной жизни людей была перенята и трансформирована в работах современных экономистов. Так, Г. Бэккер[1] в качестве основы для рационализации предлагает “максимизацию функции полезности или богатства”, считая, что при помощи нее можно объяснить не только экономическое поведение, но любое другое и даже романтизм. То есть в его теории утверждается, что в сущности современный человек стал человеком экономическим, и потому-то экономический подход так хорош для современного общества.

Однако на настоящий момент в жизни общества остается и достаточно успешно функционирует множество сфер человеческой жизнедеятельности, где этот подход может описать лишь незначительную долю происходящего. Так, например, за его пределами могут остаться такие понятия как риск, везение, удача. То, каким образом они могут быть вплетены в рационализаторскую модель, можно проследить на примере азартных игр, а именно, игры в казино.

Описание проблемы

Азартные игры долгое время в истории развития человеческих цивилизаций были “растворены” в предпринимательской деятельности, спекулятивных техниках, принудительном страховании, государственных лотереях, собирающих деньги для пополнения государственной казны, и проч.[2] В современном мире азартные игры стали отдельной социальной сферой - хорошо организованной сферой досуга, так же как биржевая игра - одним из типов высоко рискованного бизнеса.

Игру в казино как способ времяпрепровождения можно встретить во многих обществах и культурах как на Западе, так и на Востоке. Две универсальных составляющих - абстрактная “холодная” теория вероятности, лежащая в основании всех игр, и присущее человеку реальное “горячее” желание испытать сильные ощущения и эмоциональный всплеск - это то, что делает казино успешным в любой культурной среде. Однако, несмотря на то, что в сущности своей игры в казино культурно нейтральны, отношение к этой форме досуга все же заметно различается в обществах с разными культурными, экономическими и политическими особенностями.

Что касается России, то здесь казино появились только в последние десять лет, вместе с формированием рыночных отношений и свободной предпринимательской деятельностью. Но, несмотря на это, игорные традиции сформировались давно и были описаны классиками русской литературы еще в XIX веке - А. С. Пушкиным (“Пиковая дама”), Ф. М. Достоевским (“Игрок”), А. И. Куприным (“Система”). Эти два факта подчеркивают особенность мира российского казино. При том, что эта досуговая деятельность имеет давние историко-культурные корни, казино – это принципиально новый вид досуга и бизнеса для России, место которого в экономике и культуре страны в целом еще плохо (если не сказать, что совсем не) изучено независимыми экономистами и социологами.

Исследовательский подход

Игра в казино – сложное культурное явление, поэтому для его рассмотрения можно использовать самые разные гуманитарные дисциплины – философию, психологию, культурологию, социологию, экономику. Специфика социологического подхода определяется особым предметом исследования. Казино с социологической точки зрения понимается как некое социокультурное образование, имеющее свои особые субкультурные составляющие - типы рационализации мотиваций, нормы, ценности, стереотипы - и способы их встраивания в общую культуру общества. При помощи этих категорий, можно, например, проанализировать уровень престижа азартной игры как способа досуга в определенном микросообществе или же механизмы выработки логики (рационализации) соотнесения затрат на получение денег в обыденной хозяйственной практике, затрат на игру (проигрыши) и меры получения удовольствия от игры.

Игра в казино формируется и оживает за счет нескольких действующих сил. В данной работе мы хотели бы сфокусироваться на деятельности игроков. Основываясь на теореме У. Томаса, мы попытаемся увидеть, как они сами субъективно воспринимают ситуацию игры, которая делает мир казино для них реальным. Структурирование этой ситуации мы предполагаем через описание взаимодействия субкультурных и культурных элементов, определяющих их идентичность и соответствующую деятельность. Мы также предполагаем рассматривать игру в казино в двух смыслах - в узком смысле как ситуацию игры - ставки и выигрыши/проигрыши, и в широком - как социокультурное пространство, большое игровое поле - сцену, где разыгрываются не только денежные ставки, но и другие “социально важные карты”.

Методология

Поскольку цель данной работы заключалась в концептуализации исследовательского поля, выявлении категорий и понятий для формирования теоретической модели, то мы придерживались качественного характера исследования – материал был собран при помощи включенных наблюдений, полуформализованных интервью, обзора периодики (прежде всего, журнала “Большая игра”), небольших рекламных изданий и проспектов.

Гендерная характеристика объекта исследования

Описывая игрока, мы будем использовать местоимение “он”, поскольку женщины играют значительно реже мужчин - среди игроков их примерно 5-10%. Причем, можно выделить два типа играющих женщин - те, кто играет на свои деньги, и не на свои. Поскольку нас интересовали игроки, которые задействуют с игре свой собственный доход, то процент таких игроков среди женщин становится еще меньше - возможно 2-3% (то есть в один определенный момент в зале казино (вмещающем примерно 150-200 человек) можно увидеть пять-шесть самостоятельно играющих женщин). Из этого можно заключить, что казино в России - это мужская игра. И использование местоимений мужского рода при описании игроков - это не только (и даже не сколько) следование правилам русского языка, сколько обращение внимания на реальный пол изучаемых субъектов.

Основные понятия

Игра. Понятие игры в культурологической и социологической литературе встречается часто: примером тому может быть целое направление - драматический подход. При этом игра как отдельная форма жизнедеятельности воспринимается исследователями общества настолько естественной, что, возможно, это стало причиной того, что описание социологических и культурных аспектов игры как таковой в социологической литературе (а тем более в русскоязычной) представлено слабо.

Наиболее известной работой по этой тематике можно назвать книгу Й. Хейзинги “Человек играющий”, в которой игра понимается в широком культурологическом аспекте, что позволяет нам использовать данные им определения как рабочие для описания игр в казино. Выделим ее основные составляющие.

Как пишет Хейзинга, игра старше культуры, поскольку игровые формы деятельности можно встретить и у животных. Поэтому корни игры уходят глубоко в биологические (или генетические) особенности, отражая тем самым жизнь как таковую. Но, с другой стороны, игра всегда что-то значит, то есть всегда предполагает некоторый ясный для всех участников смысл, и тем самым игра претендует на выход за пределы биологического на уровень если не культурного, то антропологического. Таким образом, игра по природе своей противоречива. В ней переплетается культурное и биологическое, рациональное и инстинктивное, искусственное и естественное.

Далее Хейзинга выделяет несколько признаков игры. Во-первых, игра - этосвободная деятельность. “Игра по приказу уже больше не игра. В крайнем случае, она может быть навязанной имитацией, воспроизведением игры. Уже благодаря свободному характеру игра выходит за рамки природного процесса”[3]. Во-вторых, “игра не есть обыденная жизнь и жизнь как таковая. Она скорее выход из рамок этой жизни во временную сферу деятельности, имеющей собственную направленность”[4]. Игра вклинивается в обыденную жизнь как нечто временное, ценное само по себе, процессом своего совершения. В-третьих, обособленность игры от обыденной жизни неизбежно предполагает, что игра конечна - она имеет временные и пространственные границы. И своей ограниченностью игра облегчает восприятие целостности себя как некой культурной формы. И, наконец, последняя характеристика - это наличие правил. “Внутри игрового пространства царит собственный, безусловный порядок. ... Малейшее отклонение от него расстраивает игру, лишает ее собственного характера и обесценивает”. Игра начинается там, где установлены правила, единые для всех либо специальные для каждого участника. Порядок (или правила) оказываются стержневой составляющей игры. Они задают темп и определяют весь ход игры - напряжение, равновесие, балансирование, чередование, контраст, вариантность, завязка и развязка, разрядка, разрешение.

Основываясь на основных составляющих игры, предложенных Хейзингой, мы предлагаем рассматривать игру как явление вариативное, представляющее собой некий континуум. На одном конце этого континуума игры с минимальным количеством правил, которые необходимы только для того, чтобы игра все же состоялась. Эти правила часто эмержентны - то есть они возникают по ходу развития игры; спонтанное реагирование на изменяющуюся ситуацию - основное требование этой игры. Результат непредсказуем и зависит только от ситуативного, “здесь и сейчас” расклада сил. В английском языке такому пониманию игры соответствует слово “play”[5].

На другом полюсе расположена не игра, а скорее пьеса - проигрывание уже установленного сценария. Это подобно классическим театральным постановкам, в которых конец пьесы известен. Такая игра захватывает не результатом, а самим процессом. К такому типу игры можно отнести проигрывание ритуальных социальных ролей, соответствующих определенным статусам, демонстративные презентации, заранее подготовленные выступления. Правил игры много, и все они жестко детерминируют настоящий момент. Во власти субъекта-деятеля оказывается слишком мало возможностей для спонтанного реагирования. Да и спонтанность сама не актуальна - все просчитано, и основная цель - четко придерживаться “сценария” (“game”).

Таким образом, критерий жесткости правил и заданности сценария оказывается одним из векторов, который формирует социальные игры, а вместе с тем и социальные идентичности субъектов игры – игроков. Одни игры более естественны с точки зрения “обыденности”, другие – редки и экзотичны. Каждая социальная игра задает границы репрезентируемых внутри нее идентичностей, предоставляя субъекту возможность их смены, переходов от “игры” к “игре”.

Обращая понимание правил игры к нашей теме, мы предполагаем, что казино как раз является тем местом, где предоставляется легитимная возможность выйти за рамки “социального сценария обыденной жизни” и произвести спонтанный выплеск сдерживаемых желаний. В связи с этим игра в казино может рассматриваться и как тип постоянно действующего “карнавала”[6] - организованного процесса, направленного на урегулированное, но все же позволительное проявление неконтролируемых эмоций, на отход от предлагаемых обществом рациональных конструкций, в том числе и конструкций рационального действия, на вхождение в совершенно иной мир, позволяющий реализовать те внутренние побуждения, которые оказываются “зажаты” доминирующей “цивилизированной” культурой. В этот момент “карнавализированная”, дионисийская культура восстает против культуры “высокой”, духовной, взрываясь и раскрывая иную “правду” о мире, раскрепощая человеческие страсти и желания.

Удача. Азартные игры отличаются от неазартных тем, что в них присутствует везение - удача, тогда как в последних положительным результатом является успех - рационально объяснимый, и потому предсказуемый. Как считает Т. Веблен, вера в удачу - необходимая характеристика азартного игрока. Истоки веры в удачу он находит в доисторических временах, в так называемой хищнической культуре. Он противопоставляет современный рациональный тип мировосприятия, с четким осознанием причинно-следственных связей, позволяющих прогнозировать ближайшие результаты деятельности, типу доэкономическому, одушевляющему окружающие неживые предметы и наделяющему их силой влиять на исход событий. Такой тип он называет анимистическим. “Вера человека, обладающего спортивным темпераментом в удачу и случай - т. е. в причинную обусловленность случайного - является слабо выраженным или рудиментарным анимистическим чувством”[7].

“В своей простой форме вера в удачу есть инстинктивное ощущение какой-то загадочной телеологической “склонности”, свойственной предметам и ситуациям. Вещи или события наделяются “предрасположением” к определенному исходу, понимается ли этот исход как случайный или как преднамеренно преследуемый. От этого простого анимизма вера в удачу переходит в другую, производную от первой форму или стадию, в более или менее оформившуюся веру в сверхъестественную силу. Эта сила оказывает свое действие через посредство видимых предметов, с которыми она ассоциируется в сознании, хотя и не отождествляется с их материальной сущностью”[8].

Высокая доля случая в азартных играх, предлагаемых в казино, провоцирует игрока на развитие в себе этого анимистического иррационального чувства - в казино игроки часто загадывают желания, соотнося их исполнение с выигрышем, оставляют себе фишки как талисманы удачи, а предметы, “решающие” исход игры, олицетворяют с той самой сверхъестественной силой:

“В принципе, рулеточному шарику совершенно все равно, сколько денег поставлено на кон. Но в процессе игры все неживые предметы - антураж казино - оживают, превращаются в химеру, с которой начинаешь бороться как с живым организмом. Вот, например, кто-то хочет доказать свою настойчивость и в шестой раз ставит на черное, при постоянном выпадении красного. И, в очередной раз, убедившись, что выпадает красное, восклицает: “Эх, опять не дала!” Но кто? Шарик? Рулетка? Эта жуткая, манящая химера? Или его судьба?” (Из интервью с одним из игроков).

Соперничество. Еще одна характеристика азартной игры - это победители и побежденные. В результате игры обязательно кто-то побеждает, либо игроки - посетители казино, либо казино в лице крупье, разыгрывающих кон. Согласно все той же работе Т. Веблена, именно соперничество в азартной игре раскрывает ее хищнический характер. “Жажда победы... - это желание добиться <собственного> превосходства ценой проигрыша противника”[9]. Таким образом, в азартной игре встречаются на одном поле противоречащие друг другу характеристики. Несмотря на то, что атрибутивным признаком игры является свободная форма участия в ней игроков, азартная игра включает в себя и противоположное “свободе” свойство – “насилие”, которое как раз проявляется через правило соперничества, через принятие и противопоставления духа хищника - победителя и жертвы - побежденного.

Деньги. И, наконец, последняя характеристика азартных игр - это игра на деньги. Деньги, имеющие множественное значение в связи с их различным использованием в обществе приобретают в казино еще несколько культурных измерений. Во-первых, это особый тип денег. Только в казино, как в сказочном мире, можно уйти из зала с “полными фишек карманами” и обменять их на “приличную сумму денег”. Это деньги удачи – легкие деньги, можно сказать почти без усилий приходящие, а потому пьянящие своим появлением.

Во-вторых, этот особый тип денег в казино начинает играть особую роль. Деньги как одна из антропологических характеристик (измерений, отображений) современного человека подвергается изменениям вслед за изменением идентичности их обладателя. В казино деньги начинают играть роль субъективного мерила азарта, адреналина, переживаний, связанных с описанным выше духом соперничества: “пропорционально размеру денежного выигрыша или проигрыша победа одной стороны оказывается более блистательной, а поражение другой – более тяжелым и унизительным”[10].

В-третьих, в противоположность субъективному мерилу азарта, деньги выступают и объективным показателем социального статуса игрока. Демонстрация определенного количества денег, выделенных на игру, и объявление ставок, соответствующих этому количеству, обладают таким же маркирующим свойством, как и товары, предназначенные для разных социальных слоев. Это подчеркивается не только наличием фишек и ставок, разной денежной стоимости, но и существованием разных столов, и даже залов (“private”, VIP), дифференцирующих игроков по их финансовым аппетитам и возможностям и, тем самым, подчеркивающих их социальный статус. Если игрок идет играть в зал “private” или “VIP”, то он не только собирается, но и может играть по-крупному.

“Я до сих пор никак не могу понять. Приходит простой человек, в каких-то немыслимых ботинках, в старых протертых джинсах, идет на “приват” и проигрывает там сто тысяч долларов. Где он взял эти деньги? Я просто не могу это понять”. (Из интервью с официанткой в казино)

“- Мои друзья тоже ходят в казино. Но не в Голден Пэлас. Для них это несерьезно.

- Но, ведь здесь есть VIP-зал?

- Да, но если их здесь увидят, то это будет не в их пользу... Что о них подумают?” (Из интервью с игроком)

И, наконец, в-четвертых, трюк казино заключается в том, что все денежные манипуляции как бы камуфлируются, поскольку деньги в казино вообще исчезают. Вместо них появляется некий денежный суррогат - фишки, имеющие, однако, так же как и денежные купюры и монеты, разную стоимость и, также как и деньги, позволяющие подчеркивать статусную иерархию ставок, столов, залов. “Понятие деньги в казино исчезает, на смену ему приходят фишки. Напитки, сигареты оцениваются при помощи фишек - денежную цену они утрачивают”. (Из интервью с игроком). Манифестация нового культурного измерения денег посредством смены денежного стандарта играет важную для казино экономическую роль. Так, стоимость фишек как мерила азарта нивелирует своим доминированием в рамках игрового пространства другие “обыденные” измерения денег, отвлекает игрока от осознания их “обыденной” полезности. Так, в процессе игры игрок может испытывать счастье от последнего выигрыша и довольствоваться продолжающимся праздником. И только за его пределами, оценив впоследствии свои доходы, все же осознать, что он в проигрыше.

Казино. Итак, теперь все описанные выше понятия поместим в реальное поле их воплощения - мир казино. Казино - это пространство двух противоположных, но уравновешенных “сил”. С одной стороны, - это место отдыха, спонтанного “карнавала”, где каждый посетитель, в отличие от театра и других зрелищ, - действующее лицо, а с другой, - это жестко структурированная организация персонала, которая контролирует “спонтанность” происходящего точностью исполнения своих обязательств.

Всех участников “спектакля” казино можно разделить на три типа: игроки, не-игроки (сочувствующие, приятели, компания), и вне-игроки (обслуживающий персонал казино). Игроки - это центральные фигуры. Их присутствие обеспечивает начало и бесконечное продолжение этого “сказочного мира”.

Не-игроки - это люди, пришедшие в казино не ради игры. На первый взгляд, они могут казаться лишними, второстепенными, но при детальном рассмотрении оказывается, что они выполняют своеобразные социальные роли. Большинство из них являются друзьями, приятелями или членами компании игрока, демонстрирующими собой его социальное окружение и его возможности манипулировать свободным временем других.

“Очень интересный персонаж приходит к нам. Он - директор крупного российского предприятия N. Магнат. Хотя наша промышленность находится на более низком уроне, чем западная, но все равно, он сказочно богат. Он голубой. Каждый раз он приходит с молодыми мальчиками. То есть вот он показывает - смотрите на меня. Кормит их, одевает. Гладит по головке ласково при людях, не стесняется. Действительно хорошие ребята, какие-то модели. А сам он неприятный, рыжий. Имеет телохранителей. Просто неприятно, когда человек имеет много денег, то он может купить все что угодно” (Из интервью с официанткой в казино).

Но, кроме того, бывают и “независимые” не-игроки:

“Вот два примера. Девушка, которая одета совершенно обычно. Понятно, что она сюда пришла не затем, чтобы найти себе партнера на ночь. Она останавливается около какого-нибудь игрока, начинает выражать свою заинтересованность его игрой, сочувствовать ему, когда он проигрывает, радоваться вместе с ним его выигрышам. Так они сходятся, и она становится партнером в его “грязном деле” - просаживании денег. Никто не может посочувствовать ему в этом, а она может. С выигрыша он дает ей фишку-две, чтобы она поставила сама, но в ее планы не входит играть. Она позже обменяет их на деньги. Потом она идет к другому игроку и ее “работа” продолжается.

Но так “работают” не только девушки. Среди этой категории посетителей казино можно встретить и парней. Молодой человек, который помнит всех своих “друзей”. Вот он радостным возгласом приветствует одного из них по имени, хотя этот игрок не появлялся здесь уже полгода. Но это еще не все - он полностью может расположить только что вошедшего, но уже начинающего бредить казино игрока, напомнив ему о его привычках: “Ты все также любишь ставить на черные, четные и большие?” Добившись, таким образом, расположения, он становится другом ему на все его пребывание в казино в эту ночь”. (Из интервью с игроком)

И, наконец, еще один тип действующих лиц - персонал казино. Казино имеет очень жесткую иерархическую структуру должностей - дилеры, менеджеры разных уровней, администраторы.

“У нас много администраторов, которые за всем следят, у менеджеров за стойками находятся мониторы, в зале установлено много видеокамер. Вот менеджеры сидят и следят за работой дилеров и официанток. Если что-то не так, то они звонят боссу, главному администратору, вызывают и говорят: “Вот в вашей работе замечены ошибки, исправьтесь”. (Из интервью с официанткой)

Задача менеджеров как и в любой другой коммерческой организации - контролировать денежную прибыль - реализуется через наблюдение за “финансовыми возможностями” игроков, формированием определенного отношения к ним и проведением особой “гостевой” политики по привлечению крупных игроков.

- А может ли менеджер следить сразу за двумя, за тремя проигрывающими?

- Да, это их работа. Вот, например, когда мы приносим менеджерам чек на подпись, то можно услышать разговоры между ними: “А он мало сегодня принес, тысяч тридцать. Не стоит за ним следить”. (Из интервью с официанткой)

Игра: смена идентичности

Множество ярких мигающих огней и красочная привлекающая вывеска у входа в казино манифестируют внешнюю границу мира обыденного и мира сказочного, переходя которую, словно совершая волшебное действо, посетитель, возможно, несколько часов назад усердно бившийся над повышением прибыльности своего дела, расстается со своим “я-предпринимателем” и превращается в другого - “я-игрока”. Здесь он получает то, что не могут предоставить ему другие сферы обыденной жизни - легитимное изменение своей собственной идентичности. Он на время расстается с рациональностью, холодным рассудком, безэмоциональностью, которые ему просто необходимы в профессиональной деятельности, позволяющей получать достаточный для игры в казино доход, и погружается в совершенно противоположный мир, где бушуют безудержные страсти и эмоции, спонтанные действия, где расчет уступает место непредсказуемости и интуиции.

“Казино - это “небольшой дурдомчик”. Прилично выглядящий, респектабельный человек, зайдя в казино, буквально через пять-десять минут совершенно преображается. Безумные горящие глаза, рассеянное сознание... И хочется перефразировать фразу из Данте “Забудь о... , как там, я забыл ... всяк сюда входящий”” (Из интервью с игроком)

Такое изменение идентичности в литературе рассматривается чаще с психологической точки зрения, то есть подчеркивается внутренняя предрасположенность человека к азартной игре. Ш. Ференци[11], психоаналитик начала века, писал о том, что игра в казино, равно как и игра на фондовой бирже, - это форма затянувшегося ощущения “инфантильного всемогущества”. Он полагал, что дети не воспринимают себя слабыми и беспомощными, а наоборот всесильными, всемогущими существами, чьи нужды беспрекословно воспринимаются послушными взрослыми. Дети способны поддерживать эту полностью нереалистичную Я-концепцию, потому что у них нет возможности увидеть как они беспомощны, зависимы и слабы. Со временем они познают реальность; и этот опыт преподносит им реальные факты жизни. Взросление означает не только изучение того, что мы можем, но также и то, что мы делать не в состоянии.

“В казино ходят люди, у которых неудовлетворенное самолюбие, неудовлетворенное “я”. Полностью реализованные люди туда не ходят. Эта “псевдореализация” связана с острым чувством - риском. Когда делаешь крупные ставки, то в душе все замирает, а потом либо расцветает бутоном, либо все падает в пропасть. Такие же яркие чувства мужчина испытывает на войне, когда риск связан с постоянной угрозой смерти. Но у казино, в отличие от войны, есть большое преимущество - здесь не убьют и не ограбят. И тот, кто, как я в детстве, мало дрался, дореализовывает себя в казино”. (Из интервью с игроком)

Внутренней границей, подтверждающей намерение пришедшего гостя казино стать “игроком” является касса - обмен денег на фишки. Деньги как лакмусовая бумага оказываются основным фиксатором хода игры - борьбы противоречивых я-идентичностей. Так, меняя часть своих денег на фишки, игрок как бы меняет часть своего “я” на “я-игрока”.

Так же как и в других сферах жизни, деньги игрока особым образом структурированы. Игрок заранее определяет сумму денег, которую он согласен выделить на игру, и эта сумма обменивается в кассе. Первоначально, это является тем лимитом (денег и “я-концепции”), за который выходить нельзя. Однако с течением времени и разгаром страстей, вслед за все большей сменой я-идентичности начинает превышаться и денежный лимит. И в этот момент в ход могут пойти деньги, предназначенные для других целей. Взаимоотношение между игрой и игроком меняется - игра начинает доминировать над игроком.

“Игрок во время игры всегда чувствует некоторую неловкость. Он понимает, что он занимается порочным делом. Деньги, которые он обменял на фишки, должны быть вложены в другие более важные дела. Вообще-то свободных денег на игру не бывает - они всегда планируются на какие-то дела. И вот, когда он тратит эти деньги, он чувствует, что он - негодяй”. (Из интервью с игроком)

Процесс игры завораживает, все больше втягивая пришедшего в казино гостя в идентичность “я-игрока”. Однако от многих других азартных игр игры казино отличаются тем, что статистический расчет или теория вероятности всегда оказывается на стороне казино, что усугубляет положение игрока с течением времени. В процессе игры он борется со стихией случая, находясь при этом в ситуации, когда правила работают против него, и игрок чаще оказывается в проигрыше. Состояние побежденного, проигрывающего все больше провоцирует игрока на ответный ход, на взятие реванша, разжигая страсть мщения, и все больше вгоняя игрока в порочный круг. Выход из этого круга в статусе проигравшего требует особой силы воли, особых типов рационализации, оправдывающих такой вид досуга. Таким образом, более частые проигрыши нежели выигрыши поднимают важную проблему - каким же образом соотносятся затраты на зарабатывание (добывание) денег и их столь легкой тратой? Есть ли какие-то социальные критерии оправдания этой деятельности?

Вне игры: постоянство идентичности

Попытаемся найти оправдание рационализаторскому экономическому подходу. Действительно ли есть в азартных играх что-то, что позволяет игрокам оправдывать свое времяпрепровождение, что является почвой для рационализации этой неподконтрольной страстной деятельности? И тут необходимо выйти за пределы “фигуры” - самой игры, оценить ее “фон” - контекст. Так ли сильно характер и механизмы функционирования его отличаются от “внешней” по отношению к казино, обыденной жизни? Что объединяет, вписывает игорную деятельность в целостность мировосприятия игрока и его жизни как таковой?

На первый взгляд, идентичность игрока кажется иной, противоположной той, что требуется в мире капитала. Благодаря страстной вере в счастливый случай они ведут себя иррационально, стихийно, потакая своим внутренним бессознательным импульсам. Но при этом негласно их поведение демонстрирует то, что каждый из них и все они вместе являются представителями особого класса - класса “игроков казино”. Приобретение этого статуса - один из источников рационализации своих проигрышей.

Пространство казино, в отличие от бизнес-пространства устроено так, что все события (выигрыши, проигрыши, размер ставок) происходят не за закрытыми дверями, а на виду в других игроков. Это создает особые условия для демонстративного поведения, – игроки идут в казино не только ради игры, но и для того, чтобы “себя показать, других посмотреть”. Особенность демонстративного поведения в казино состоит в том, что оно ориентировано на демонстрацию статуса не при помощи вещей (имеющих определенную денежную стоимость), а непосредственно при помощи самих денег - это показ окружающим размера денег, которые игрок собирается потратить, и мужественное их “уничтожение”. То есть несмотря на то, что все игроки представляют единый класс, складывающийся в процессе группового поединка с казино, каждый игрок имеет свою индивидуальную стратегию игры, которую он представляет окружающим.

Несмотря на присущий всем игрокам азарт, стратегии игры их различаются. Мы выделяем несколько типов игроков, в зависимости от их стратегии игры. Первый тип - игроки, которые пришли попытаться немного “подзаработать”. Небольшой выигрыш они рассматривают как доход (может быть даже основной). Именно об этом типе игроков писали Дэвид Доунес и его коллеги[12], доказывая, что игроки не являются столь беззаботными и используют любой большой выигрыш экономно. Они бережливы, аккуратны, осторожны.

Второй тип - это игроки, пришедшие ради развлечения: “Причем приходят, могут подарить дилерам, официанткам на чай. То есть и приходят не для того, чтобы выиграть, а чтобы себя показать, других посмотреть. Просто ради развлечения. Выкинет несколько тысяч долларов - для него это ничто просто”. (Из интервью с официанткой.) Это достаточно преуспевающие люди, которые игрой в казино “оплачивают” свое участие в “карнавале”, обеспечивая тем самым более уважительное отношение к себе со стороны персонала, о чем более подробно речь пойдет ниже. И третий тип игроков, - это те, которые играют по крупному, те, для которых создают “VIP” и “private” залы, где высокие ставки позволяют усилить накал страстей, в полной мере ощутить захватывающий и пьянящий дух азарта.

Еще один аспект демонстративного поведения - это обращение с крупье и официантками. Должностная позиция босса (управляющего) у игрока остается и за пределами его работы. Сорвать свой гнев и раздражение от проигрыша на персонале также возможно, как и на своем подчиненном - в обоих случаях власть в руках того, кто платит деньги.

- Как ты считаешь, что в твоей жизни изменилось после того, как ты устроилась туда работать?

- Да, у меня много изменилось в жизни. Люди замечают. Те, с которыми я давно не встречалась. Я сама не замечаю, но мне об этом говорят окружающие. Я стала очень агрессивной, злой. Это, видимо, связано с моей работой, когда каждый норовит там ущипнуть, или пьяный идиот гоняет тебя туда-обратно, и ему ничего не скажешь, у нас такие правила, клиент всегда прав. С улыбочкой воспринимать даже если тебя грубо по-всякому обзывают. Люди приходят проигрывать очень много денег. Ходит один мужик, армянин что ли, не русский. У него есть карта нашего клуба. Бедные дилера, он их так обзывает, у меня даже язык не повернется, как он их обзывает!

- И что никто не подходит не делает ему замечание?

- Нет, этого нельзя делать. Девушек просто уводят оттуда бледных.

- Ну, а почему такие правила? Вас в это не посвящают?

- Ну, это и так понятно.

- То есть это полезно для казино выкачать из человека все деньги, которые он согласен проиграть?

- Да, конечно, согласны на все его условия. Лишь бы ему было хорошо. Пусть он говорит, все что захочет. А если видят, знаешь, человек простой, пришел 200 долларов проиграть, не постесняются, выведут. У нас есть такая зеркальная комната, куда выводят гостей, которые неправильно ведут себя. У нас такие порядки, если его выводят, то уже выводят на определенный срок”. (Из интервью с официанткой)

И, наконец, посещение казино сказывается на других сферах жизни. Например, рассказы о похождениях в казино придают особый колорит задушевным беседам с друзьями и даже в некоторых случаях с коллегами и партнерами по бизнесу. Рассказчик, переживший такие “финансовые приключения”, “зарабатывает” к себе расположение, и возможно, даже это влияет на повышение его авторитета. С другой стороны, в рамках семьи посещение казино может означать отстаивание своей собственной приоритетной позиции в семье - только глава семьи имеет право на такой особый способ времяпрепровождения.

Итак, все эти составляющие оправданий и рационализаций, которые “уравновешивают” денежный проигрыш, приводят к тому, что игрок может достаточно оптимистично оценивать свой столь дорогой в денежном выражении досуг: “Возвращаясь полшестого домой, я часто думаю, пусть сегодня я проиграл много денег, но зато я получил массу удовольствий от игры. И я не жалею”. (Из интервью с игроком)

* * *

Итак, приведенные выше свидетельства проинтервьюированных и созданная на их основе модель динамики идентичности “предпринимателя-игрока” - это еще одна попытка осмыслить центральный для социологии вопрос о рациональности социального действия, которая, безусловно, фрагментарна и даже в своей фрагментарности не в коем случае не может восприниматься как нечто завершенное. Скорее всего, данные рассуждения следует рассматривать как стремление обратить взор социологов на ранее не рассматриваемые, не традиционные для академической науки аспекты социальной жизни, которые могли бы дать новый материал для дальнейшей проблематизации извечных социологических вопросов.

Библиография по теме “азартные игры”

1. Беккер Г. Экономический анализ и человеческое поведение // Thesis. 1993. Vol. 1. No. 1.

2. Бусова Н.А. Homo Publicus - герой нашего времени // Социологические исследования. 1998. №4. Стр. 108-111.

3. Большая игра. Периодическое издание. Публикуется также в интернете. http://www.opencity.ru/biggame

4. Веблен Т. Теория праздного класса. М: Прогресс, 1994.

5. Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Издательская группа “Прогресс”, “Прогресс-Академия”, 1992.

6. Bergler E. The Psychology of Gambling. London, Hanison, 1958.

7. Brenner R., Brenner G. Gambling and Speculation: A Theory, a History, and a Future of Some Human Decisions. 1990.

8. Casino Gambling in America: Origins, Trends, and Impacts / Ed. by K. J. Meyer-Arendt, R. Hartmann. Cognizant Communication Corp., 1998.

9. Casino Gaming: Policy, Economics and Regulation / Ed. by A. N. Cabot. Lionel Sawyer and Collins, 1996.

10.Cohen J. Psychological Probability. London: Allen & Unwin, 1972.

11.The Concise Oxford dictionary of Sociology / Ed. by Gordon Marshall. Oxford, New York: Oxford University Press, 1994.

12.Cornish D. Gambling: A review of the Literature. London: HMSO, 1978.

13.Devereux E.C. Gambling and Social Structure. (?????)

14.Downes D., Davis B., David M., Stone P. Gambling, Work and Leisure. London: Routledge, 1976.

15.Edwards X. Probability-preferences in gambling // American Journal of Psychology. 1953. Vol. 66. Pp. 349-364.

16.Ferenczi S. Further Contributions to the Theory and Techniques of Psychoanalysis. New York: Norton, 1926.

17.Furnham A., Argyle M. The Psychology of Money. London and New York, Routledge, 1998.

18.The Gaming Industry: Introduction and Perspectives / Ed. by International Gaming Institute. John Wiley & Sons; 1996.

19.Gilovitch T. Biased evaluation and persistence in gambling // Journal of Personality and Social Psychology. 1983. Vol. 6. Pp. 1110-1126.

20.Goffman E. Asylums. Garden City, NY: Doubleday Anchor, 1961.

21.Introduction to the Casino Entertainment Industry / Ed. by V. H. Eade, R. H. Eade. Prentice Hall, 1996.

22.Lozkowski T. Win or Lose: A Social history of Gambling in America. New York: Bobbs Merril, 1977.

23.Mead G.H. Organized Game.

24.Newman O. Gambling: Hazard and Reward. 1972.

25.Price M. Women, Men and Money Styles // Journal of Economic Psychology. 1993. Vol. 14. Pp. 175-182.

26.Randall M. The Price You Pay: The Hidden Cost of Women’s Relationship to Money. London: Routledge, 1996.

27.Schoemaker P. The role of statistical knowledge in gambling decisions // Organizational Behaviour and Human Performance. 1979. Vol. 24. Pp.1-17.

28.Strange S. Casino Capitalism. Manchester University, 1997.

29.Strickland L., Lewichi R., Katz A. Temporal orientation and perceived control as determinants of risk-taking // Journal of Experimental Social Psychology. 1966. Vol. 2. Pp. 143-151.

30.Walker M. The Psychology of Gambling. London: Butterwork-Heinemann. 1995.

31.Wiseman T. The Money Motive. London: Hodder & Stoughton, 1974.

[1] Беккер Г. Экономический анализ и человеческое поведение // Thesis. 1993. Vol. 1. No. 1.

[2] Об этом см.: Brenner R., Brenner G. Gambling and Speculation: A Theory, a History, and a Future of Some Human Decisions. 1990.

[3] Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Прогресс, 1992. С. 17.

[4] Там же, с. 18.

[5] Рассуждения о лексических особенностях английских слов play и game см. в: Игра // Современная западная философия. Словарь. М.: Политиздат, 1991. С. 111.

[6] Более подробно идея карнавалов в описании современности представлена в: Бахтин М. М. Проблемы творчества Достоевского // Бахтин М. М. Тетралогия. М.: Лабиринт, 1998., Batalle G. The Accursed Share. Vol. 1. New York: Zone Books. 1988.

[7] Веблен Т. Теория праздного класса. М: Прогресс, 1994. С. 269.

[8] Там же, с. 270.

[9] Там же, с. 268.

[10] Там же, с. 268.

[11] Ferenczi S. Further Contributions to the Theory and Techniques of Psychoanalysis. New York: Norton, 1926.

[12] Downes D., Davis B., David M., Stone P. Gambling, Work and Leisure. London: Routledge, 1976.

[ предыдущая статья ] [ содержание ] [ следующая статья ]