начальная personalia портфель архив ресурсы
[ предыдущая статья ] [ к содержанию ] [ следующая статья ]
Андрей ВеретенниковАртур Пап. Семантика и необходимая истина: Исследование оснований аналитической философии.
Пер. Е. Е. Ледников. М.: Идея-Пресс, 2002. – 420 с.Аналитическая философия в середине века представляла из себя довольно неоднородное явление, но в этом явлении все-таки можно было различить некий мэйнстрим – этим ведущим направлением был логический эмпиризм. Сегодня уже нельзя выделять «аналитиков» в какую-то обособленную группу, неважно, широкую или узкую. Вы можете заниматься философией языка, эпистемологией, философией сознания или философской логикой не считая себя аналитиком и не прибегая к методам формальной логики, тогда как в середине 20 века эти проблемные поля были по большей части зарезервированы за «аналитиками» – логическими эмпиристами. Несмотря на то, что так называемые «ведущие» аналитики по сути дела таковыми не являлись, например У. Куайн был известен как сторонник «прагматического анализа», а это уже далеко не логический эмпиризм, единое проблемное поле и некоторая общность подходов и методов создавали как пространство для успешной коммуникации, так и область для маневра (то есть вы могли придерживаться иных взглядов без того, чтобы вас просто не поняли ваши коллеги). Книга Артура Папа, аналитического философа из США, вышла в свет 1958 году. Естественно, писалась она в начале 50-х годов (сам автор сетует на оторванность от современных ему дискуссий) и из поля зрения Папа выпало такое новое и мощное явление, которое его современники относили к аналитической философии – этим явлением была лингвистическая философия, инспирированная разработками позднего Витгенштейна («Философские исследования» вышли в 1953 году), работами и активной лекционной деятельностью П. Ф. Стросона, Г. Райла, Дж. Остина и других. Агрессивная позиция новых лингвистических философов по отношению к более традиционным аналитикам (например, Г. Райл называл работы Р. Карнапа «удивительной смесью технической изощренности и философской наивности», П. Стросон считал, что формальная логика не имеет никакого значения и неприменима для анализа языка, Дж. Остин критиковал феноменализм Айера в своих лекционных курсах) разделялась и логическими эмпиристами (например, Б. Рассел отзывался о лингвистической философии как о «новой схоластике» и жестко критиковал исходные посылки Стросона). Тем не менее, это было заметным явлением в философской среде середины века. Но книга Папа содержит достаточно сведений в области традиционного логического эмпиризма (аналитической философии в том виде, который ей придали Рассел, Мур, «Трактат» Витгенштейна и Венский кружок, Карнап периода «Логического построения мира» и «Энциклопедии единой науки» и Куайн периода сборника «С логической точки зрения») для того, чтобы считать ее во многих отношениях исчерпывающим руководством.
К достоинствам книги можно отнести и детальный разбор в ее первой части воззрений Лейбница, Канта, Локка и Юма в связи с той проблематикой, которую породили их работы. Изложение взглядов Лейбница дается согласно книгам Кутюра и Рассела (L. Couturat, La logique de Leibniz, 1901; B. Russell, A critical exposition of the philosophy of Leibniz, 1900 – известна тенденциозность освещения Расселом многих вопросов историко-философского характера), причем изложение точек зрения этих авторов сопровождается критическим анализом самого Папа. Детально разбирается влияние психологизма (воззрения на природу законов, согласно которому законы являются таковыми, какие они есть благодаря специфическим свойствам психики человека и природы его познания, т. е. «для человека это и не могло быть иначе») на логику и философию Канта, Локка и Юма. В связи с последним автор ставит серьезную проблему, которая неизбежно возникает перед всякой философией, претендующей на статус научной (а именно к науке Пап относит аналитическую философию): можно ли так формализовать анализ, чтобы стало возможно практически не обращаться к «интуитивным свидетельствам наличия необходимых связей». Ответ автора в результате собственного анализа – нет. Он прибегает к процедуре, которая напоминает рекурсию в семантическом определении истины Тарского: несмотря на то, что наши исходные посылки выбираются интуитивно, в процессе построения (другой смысл священного слова логического анализа, «редукции», это «конструирование» из базисных терминов или объектов) теория становится самообосновывающей. В ином случае аналитическая философия и не могла бы претендовать на научность, ведь в случае явной опоры на интуицию мы могли бы справиться о количестве одинаковых интуиций у некоторого количества аналитиков, но в рассматриваемом смысле интуитивны и посылки всех эмпирических наук.
Границы логического эмпиризма определяются, по Папу, доктриной, согласно которой все аналитические суждения являются в то же время и априорными, а все синтетические – апостериорными или фактическими. Таким образом он дистанцирует себя по отношению к Канту, для которого было возможным в «Критике чистого разума» ставить вопрос о возможности синтетических априорных суждений, вместе с тем перенимая от него «общефилософскую задачу размышления над условиями возможности познания». Как отмечает Е. Е. Ледников, сам Пап примыкает к сторонникам прагматического анализа, течения, отказывающегося от резкого разделения области аналитических и синтетических высказываний. Аналитическим традиционно считается высказывание, истинное в силу своего значения, что ведет к проблеме синонимии, либо то, отрицание которого было бы самопротиворечивым – критерий Лейбница. Куайн отказался от противопоставления аналитического и синтетического благодаря анализу фраз вида: «все зеленое является протяженным», Пап принимает анализ Куайна (ср. с критикой данного анализа Сёрлом в книге Searle, Speech acts, 1969). Отсюда и возникает проблема законоподобных высказываний, определяемый интуитивными представлениями о необходимых связях. Эти высказывания будут высказываниями с прагматической направленностью и образуют особый промежуточный класс. Данная концепция получила название «градуализма», который, как мы можем видеть, ведет к релятивизму и конвенционализму в отношении статуса понятий, так как границы класса высказываний с прагматической направленностью становятся настолько же расплывчатыми, насколько эта доктрина размывает и границы классов аналитических и синтетических высказываний (то есть они перестают быть классами в строгом смысле слова). В случае с такой постановкой проблемы в систему необходимо вводить аксиому выбора, которая определяет условия включения высказывания в тот или иной класс. Это в свое время сделал Рассел, но Пап принимает иной вид анализа, разрешающий многие проблемы классического анализа, но в то же время сталкивается со многими подобными рассмотренной выше.
Насыщенный логической терминологией (в традиционной нотации, в отличие от, например, польских аналитиков, что облегчает чтение) монументальный труд Артура Папа снабжен глоссарием основных терминов, так что неподготовленному читателю при желании будет не так сложно разобраться в тонкостях философского анализа. Обширные историко-систематические обзоры по каждой конкретной проблеме (в первой части – по проблеме необходимой истины) являются еще одним достоинством этой работы. Аналитическая философия Папа это смесь из интуиций и процедур логического построения \ анализа, каковой смесью предстает, по Папу, и любая другая наука.
Хотелось бы отметить спорный момент, сразу бросающийся в глаза. Речь идет о так называемом «object language», который был активно введен в дискуссии Расселом и Карнапом для обозначения языка, используемого в повседневной жизни для характеристик предметов. Никак не аргументирован выбор перевода этого термина как «вещный язык», несмотря на то что, например, в уже существующем переводе работы Рассела «Исследование значения и истины» этот термин передается как «объектный язык», что представляется более изящным вариантом перевода. В тексте рецензенту не встретилось закавыченного спорного термина, а даже на английском эта книга мало доступна, поэтому, в случае если это какой-либо иной термин, в последующих изданиях хотелось бы видеть критические комментарии по этому поводу. Это касается и перевода других спорных терминов. Естественно, подобные критические замечания не умаляют прочие достоинства перевода этого систематизирующего и очень полезного во многих иных отношениях труда.
[ предыдущая статья ] [ к содержанию ] [ следующая статья ]
начальная personalia портфель архив ресурсы