<< На главную страницу

А.А. Селин (Санкт-Петербург)

Наша задача - попытаться оценить проявления гомосексуальности, "другой любви", в Новгородском обществе 16-17 вв. Сообщения о приверженности жителей Московии к содомии достаточно часто встречаются в описаниях иностранцев. Традиционно мы привыкли оценивать эти сообщения в контексте неких стереотипных атрибутов, которые, по мысли европейцев 16-17 вв., должны были соответствовать образу схизматиков - дикарей-московитов, часто - язычников. Такие оценки Московского общества, однако, появляются только с середины - 2-ой пол. 16 в. В то время Московия воспринимается как реальная опасность для Европы (с успехом русских в Ливонской войне и глубоком проникновении в "европеизированные" области Прибалтики, особенно в 1577-1580 гг.), именно к этому периоду относится появление большого числа летучих листков в Германии, повествующих о "московской" опасности. С другой стороны, после Тридентского собора религиозное напряжение в Европе достигает особой степени и нетерпимость к схизматикам начинает сопутствовать политическим действиям.

В недавней работе Г.М. Коваленко мы встретили довольно убедительную "отповедь" европейцам в их упреках русских в язычестве и бескультурности. Действительно, заманчиво было бы объяснить многочисленные упреки европейцев лишь стереотипами в отношении московитов. Тем интереснее найденный нами в Riksarchivet Швеции документ, свидетельствующий о существовавших в действительности гомосексуальных отношениях в Новгородском обществе начала XVII в.

Документ происходит из небольшой коллекции, собранной в фонде Militaria-2, составленной из документов Русской войны (Ryska krig) 1609-1617 гг. Коллекция содержит довольно случайный набор документов, относящихся преимущественно к политической истории. Однако один из них - фрагмент челобитной юноши, чужого в Новгороде, но по всей вероятности, проживавшего на территории Новгородского государства, составленной в начале 1616 г. (то есть тогда, когда существование новгородско-шведского политического альянса близилось к завершению). В челобитной содержится обвинение некоего Федора в том, что тот несколько лет назад склонил челобитчика к гомосексуальным отношениям, пользуясь его малолетством. Ныне же Федор шантажирует челобитчика, угрожая сообщить о происшедшем его отцу и вымогая крупную сумму денег.

Решение по челобитной нам не известно, связать челобитчика и Федора с кем то из известных лиц Новгорода начала XVII в. нам не удается. Однако документ, как нам представляется, свидетельствует о том, что гомосексуальные отношения в Новгороде начала XVII в. не являлись чем-то экстраординарным: сам челобитчик жалуется не на сам факт содомии, а на склонение его к ней обманом и на денежную скудость.

Adrian Selin (St. Petersburg)

Homosexuality in early 17th century Novgorod: new data

Our aim is to try to value a manifestation of homosexuality in Novgorod society of 16-17 cc. The mentions of the adherence of Muscovites to homosexuality are too often in the foreigners' descriptions of Russia. We grew accustomed to value these mentions in the context of certain boilerplate attributes, which, on thoughts of Europeans of 16-17 cc. corresponded to the image of schismatics, sometimes of pagans. Such evaluations of Moscow society, however, appeared only from mid - 2nd half of 16 c. At that time the Muscovite State was perceived as a real danger for the Europe. On the other hand, after the Trident Council the religious tension in the Europe reached great degrees and intolerance to the schismatics began to follow the political actions.

It is attractive to consider all the accusations in homosexuality by only stereotypes in respect of Muscovites. That more interesting is a document from Sweden Riksarchivet telling about the actually existed homosexual relations in Novgorod society of early 17 century.

The document proceeds from a small collection in the fund Militaria-2, constituted of Russian war documents (Ryska krig) of 1609-1617. The collection keeps a casual number of acts mainly referring to political history. However one of them is a fragment of petition written by a youth who was a stranger in Novgorod but much more likely lived on the territory of Novgorod state. In the petition there is an accusation of someone Feodor who had inclined the petitioner to homosexual relations several years before, using his youngness. Now Feodor blackmails the petitioner, threatening to report his father about everything happened and extorting large money amount.

Decision on the petition is unknown, we can not identify the petitioner and Feodor with any person known in Novgorod in early 17th century. However the document, as we are presented, shows that homosexual relations in early 17th c. Novgorod did not seem something extraordinary: the petitioner himself complains not on the fact of homosexuality, but on the fraudulent declension to it and on money scarce.