<< На главную страницу

Е.С. Неклюдова (Иерусалим)

Медицинская практика как поприще для персонажа в русской литературе XIX века впервые затрагивает сферу профессиональной деятельности героя и во многом обуславливает его функции в сюжете. Врач находится на пересечении сюжетных линий; в каждом повествовании он оказывается связанным рабочими и эмоциональными отношениями со многими персонажами. В данной статье мы сосредотачиваемся на взаимодействии врача и женщины - как пациентки, как объекта дружбы или любви, как супруги.

В 30-е годы XIX века в русской беллетристике появляется множество персонажей-докторов. В большинстве своем они не становятся главными героями, оставаясь действующими лицами второго плана. Несмотря на такую периферийность, за этим персонажем довольно рано закрепляется ряд устойчивых черт.

Так, врач обделен семьей: у него нет ни жены, ни возлюбленной, попытки обзавестись семьей заканчиваются плачевно. В большинстве сюжетов врач остается одиноким; именно в этом качестве он начинает отправлять свою главную сюжетную функцию - функцию конфидента.

Доктору, допущенному "к телу" персонажа, раскрывается и его душа. Подобное общение с пациенткой исключает любовь, но зато ставит врача в исключительное положение самого доверенного лица его подопечной. Доктор может служить не только адресатом откровений, но и проявлять одну из граней своего всеведения - ясновидение. В отдельных случаях он не довольствуется ролью проницательного наблюдателя и конфидента, а проникает и активно вмешивается в семейные отношения. Активное использование поверенных тайн - во благо или во вред другим персонажам - возможный вариант сюжетного поведения доктора-конфидента, доктора-ясновидящего.

Вне зависимости от того, вступает доктор в любовные/семейные отношения или нет, в итоге в отношениях с женщинами он оказывается годен лишь на роль проницательного бесполого доверенного лица. Причины кроются в причастности литературного врача к сверхъестественному, доступности для него тайного знания внутреннего строения человека - физического и душевного, а также некого дара предвидения. По законам сюжетостроения главный герой не может обладать всеведением; а поскольку любовная линия обычно связывается с центральным персонажем, врач не может быть героем-любовником и даже счастливым семьянином.

Помимо ограничений, связанных со свойствами и сюжетными функциями доктора, существуют и композиционные причины его отторжения в качестве любовника или супруга. Врач в литературе, если следовать классификации Лотмана, относится к категории неподвижных персонажей: ему отводится в сюжете строго функциональное место. Как правило, он не изменяется ни внешне, ни внутренне; ему нельзя успешно поменять семейное положение, он (в отличие от главных героев) не претерпевает никакой душевной эволюции. Литературный врач в отношении к женщине заключен в определенные границы, выйти из которых он не может.

Ekaterina Neklyudova (Jerusalem)

The Family Doctor and Women's Secrets

In the Russian literature of the nineteenth century, medical practice as a walk of life addresses for the first time the sphere of professional activities of the character and largely shapes its position and functions in the plot. Physician (always a masculine figure) is placed in the focus of the plot: the narrative links him with professional and emotional ties to numerous characters. This paper concentrates on the interaction between physician and woman - as a patient, an object of friendship or passion, or as a spouse.

Physician as a character abounds in the Russian belles-lettres of the 1830's. Despite its peripheral position in the plot, the character relatively early acquires several stable features.

In literature, physician is deprived of family life: he has neither a wife nor a beloved. His attempts to establish connubial relationships come to a failure. In most of the novels considered physician is a loner: and it is as a loner that he performs his main function in the plot, namely that of confidant. Physician, having an access to the body of a woman, easily finds a key to her soul. Such communication with a female patient makes love impossible, yet it grants a doctor the exceptional position of her intimate confidant. Physician does not only serve an addressee to a patient's frankness; as a confidant he can reveal one of the facets of his omniscience, clairvoyance.

In some cases, the role of physician is not limited to pure observation; doctor instills into and meddles with family relations of his patient. The active manipulation with secrets confided to the doctor is another line of behaviour of the confidant and clairvoyant physician.

Regardless of his part in emotional or familial relationships with women, physician eventually plays in the plot the role of a shrewd sexless confidant. The literary character of physician is a party to the supernatural; he possesses a secret knowledge of the human inner texture, both physically and spiritually. Laws of the plot structure ban the possibility of a main character being omniscient: while it is regularly the main character that is involved in the love conflict, physician cannot be a jeune premier or even a happy family man.

Aside of limitations put by traits or functions of physician in the plot, there are reasons in the composition of a literary piece for ruling him out as a lover or a husband. In literature, physician falls into Lotman's category of immobile characters: he is allotted a functionally conditioned position in the plot. Doctor does not change throughout the novel, in appearance or in behaviour: he cannot be successful in changing matrimonial status, and (contrary to main characters) he does not undergo spiritual evolution. As regards women, the plot places physician in strict boundaries, through which he cannot break.