Глава 1. Происхождение и бытование феномена домашних родов

 

Если в фольклорных экспедициях, проводимых в деревнях, основная информация, которую удаётся собрать о родильном обряде, представлена в форме описаний различных обрядов и ритуалов, то в пришедшем на смену традиционному фольклору фольклоре советских роддомов преобладают разного рода «страшные истории» - и все они связаны с родильными домами, медицинским персоналом и всем, что имеет к этому отношение. Эти «страшные истории» вырастают из реальных прецедентов, но по мере своего существования обрастают подробностями и домыслами, основанными на главных страхах роженицы: на страхе перед болью, перед тем, что что-то случится с ней или с ребёнком, а также на страхе перед унижением, который особенно расцвёл именно в советское время, когда роды в роддоме с участием врачей практически целиком вытеснили какие-либо другие.

Т. Б. Щепанская пишет, что если социальный институт – это форма власти, то любая субкультура возникает как реакция на эту власть и как средство её блокирования. Таким образом, социальный институт родовспоможения порождает некую субкультуру, пытающуюся блокировать этот институт и его диктаты. Однако Щепанская рассматривает субкультуру внутри самого института родовспоможения: то есть, каким образом женщины, находящиеся в роддоме или уже побывавшие в нём, пытаются блокировать эту форму власти. Щепанская пишет, что механизмы, блокирующие власть, можно поделить на несколько классов: «отрицательное маркирование институциональной организации и информации; демонополизация институционального знания; разрушение статуса “пациентки” (путем, в частности, блокирования конституирующих его мифологем)»[1]. Отрицательное маркирование выражается, к примеру, в известном поверье о том, что сами врачи и акушерки очень тяжело рожают; демонополизация знания находит выход в многочисленных рассказах рожениц о неудачных родах в роддомах, о врачебных ошибках (Щепанская отмечает, что подобные рассказы о врачебных ошибках – «вариант антинатальной идентификации институционального знания: врачи в фольклорном сознании пророчат беду и даже вызывают ее своими действиями: ошибочно приняв беременность за болезнь, назначают медикаментозное лечение, а потом прямо требуют: “Иди на аборт, ты родишь урода”»)[2]. Врачебное знание в таких случаях противопоставляется знанию материнскому – интуитивному и носящему иногда мистический характер: как правило, оно выражается в том, что мать может знать о наступлении беременности еще до всяких проверок, а иногда и сразу после зачатия, а также в том, что мать «чувствует» пол будущего ребенка:

«Ну и в один прекрасный момент… во время… любовного акта (смех) я думаю: вот именно от такой любви появляются дети. Вот… И через 5 дней вдруг я обнаруживаю признаки: у меня начинает грудь… это самое, все молочное… у меня всегда молозиво – в первые буквально дни, очень рано начинается молозиво, такие признаки, которые чисто вот это самое…»[3] 

«Я совершенно точно чувствовала, кто у меня, начиная с первых недель беременностей. Мне не нужны были подтверждения»[4].

«Я сама обычно с самого начала беременности знала, кто у меня будет. Хотя никому не признавалась в этом»[5].

«Причем я сразу знала, что у меня будет мальчик, вот как только я забеременела, я сразу подумала: у меня будет мальчик»[6].

Разрушение же статуса пациентки по Щепанской – это деконструкция всех его ключевых элементов: пассивности, болезненности, деперсонализации. Разрушение пассивности выражается в одном из типичных мотивов в рассказах о родах «работала до последнего» - когда женщина акцентирует тот факт, что сохраняла активность вплоть до самых родов. Разрушение «болезненности» видно в том, как многие женщины нарочно в своих рассказах о родах выделяют тот факт, что у них всё было «нормально», особенно по сравнению с другими: «У меня все было нормально». - А у нас тех, кто в палате лежал, всех еще доделывали. - И у нас всех тоже доделывали, бедные, как они мучались… потом эти все процедуры. Я помню, как они бегали туда-сюда. А я в 5-45 родила, а в 8 часов меня привезли в палату и принесли сразу же Игоря, а я попросила, чтобы мне его дали к груди, а потом все пошло своим чередом. Потом я быстренько побежала кушать»[7].

Разрушение же деперсонализации заключается в следующем: в системе родовспоможения одним из средств деперсонализации женщины является намеренное игнорирование её статуса и имени – недаром к ней преимущественно обращаются как к «мамочке» или «мамаше». Но в родильной палате между женщинами происходит восстановление статуса – они знакомятся, рассказывают о себе, о своей жизни до родов.

Таким образом, мы видим, что признаки субкультуры Т. Щепанская нашла среди тех женщин, которые формально принадлежат к «институту власти», то есть рожают в роддомах. Домашние роды – та же субкультура, но доведённая до крайности, до крайности отдалённая от института родовспоможения: все те же механизмы блокирования власти там сохраняются и на порядок усиливаются, превращаясь из устойчивых нарративов, описанных Щепанской, практически в идеологию.

Тоталитарные порядки отечественных родильных домов во многом и привели к возникновению желания рожать «иначе» и к развитию разнообразных альтернативных практик, и домашние роды - самая распространённая из них.

Подобная практика, существуя в России уже около 25-30 лет, обросла за это время своими обрядами и ритуалами, собирая их понемногу из разнообразных культур – от русского традиционного фольклора до буддизма и шаманизма. Во многом, причиной этому становится то, что сознательные домашние роды находят приверженцев в городской среде у образованных людей, где шире доступ к любым нетрадиционным духовным практикам (в то время как жители деревень продолжают питать доверие к медицине и врачам). Из 37 опрошенных информантов высшего образования не получил только один, ещё у шестерых это установить не удалось, у остальных же тридцати высшее образование как минимум одно, а иногда и более. Как правило, это женщины от 25 до 35 лет (но часто и старше: первая волна увлечения домашними родами в СССР прошла ещё в первой половине 80-х), получившие высшее образование, работники умственного труда или домохозяйки, часто – владельцы собственного дела, так или иначе основанного на «естественном» образе жизни (производство или распространение натуральной косметики, курсы дородовой подготовки, частные школы или ясли, издание тематической литературы). Часто среди приверженцев домашних родов можно встретить представителей неформальных групп: хиппи, движения «Звенящие кедры России», движения родноверия.

Часто роды дома становятся логичным этапом развития того или иного мировоззрения (к примеру, идеи сыроедения): сперва семья решает придерживаться каких-то норм, которые связывает для себя с религиозно правильным/здоровым/экологичным образом жизни, а затем, решая завести ребёнка, приходит к выводу, что роды не в больнице, а дома идеально вписываются в выбранный ими стиль жизни.

Но зачастую срабатывает и обратный механизм: женщина, или пара, увлёкшаяся идеей домашних родов, или, как их ещё называют, «естественных родов», не оставляет принятого во время беременности мировоззрения и так или иначе меняет дальнейшую свою жизнь – от, например, простых занятий йогой и бэби-йогой, до жизни на лоне природы иногда с целой общиной себе подобных.

Домашние роды – довольно типичное явление ремифологизации, одну из очередных волн которой Е. М. Мелетинский полагает следствием падения советской власти, которая, в свою очередь, сама по себе была «религией наизнанку», построенной по вполне мифологической модели. С отказом же от советской власти возвращение к «старому» приняло совсем мифологические формы, вплоть до «идеализации дореволюционного "раннего" времени как "золотого века", и распространения всевозможных, в том числе и близких к первобытности или наоборот окрашенных технической мистикой иррациональных вер, суеверий и мифов (колдуны, привидения, инопланетяне, снежные люди, могучие экстрасенсы <…>)»[8].

 

 От родильного дома к родному дому

Как говорилось выше, благодаря родам в родильных домах появилось множество «страшных историй», выявляющих различные страхи рожениц.

Страх перед болью, который, казалось бы, с повсеместным употреблением эпидуральной анестезии должен был уменьшиться, остался, преобразовываясь иногда в боязнь врачебных манипуляций.

Страх перед тем, что что-то может произойти с самой женщиной или её ребёнком, бытовал всегда и никуда не исчез – и помимо этого оброс целым комплексом страхов на тему того, что врачи могут загубить даже самого здорового ребёнка и здоровую мать при самых идеально протекающих родах. К примеру, очень распространена «страшилка» об экстренном кесаревом сечении, которое врачи применяют якобы не по медицинским показаниям, а чтобы скорее освободиться и не ждать, пока женщина родит самостоятельно – или чтобы получить больше денег.

«За каждое проведенное кесарево сечение роддом получает от Минздрава больше, чем за обыкновенные роды, поэтому эта операция вошла в моду, и делают ее часто без всяких на то медицинских показаний. Так часто упоминаемое в публикациях на эту тему, якобы, желание врачей перестраховаться - фикция. Нет тут ни перестраховки за жизнь пациентки, ни врачебной ошибки - банальные деньги»[9].

«Конечно, врачу часто бывает проще сделать операцию кесарева сечения вместо того, чтобы много часов подряд проводить тяжелые, сложные роды»[10].

«Конечно, никто не против медицинских вмешательств в роды по показаниям. И стимуляция, и обезболивание, и эпизиотомия, и кесарево сечение было введено в практику родовспоможения, чтобы помочь в критических случаях, когда они действительно жизненно необходимы. Беда в том, что врачи настолько полюбили эти приемы, что применяют их там, где без них можно обойтись, а просто нужно больше потратить собственных сил и времени»[11]. 

 То же касается и стимуляции родовой деятельности.

  «<Гинекологи> в роддомах, желая заработать, без повода делают кесарево сечение; желая сократить время пребывания в роддоме женщин, делают искусственную стимуляцию родовой деятельности, ломая естественное течение беременности и родов»[12].

Также популярен мотив того, как при том же кесаревом щипцами повредили младенца; или же пуповину перерезали слишком рано, и ребёнок потерял много крови; или же плаценту решили удалять хирургическим путём, вместо того, чтобы подождать, пока она «родится» сама и в итоге отрезали не всё, или занесли заражение.

«Щипцы - такая штука, никогда не видела, но представляю как именно в форме щипцов нечто большое, только не с острыми концами, разумеется, а типа ложек, что ли... Если женщина не может разродиться, а кесарево делать не хотят или нельзя, то эти щипцы по возможности аккуратно накладываются на младенца, чтобы извлечь его на свет. При этом часто ими что-нибудь повреждают»[13].

«Да, в роддоме плаценту иногда "вырывают", давя при этом на живот.  Дома мне клали ребенков на грудь, минут через двадцать они ее находили и начинали сосать. Еще минут через 10 матка начинает сокращаться и плацента "выскальзывает" сама... Как правило, при естественном рождении плаценты внутри ничего не остается»[14].

«Насколько знаю, в роддомах для отделения плаценты сразу колят метилэргометрил (или что-нть схожее по действию). Поскольку по инструкции, плаценту "ждут" не более 10-15 минут. И никому не интересно, что естественным путем она может выйти и через час. Все больше случаев, когда плацента даже после укола не выходит и ее "добывают" под общим наркозом. И далеко не всегда удачно - описанием повторных чисток, воспалений и прочие "приятностей", к сожалению, пестрят все "мамские" форумы»[15].

Что же касается страха перед унижением, то он, а точнее его широчайшая распространённость, является практически полностью порождением системы родильных домов. Екатерина Белоусова в своей работе "Родильный обряд" подробно описывает это явление. Распространённые мотивы женских рассказов о родах - о том, как их оскорбляли, о том, как заставляли мыть за собой полы, о том, как при схватках заставляли идти в родильное отделение чуть ли ни на другой этаж, как не разрешали пользоваться ничем привезённым из дома. Белоусова пишет, что объяснения, которые по этому поводу дают медработники (ругаться надо, чтобы снять стресс), а также точка зрения, что персонал такой озлобленный из-за низкой заработной платы не представляются убедительными. «Ругание», или инвектива, как пишет Белоусова, основываясь на работе В.И. Жельвиса «Поле брани: сквернословие как социальная проблема» своей целью имеет снижение социального статуса оппонента, «заставить оппонента осознать всю бездну своего ничтожества»[16].

Ту же цель часто преследует запрет на пользование не-больничными вещами (при поступлении в приёмный покой у женщины отбираются её личные вещи, драгоценности и проч., и оправдание тем, что это "антисанитарно", опять же, не кажется достаточно убедительным), и требование от женщины убирать за собой, если вдруг отошедшие воды или кровь запачкают пол.

Но зачем требуется унижать женщину в таком положении?

Е. Белоусова объясняет это тем, что роды традиционно относят к переходным обрядам - то есть женщина, как инициант, должна повысить свой социальный статус. Следовательно, она должна умереть в одном статусе и возродиться в другом - умирает беременная и рождается мать, и эта смерть сопровождается падением гораздо ниже того социального статуса, который предшествовал попаданию в роддом. «Путь к повышению статуса лежит через пустыню бесстатусности»[17].

И хотя беременная женщина, приезжающая в роддом, уже, как правило, достигла определённого статуса – у неё, скорее всего, уже есть какая-то карьера, она замужем, она вот-вот станет матерью – но в ритуале её статус должен снизиться. Помимо этого, «ей предписывается пассивность и беспрекословное послушание, покорное принятие нападок, ругани и оскорблений. Всё это полностью соответствует традиционному поведению инициантов в описании Тэрнера»[18].

Но вполне резонным кажется то, что самим роженицам это не нравится. Беспрекословно стерпев всё при первых родах, роддом они зачастую покидают со стойким нежеланием когда-либо туда возвращаться.

 «Есть такое понятие в медицине - "послеродовая депрессия". Поревели в палате мы все поочереди. Говорят, что это нормально. Я решила, что детей у меня больше не будет. Придумала, что во второй раз я такое не переживу»[19].

«Я поняла одно: так рожать нельзя, в таких условиях вообще нельзя оказаться еще раз. Поэтому перерыв между первыми и вторыми родами у меня был... 13 лет»[20].

Кроме того, многие женщины, наслушавшись подобных «страшных историй», с самого начала не хотят рожать в роддоме:

«Рожать дома мы с мужем были настроены с самого начала беременности, главным образом потому что среди моих подружек (больше 10 человек недавно родили, половина в роддоме, а половина - дома) ВСЕ родившие в роддоме были в ужасе, и говорили что роды это мука адская и кошмар, а ВСЕ родившие дома говорили что, да, сложно, неприятно, больно - но здорово!»[21]

«Идея рожать дома появилась как-то совершенно сама собой, когда я узнала о беременности. До этого я была знакома только с чужим опытом – моей близкой подруги, которая рожала первого ребёнка в роддоме, а второго дома, потому что роддомовские роды произвели на неё впечатление неприятное. <…> Рассказ моей мамы о моём рождении тоже поражал ужасными деталями»[22].

«Наслушалась я и негативного опыта рожавших в роддоме – а позитивного что-то не было. Да и отношение врачей в роддоме у нас не на высоте… Потом – перерезание пуповины раннее, разлучение мамы с ребёнком (тогда ещё это практиковалось), роды на спине и в окружении людей – всё это я просто даже не смогла бы себе представить»[23].

Таким образом, уже из этих примеров становится видно, что женщины, не будучи удовлетворены тем, как рожают в родильных домах, начинают искать другие пути. И вариант, который они находят первым, – это именно домашние роды. Это вполне естественно: роддом является олицетворением «чужого» пространства: чужие люди, враждебная атмосфера, выставление интимного на всеобщее обозрение:

«Роддомовские роды, на мой взгляд, очень напоминают групповое изнасилование. Не буду пояснять, но, думаю, многие женщины со мной согласятся».[24]

«Женщина как разделанная курица на столе, пятьдесят человек вокруг и эти крики: "Тужься, тужься... еще... еще...”»[25]

«Для меня само пребывание в роддоме уже минус, так как роды считаю процессом интимным»[26].

«Все-таки посторонние люди, да еще в каких-то халатах, колпаках и масках, абсолютно не нужны в этом интимном деле»[27].

«И я бы хотела родится дома, в любящей обстановке, тихо, тепло, темно. Потому что когда маленький чел. пробыл в темноте 9 мес. где тепло, уютно, и вдруг.....яркий Свет, чужие люди, гремят громко инструментами, резко обрезают то, от чего ты питался (блок питания) плацента...это страшно сейчас после осознания»[28].

Понятно, что «чужому» пространству противопоставлено пространство «своё», самым главным символом которого является дом.

Иногда ещё происходит другое противопоставление: роддом как не-природное и, соответственно, природа: отсюда возникающее иногда, как правило, у своего рода маргиналов или представителей определённых субкультур, направлений или сект, желание рожать на природе: в лесу, в поле.

Противопоставив родильному дому родной дом, женщины выбирают второе. Это тоже своего рода возврат к природе. Анализируя и интерпретируя материнский дискурс, Е. А. Белоусова пишет:

«<Считается>, что современные женщины «не умеют», «разучились» рожать, подавляющее большинство родов требует медицинского вмешательства, подавляющее большинство детей рождается с патологиями. В качестве причины такого положения врачи указывают на специфику городской жизни – недостаток физического труда и «отравленность» городского человека через им же погубленные в результате промышленного производства природные продукты, воздух, воду («экологический кризис»). Подразумевается, что существовало время, когда человек жил в гармонии с природой, и она помогала ему (золотой век – «наши бабки на стерне рожали, и ничего!»), но затем он презрел её и попытался уничтожить, и теперь умирающая природа мстит человеку за свою гибель. Получается, что если прежде угрожающие человеку опасности (нечистая сила) вредили извне, то теперь они помещаются внутрь человека, грозят ему из глубин его собственного организма»[29].

Вот этот-то «золотой век» и пытаются вернуть те, кто отказывается от родов в родильных домах. Как это происходит, посмотрим далее.

Как мы уже говорили, часто роды дома становятся логичным этапом развития того или иного мировоззрения, или же сами становятся толчком к смене всей системы взглядов женщины и её семьи. Рассмотрим подробнее, какие из самых заметных субкультур и систем мировоззрений могут натолкнуть на идею домашних родов, или же стать следствием этой идеи. Не стоит, впрочем, забывать, что принадлежность к какой-либо религии или субкультуре не является обязательной для женщины или семьи, сделавшей выбор в пользу домашних родов: скорее, наоборот – среди всех приверженцев домашнего рождения тех, для кого это стало следствием религиозной системы мировоззрения – меньшинство, что, впрочем, не мешает порой большинству черпать информацию о ритуальном комплексе в религиозных или субкультурных источниках. Кроме того, системы ценностей, характерные для разных религий, в условиях современного города часто оказываются тесно переплетены, поэтому не стоит удивляться, когда в дискурсе православной сторонницы домашних родов появляются мотивы, свойственные буддизму и наоборот. В большинстве же своём, это люди, сделавшие свой выбор, опираясь на мифологемы, которые мы будем описывать во второй главе, и принадлежность к религии для этого вовсе не является обязательным атрибутом.

 

1.1     Православие

В своей работе «Наши современницы о родовспоможении в России» Е. А. Белоусова связывает традицию домашних родов с религиозным возрождением, волна которого особенно сильно поднялась после падения советской власти. Как и домашние роды, православие у многих вызывает ассоциации с «золотым веком», поскольку и то и другое считается атрибутом старины, каковой в большей или меньшей степени считается всё, что происходило до революции 1917 года. Представления же о «золотом веке», в свою очередь, являются неотъемлемым атрибутом любого мифологического сознания. Так что неудивительно, что эти две вещи иногда оказываются связаны - иногда православие приводит женщин к домашним родам, а иногда домашние роды заставляют женщину впоследствии креститься. Рассмотрим некотоые христианские концепты в дискурсе домашних родов.

А. Смирение и покорность Божьей воле

Смирением и покорностью Божьей воле православные приверженцы домашних родов часто называют то, что неправославные обозначают как «прислушиваться к Природе/интуиции» (подробнее мы об этом будем говорить во второй главе). И в том, и в другом случае главной становится идея о том, что ни женщина, ни врачи не в состоянии управлять родовым процессом, а под силу это лишь некоей высшей силе: только внимание и покорность ей может облегчить роды.

Довольно характерные примеры, подтверждающие это, можно найти в книге православной акушерки (повитухи) с многолетним стажем и своего рода лидером и первопроходцем православного домашнего акушерства вообще Ирины Мартыновой «Родиться по собственному желанию». К примеру, описывая одни из принятых ею родов, она рассуждает о том, что ничто не случайно в родовом процессе, и замедлившиеся схватки, которые могли бы стать тревожным симптомом, на деле оказались только к лучшему: «Родовой  процесс управляется Свыше, и все происходит так, как должно быть – Настя к вечеру утомилась, и если бы схватки продолжались, она не смогла бы отдохнуть перед родами»[30].

Аналогичный подход Мартынова показывает в ситуации с преждевременными родами: «Эти роды неслучайно были преждевременными – на пуповине завязался «истинный узел», и будь роды по расписанию – кислород был бы перекрыт. Господь, заботясь о человеке, часто создает такую ситуацию, которая на первый взгляд кажется опасной, а в итоге идет ему на пользу»[31].

Б. Расплата за грехи

Это понятие более характерно именно для православных приверженцев домашних родов, хотя и в среде не христиан есть целый спектр текстов, повествующих о том, что какое-либо отклонение у новорожденного или осложнение в родах были вызваны какими-то неправильными с моральной точки зрения действиями женщины. Однако именно у православных особенно четко выражена причинно-следственная связь «грех-наказание». Рассуждения на эту тему можно встретить у той же Мартыновой, - но чтобы не казалось, будто эта книга послужила нам единственным источником, следует заметить, что действующие лица описываемых И. Мартыновой историй о родах, сами охотно подтверждают её точку зрения, высказываясь, к примеру, в отзывах на её сайте.

Поскольку, как пишет И. Мартынова, «доминирующая функция женщины – рождение детей <…> Такая женщина – под защитой Божией»[32], а также «она несет перед Господом свой главный почетный крест – материнство. Такое отношение к жизни очень ценится на Небесах. Женщина «спасется через чадородие»»[33], то одним из главных грехов, который может совершить женщина, является аборт (что полностью соответствует православной традиции). И как следствие, за такой грех женщина должна расплатиться:

«Ребенка не хотели, мама хотела сделать аборт, и ребенок родился с пороком сердца. Сердце – орган любви, и когда ребенка не любят и хотят от него избавиться, то его сердце формируется неправильно»[34].

«Родился ребенок с анэнцефалией. Мать несдержанная, жестокосердная с родными, в начале беременности поругалась с мужем, хотела разводиться и сделать аборт, даже в больницу записалась. А потом помирилась и передумала. А ребенок знал, что его будут убивать»[35].

Расплата ждёт женщину и за прелюбодеяние:

«С женой мы обвенчались в 1992 году, и живем уже пятнадцать с половиной лет. У жены к моменту венчания было двое детей от первого брака, нашего первого совместного ребенка звали Серафима. Конечно, нам полезно и нужно думать, что всякие скорби, несчастья происходят с нами от грехов наших. Мы понимаем смысл этих слов не понаслышке, потому что первый наш общий ребенок был болен гидроцефалией»[36].

К этой истории следует добавить пояснение Ирины Мартыновой: «Алтарник согрешил с женщиной. Потом женился, но ребенок родился с водянкой – ведь в блуде зачат. Конечно, если кто не верит, то можно и медицинское объяснение найти – женщина заболела пневмонией на сроке 5 недель, когда еще не знала, что беременна. Возможно, ей и пневмония за это была дана, и тяжелые роды. Т.к. грешили под свою ответственность. Ладно бы еще по неведению. Ребенок – это плод любви двух людей, а любви у них тогда еще не было, чувств не было, отношений душевных, духовных не было, еще не сложились, уродливую форму эти отношения тогда имели, не божественную. И вот зеркало этих отношений – такой ребенок»[37].

Другая история повествует о родах женщины, изменившей мужу:

«Роды шли 40 часов, родился мертворожденный. Жене до этого снился ее ребенок в коробочке. Муж ходил, просил батюшку помолиться, даже Врата открывали. Жена потом признается мне – это мне наказание, изменяла мужу со своим крестным отцом. Я ей говорю: Помогать буду, готовить буду... Но спасать всеми этими препаратами от Божией воли?!»[38]

Может роженица поплатиться и за несоблюдение поста:

«В пост не надо ходить ни на какие увеселения! Особенно беременной. Одна женщина в Великий пост пошла не на соборование, а на день рождения к подруге. В итоге было очень болезненное ручное отделение плаценты»[39].

Различные осложнения может вызвать также и несоблюдение таинств. Равно как и наоборот – их соблюдение может облегчить роды:

«Мама семь суток после отошедших вод ходила, а ребенок не рождался. – А ты крещеная? – Я хотела, но все времени никак не было… - Ребенок хочет, чтобы ты покрестилась. В храм ты с водами не можешь, но батюшка приедет и покрестит. И через 2 дня родилась девочка»[40].

«Во время подготовки все просила ее: сходи в церковь, исповедайся. А у нее то дождь, то понос, то опоздала, то проспала. Вот и роды непростые и плацента не вышла»[41].

Кроме того, на ситуацию можно воздействовать с помощью молитвы:

«Повитуха должна разгадать, что нужно сейчас сделать для этого человека, чтобы ему помочь, по Истине… Помолиться, почувствовать самые истинные действия в этот момент»[42].

«Почитали молитвы Богородичные – и шейка раскрылась и ребенок родился».[43]

«Инф. 1 [Ж., ок.30 лет]: Я пошла в ванную, перекрестилась... 

Инф. 2 [М., ок.37 лет]: Там какие-то две молитвы есть... 

Инф. 1: ...и «Отче наш» прочитала <смеется>. 

Инф. 2: Какие-то две молитвы – «Отче наш» и еще одна… 

Инф. 1: Да, «Богородица дева радуйся» читают, когда уже выходит ребенок. 

Инф. 2: Читала? 

Инф. 1: Не-е-е! Ревела! <смеются> Я, я, я прочитала молитву. Я же вхожу в воду, а вода она должна быть святой. Прочитать надо «Отче наш», перекрестить, и вода станет святой». (Из рассказа о водных родах)[44].

 

«Акушерка <…>  читала псалмы, иногда что-то важное говорила. <…> Из псалмов помню 90 и 50. Я сама молилась своими словами, Отче наш»[45].

Одна из основных идей домашних родов – это идея природности (подробнее об этом мы поговорим во второй главе), в стремлении к которой женщины и выбирают рожать дома, а не в роддоме. В данном случае синонимом Природы, знающей женщину лучше, чем она знает себя, выступает Бог. Однако, следуя традициям ортодоксального православия, в нагрузку он несет и свою пенитенциарную систему и систему коммуникации.

 

1.2. «Новый буддизм» и неоязычество

Среди других религий, адепты которых часто выбирают домашние роды, стоит отметить «новый буддизм» и неоязычество.

Следует оговорить, что «новым буддизмом» мы называем некоторую облегченную версию буддизма в России, перенявшую у собственно буддизма несколько основных идей, практику йоги, вегетарианство, а также любовь к определенной атрибутике и символам (к примеру, к цветку лотоса).

Если православные приверженцы домашних родов видят связь между православием и домашними родами в некоторой «исконности» и в том, что и то и другое можно считать «традициями золотого века», а также и в том, и в другом видят отход от тоталитарной системы (в случае православия это тоталитарное государство, много десятков лет преследовавшее религию, а в случае домашних родов это роддома, кстати, тем же государством и взлелеянные), то новые буддисты связь между буддизмом и домашними родами видят в единстве всего сущего и в понятии энергии как некоторой связующей материи.

Единство всего сущего приверженцы домашних родов видят, во-первых,  в единении с природой во время беременности и родов, а также в единении матери и ребёнка, которые как бы являются единым целым:

«Что так гармонично, естесвенно, за то, что ваши роды похожи на то.что было задумано природой, что у вас получилось это великое единство матери и малыша»[46].

Характерны для «новобуддийского» направления в выстраивании идеологии домашних родов также мотивы энергий (как положительных, так и отрицательных – например, «энергия убийства», находящаяся в мясе):

«За 2-3месяца ДО <родов> и 40 дней ПОСЛЕ старайтесь не есть мясо (энергия убийства)»[47].

Также из буддизма почерпнута (как «новобуддистами», так и другими приверженцами домашних родов) практика медитации. Существует, к примеру, медитация для зачатия:

«Девочки, нашла медитации для зачатия и решила поделится с вами:

1.     Все делайте на положительных эмоциях, если возникают негатвиные чувства - их нужно прорабатывать и отпускать. Никаких расстройств, неудовлетворенности и обид,т.к. это помешает реализации цели. Делаете все радостно, легко и спокойно. Посмотрите на себя беременную со стороны, в оранжевом пузыре, и отправьте этот пузырь вверх, отпустите его в небо со словами "Я беременная", сообщая таким образом Вселенной свое желание. 

После этого вы можете закончить настройку. Или продолжить, сделав объединение с собой беременной по всем цветам. Это полная проверка своей подсознательной готовности забеременеть.

2.Представьте себя беременную в красном пузыре. И себя одну в красном пузыре. Скажите пузырям Объединиться в один. Зайдите внутрь общего пузыря, и проверьте, комфортно ли вам внутри. Если все хорошо, выйдите, и отправьте красный пузырь с собой беременной в небо.Если что-то не получается, некомфортно, есть пятна на пузыре, нарушения формы, отклонения от красивого цвета, пузыри не объединяются - это проявления блоков.

Так сделайте с желтыми пузырями, зелеными, голубыми, синими, и фиолетовыми. 
Когда вы сделали настройку по всем цветам, все пузыри объединились, вы в них чувствуете себя комфортно - все в порядке, вы полностью проработали тему на подсознательном уровне.

3.Выделяй себе 20 минут в день, чтобы настроиться на зачатие. Найди уединенное и тихое место, где ты смогла бы расслабиться и сосредоточиться на своих мыслях.

Четко сформулируй то, что ты хочешь: родить ребеночка. Начни с упраженения «радуга»: представь красивую радугу с музыкальным сопровождением. Яркий поток света идет от радуги прямо к тебе в живот (в область матки), превращаясь в светящийся шар. Почувствуй тепло в низу живота. Шар крутится по часовой стрелке и собирает темную энергию. Потом он через ноги (середины стоп) уходит в землю. Снова появляется радуга, и светящийся шар опять опускается в низ живота»[48].

Медитировать можно и в момент родов:

«Сядьте в удобное кресло с прямой спинкой или на стул, позаботьтесь о том, чтобы вам никто не мешал. По возможности старайтесь держать голову и спину прямо. Руки и ноги не скрещивайте, ступни ног полностью поставьте на пол. Лицом обратитесь на восток.

Примечание: при медитации во время родов необходимо скрутить валик из большого махрового полотенца или детского одеяла и уложить его на сидение в виде круга. Садиться так, чтобы ваша промежность находилась в середине этого круга для того, чтобы избежать давления на нее и напряжения ее мышц;

2. Руки положите на колени ладонью вверх в положении «Джанани мудра». 

3. Установите контроль за дыханием (четко ощущайте каждый вдох и выдох). Дышите глубоко и постепенно замедляйте дыхание;

4. По мере установления контроля над дыханием максимально расслабьтесь;

5. Закройте глаза и мысленно представьте над своей головой столб яркого белого сверкающего света, который окутывает вас и проникает в каждую клеточку вашего организма, наполняя вас энергией.

6.Мысленно уйдите к малышу, настройтесь на него, постарайтесь почувствовать его состояние (при этом полностью забудьте о себе и своих физических переживаниях), пошлите ему свою Любовь и Веру в благополучный исход родов и скорую встречу;

7. После окончания медитации руки сожмите в кулаки и постепенно возвращайтесь к реальности.

Также во время родов можно использовать медитацию с цветом.

Для этого, после установки контроля над дыханием и полного расслабления, дайте запрос своему организму: какой цвет может помочь вашему наиболее мягкому и быстрому раскрытию? После получения ответа в виде видения определенного цвета, представьте себе как этот цвет окутывает низ вашего живота и расслабляет его. Затем он постепенно входит через вашу промежность и достигает шейки матки. Шейка матки просто растворяется в этом цвете, давая малышу возможность скорее и легче появиться на свет. То же происходит и с промежностью.

После окончания медитации поблагодарите мысленно цвет, который вам помог и постепенно возвращайтесь к реальности так же как в вышеописанной медитации»[49].

Кроме того, в родах проявляется такой мотив, как воплощение Божественного в ребёнке:

«В первую очередь важно понять, что ребенок - это тоже душа, посланная вам. В этом случае вы отнесетесь к нему не только со слепой родительской любовью, но и с большим уважением и любовью к его душе, как к воплощению Божественного»[50].

Присутствует также и мотив кармы:

«Послушаешь про ужасы родов и подумаешь: а может вовсе не рожать? Так нет ведь, народ рожал и рожать будет. Рожали и в войну, и в разруху, и в застой, и в перестройку. И нормальные люди получались. Карма, конечно, кармой. Что суждено по судьбе, того не избежишь»[51].

Кроме того, в домашних родах новобуддистов могут встречаться и вполне материальные его артефакты, вроде специального топлёного масла гхи:

«Я сам лично принимал роды у своей жены (в сопровождении специалиста, естественно), перерезал пуповину, сказал своему сыну на ухо Харе Кришна мантру, положил на язычок освященное гхи»[52].

Что же касается неоязычества, то его с домашними родами, по мнению адептов, объединяет всё та же «исконность» и «золотой век», о которых мы говорили, рассматривая православие. Разница состоит в том, что неоязычники в домашних родах видят не элемент христианского смирения и опоры на волю Божью, а единственно правильный способ продолжения славянского рода и единения со своей землёй. Больничные роды рассматривается ими как вмешательство чужаков в процесс формирования новой личности, нового члена рода.

Многочисленные подтверждения этому можно найти в разнообразных тематических сообществах и форумах:

«Сегодня ни  для кого не секрет, что наша сегодняшняя медицина с её вакцинами и различными "прелестями" обслуживания и непомерными взятками  не может обеспечить сохранность детей нашего славянского рода»[53].

«Мы постараемся познакомить вас с опытом уже прошедших такие естественные роды людей, чтобы показать каким образом сегодняшнее "здравоохранение",  всячески препятствует появлению на свет полностью здоровых и крепких чад родов Расы Великой»[54].

«Домашние роды на Руси сегодня должны дать шанс нормальному развитию нашим детям. Без вмешательства чужеродной системы в наш Род славянский».[55]

Чуть подробнее остановимся на движении «Анастасия» (часто причисляемому к сектам, в том числе и на международных конференциях, посвящённых тоталитарным сектам, прошедших в 2001 году в Нижнем Новгороде и в 2002-м в Екатеринбурге, где движение признали опасной тоталитарной неоязыческой сектой), поскольку оно имеет очень чёткую программу, а также является одной из самых крупных подобного рода сект, благодаря чему проще провести выборку. Анастасия - героиня книг Владимира Мегре «Звенящие кедры России». В книге Мегре рассказывает, как встретил в сибирской тайге необыкновенную девушку, обладавшую телепатическими и целительскими способностями, которая поведала ему, что всякий человек должен иметь своё родовое поместье – не менее гектара земли – и жить на нём, возделывая землю и создавая свой Род. Ключевая идея – идея поместья – продумана очень тщательно, включая подробный план того, как именно надо этим гектаром распорядиться, или как самостоятельно построить независимый источник электроэнергии. «Анастасийцы» имеют довольно чёткую программу, и домашнее рождение является её обязательным пунктом. Если среди новобуддистов и православных приверженцев домашних родов это желательный пункт, то для «анастасийцев» он обязательный, - это своего рода обряд приобщения и посвящения.

«Рожайте дома с папами и знающими женщинами своего Рода. Это нормальная среда для рождения. Дом и Род».[56]

В связи с ключевой идеей «анастасийцев», особенный акцент делается именно на доме, ведь Дом – это то самое поместье, и именно в нём роженице гарантируется безопасность:

«Для того, чтобы рожать дома - нужно, чтобы этим домом стало родовое поместье со сформированным пространством любви. Уверена, что при выполнении условий, описанных в книгах, не может произойти ничего ужасного ни с роженицей, ни с ребенком»[57].

«Мы зачали в поместье нашего первенца. Никакого токсикоза, никаких проблем с моим и малыша здоровьем. Занимались в родительской школе. Родили дома, практически самостоятельно, акушерки из школы приехали и через 20 минут родился сын. Самое прекрасное в родах было наше с мужем пение на потугах. Никакой боли, только восхитительные звуки, которые издавали наши души. Это не бравада, так правда было»[58].

Домашние роды и домашнее воспитание потомства, как и идея поместья, чётко продуманы вплоть до мелочей – что вообще свойственно «Анастасии»: какие травы следует принимать для зачатия и при беременности, как разрешать правовые аспекты при родах в собственном поместье, как передавать «знания первоистоков» при кормлении ребёнка грудью.

Таким образом, домашние роды становятся частью программ различных религий и религиозных течений, поскольку являются отсылкой к «золотому веку» - всякой же религии, несомненно, приятно считать себя достаточно древней, для неё это бесспорный признак авторитетности и влиятельности, - и домашние роды предоставляют им такую возможность, являясь сами атрибутом древности. Система ценностей, «продвигаемая» религией, сформирована давным-давно, сейчас же, по мнению религии (причем, практически любой), современное общество отошло от истинной веры, - и домашние роды становятся одним из способов возврата к золотой старине, когда люди жили правильно и по вере. Следовательно, и сами роды становятся сами одной из форм праведной жизни, своеобразным путём праведника.