<< На главную страницу

А. Башарин

Блатная песня (20-е годы): рождение жанра

I. Блатная песня. Содержание понятия.

"Блатные песни - песни на уголовную (блатную) тематику, бытующие в соответствующей среде"¹ :

"Вчера, 6 апреля, в африканском ресторане "Лимпопо" состоялся первый Международный конкурс африканских исполнителей российских блатных, лагерных и дворовых песен "ЧЕРНАЯ МУРКА-2000". Мероприятие было посвящено 80-летию знаменитой песни" ²

С начала 90-х годов появилось значительное количество сборников песен, а также статей, заметок, публикаций, в заглавии которых присутствует словосочетание "блатная песня". Тем не менее, вопрос о том, что из себя представляет этот жанр (или не жанр?), какова его история, специфика и границы, остается открытым. Не случайно так часто в популярных песенниках и заметках встречается нагромождение наименований: "блатные, тюремные, лагерные, дворовые, уличные и т.п. песни". Этот букет обозначений лишь свидетельство того, что под названием "блатная песня" часто объединяются и смешиваются явления разноплановые и разновременные.

Даже лучшее из существующих определений "блатной песни", приведенное в качестве эпиграфа, не учитывает, например, возможности бытования блатных песен ВНЕ "соответствующей среды" ³ . Да и понятие "уголовная (блатная) тематика" также требует уточнения. Но в этом определении учтено главное: тематика, как основной признак выделения блатной песни, указание на активное бытование и полная нерелевантность признака генетического⁴ .

Проблема, таким образом, состоит в недостаточном разделении трех понятий:

- блатная песня (в широком смысле) - совокупность всех песен, герой которых - человек, сопричастный жизни вне закона или заключенный, а также песен, по тем или иным причинам ассоциирующихся с подобными. ⁵ В этом значении блатная песня стоит в одном ряду с такими тематическими группами песен (жанрами?), как романс, песни войн и революций, студенческая песня и т.п. Очевидно, что это обозначение размыто и в значительной мере субъективно, но разноплановость содержания песенников с заглавием "блатные песни" подтверждает как наличие такого понимания, так и его неопределенность.

- блатная песня (в узком смысле) - песни, герой которых (один из героев) - представитель криминального мира, чей образ раскрывается в песне путем реализации "типичных" для этого мира действий, высказываний, оценок.

Это определение требует двух уточнений. Во-первых, "типичные" НЕ ОЗНАЧАЕТ отражающие реальную картину быта и психологии данной среды, "типичными" они должны быть с точки зрения носителя (исполнителя/слушателя). Причем представления носителей о том, каково это "типичное" поведение, могут варьироваться. Во-вторых, для того, чтобы реализовать "типичные" для криминального мира действия, герой должен находится в соответствующей ситуации, то есть, как правило, на свободе. В узком понимании блатная песня оказывается в одном ряду с такими тематическими группами, как лагерные, сиротские, ковбойские, пиратские и т.д. песни.

- песни преступников и заключенных - песни, бытующие в соответствующих субкультурах (реально зафиксированные в тюремных альбомах, песенниках, весьма немногочисленных научных записях, производившихся в данной среде). К сожалению, для того, чтобы квалифицированно рассмотреть ПОДЛИННЫЙ РЕПЕРТУАР преступных групп или мест лишения свободы в тот или иной период времени, катастрофически не хватает материала, ибо подлинно научное собирание и изучение данного материала до последнего времени было затруднено. Тем не менее, многочисленные свидетельства указывают на то, что популярность блатной песни среди настоящих уголовников не есть нечто само собой разумеющееся. ⁶

В дальнейшем, при рассмотрении судьбы блатных песен в 20-е годы мной будет использоваться преимущественно узкое понимание блатной песни, как наиболее терминологическое.

Блатная песня в 20-е годы.

- 10 лет спустя после тюремной песни

- в эпоху зарождения песенной поэзии лагерей

- за 30 лет до эпохи интеллигентских стилизаций

- за 50 лет до подпольной блатной эстрады

- за 70 лет до Русского шансона - "необлатной" песни

"Середина двадцатых годов была золотым веком преступного мира. Мечта воров - поворовать лет десять и на пенсию - казалась вполне осуществимой.

Песни отражают этот оптимизм. В это время появились популярные 'Гоп со Смыком", "Мурка", "Выпьем за мировую", "Гром прогремел" и многие другие, в которых профессиональные воры гуляли в ресторанах, напивались в пивных, радостно калечили "штампов", убивали предателей, ездили в другие города наводить страх на непокорную милицию, уверенно глядели в будущее, заявляя, что они не оставят свою профессию и после смерти" ⁷ .

Трудно сказать, на самом ли деле принадлежала оптимистичная позиция упомянутых песен преступникам или неизвестному пока куплетисту-эстраднику. Текст песни - ненадежный исторический источник, особенно если более или менее профессиональные записи большинства этих песен были сделаны только через 60-80 лет после их появления. Несомненно одно: маргинальный герой - криминальный авторитет, удалой налетчик, удачливый вор стали в 20-е годы популярными персонажами песенного фольклора. Настолько популярными, что раз появившись, задержались в нем до настоящего времени.

10 лет войн и революций, полностью изменившаяся историческая ситуация привели к тому, что старая тюремная песня и демократическая "узническая" лирика 19 века сдают свои позиции, и на их месте возникают блатная песня и песенная поэзия лагерей. И, хотя некоторые старые песни в измененном, осовремененном виде продолжают существовать (Песня о центральной тюрьме превращается в "Таганку", казачья песня "Течет речечка" - в песню о жигане и начальничке), основным строительным материалом для блатной песни становится современная эстрадная песня и куплет. Куплеты гражданской войны с рефреном "Ах, шарабан мой…" теряют неактуальные более строки "Мундир английский, табак японский…", "добирают" популярной уголовной экзотики и превращаются в блатную песню. Эстрадного, по-видимому, происхождения куплеты "Гоп со смыком" обретают (во многом благодаря "авторитетному" исполнению Л.Утесова) более или менее стабильный текст и становятся классикой блатной песни. Популярная песня о любви превращается в "Мурку". Не остается без использования новейший фольклор не-блатного характера: литературного происхождения песня времен 1-й мировой "Шли два героя с германского боя…" путем несложных замен трансформируется в "С одесского кичмана…", на мелодию "Разлуки", частично с использованием текста жестокого романса о Марусе, ⁸ возникает песня про Аржака⁹ и "Если урика поймали…"¹⁰ и т.д. Практически одновременно идет процесс создания блатных песен профессиональными авторами-эстрадниками¹¹ .

При этом общая тенденция, как представляется, была в 20-е годы именно такой: от не-блатной песни к блатной, а не наоборот. Применительно к этому периоду неизвестно ни одного случая преобразования блатной песни в романс или не-блатную городскую песню. Материалом для подобных переделок она станет только в 30-х. - 40-х. В воспоминаниях Н.Курчева¹² есть упоминание о том, что во второй половине 30-х гг. блатные песни использовались для создания первых туристских песен, а во время Великой Отечественной войны перелицовка блатных песен стала уже массовым явлением.

Что касается среды, в которой бытовали блатные песни в 20-е годы, то это, конечно, прежде всего, городские низы, в том числе, безусловно, и криминальные. Открытым, тем не менее, остается вопрос о характере этого бытования¹³ . Можно предположить также, что восприятие первых блатных песен взрослыми преступниками и малолетними, беспризорниками, просто молодежью было различным. Недаром "типичный" ¹⁴ облик преступника того времени - молодой "парень в кепке и зуб золотой", в пиджаке, по случаю - и с гитарой. Для этой возрастной группы блатные песни были не только "своим" (вне зависимости от происхождения) фольклором, но и собранием поведенческих, языковых, мировоззренческих норм. То, что для взрослого профессионального преступника царского времени было льстящей художественной абстракцией, которую приятно послушать в ресторане в часы досуга, для молодежи и малолеток было мечтой о красивой жизни, заманчивым миром, для приобщения к которому необходимо овладеть его языком, законами и песнями. Когда к началу 30-х это поколение вырастает приобщается к блатной культуре, блатная песня и становится вполне сформировавшимся явлением, вошедшим в кровь и плоть криминального мира, да и не только его, но и всей низовой культуры того времени. Кодифицируются нормы "блатного" поведения, язык. Блатная песня становится визитной карточкой персонажа, ставшего из художественного реальным. И не в последнюю очередь потому, что поколение бывших беспризорников выросло на блатных песнях и вместе с блатной песней.

К сожалению, анализ механизмов возникновения и этапов развития блатных песен в 20-е годы затруднен небольшим объемом известных на настоящий момент датированных записей и исследований того времени. Прежде всего следует отметить выходивший с 1925 по 1932 в Киеве "Етнографiчний вiсник", а точнее книги 1-8, выходившие под руководством академика А.Лободы. Уже вторая книга "Етнографiчного вiсника" (1926) содержит сразу три статьи по интересующей тематике: В. Бiлецька - "З студiй над сучасними пiснями"; В.Петров - "З фольклору правопорушникiв" и М.Гайдай - "Мелодii блатних пiсень". В 1926 году в журнале "Сибирская живая старина" появляется статья Н Хандзинского "Блатная поэзия", позволяющая датировать ряд известных песен¹⁵ . Под редакцией Ю.М.Соколова выходит журнал "Художественный фольклор", где в 1927 году появилась статья В.В.Стратена "Творчество городской улицы". Ю.М.Соколову принадлежит и единственное до сих пор пособие по фольклору, имеющее раздел "Мещанские и блатные песни". ¹⁶ Ряд ценных свидетельств содержится в опубликованных в последние годы мемуарах и воспоминаниях о 20-х годах. Не следует забывать и о художественных фильмах 20-х - 30-х, где нередко (как правило, в устах негативных персонажей) звучат подлинные песни. И это, пожалуй, все, чем мы на данный момент располагаем ибо с 30-х годов собирание и изучение блатных песен, как и прочих жанров современного городского фольклора, было прервано на 60 лет. Использование более поздних источников отчасти компенсирует эти пробелы, но может привести к неточным выводам. Показателен пример сборника "Песенный фольклор ГУЛАГа", где из, примерно, 50 текстов в разделе "1917-1929 гг." как минимум 3 являются позднейшими стилизациями¹⁷ , и еще 5-7 вызывают серьезные сомнения в своей принадлежности к этому времени. Подобные случайности заставляют проявлять особую осторожность в отношении недатированных песен и надеяться на то, что записи блатных песен, сделанные в эпоху их возникновения будут в скором времени найдены.

Примечания

1. Ефимов И., Клинков К. В.Высоцкий и блатная песня (курсив мой - А.Б.)
2. http://bardnovikov.narod.ru/obozrenie.htm (курсив мой - А.Б.)
3. Достаточно вспомнить феномен 60-х-70-х годов: "интеллигенция поет блатные песни". Причем ТЕ блатные песни, которые были в ходу у интеллигенции, далеко не всегда были заимствованы из современного песенного репертуара мест лишения свободы.
4. Изучение истории возникновения отдельных песен нередко показывает, что авторы многих известных блатных песен ("Стою я раз на стреме…" А.Левинтона, "Когда качаются фонарики ночные…" Г.Горбовского и др. ) ничего общего с криминальным миром не имели.
5. Так, репутацию "блатной" имела, благодаря своему одесскому колориту, песня "Шаланды, полные кефали…". "Взять популярную блатную одес-скую песню авторы не рискнули <…>. Тогда они сочиняют стилизацию "под Одессу" <…> В итоге песня вошла в кинофильм, <…> а народ в ресторанах запел еще одну блатную песню, к то-му же разрешенную цензурой". М.Шелег А.Северный: Две грани одной жизни. Сложно также понять, почему среди блатных песен упоминается/публикуется песня "Бублички". Ну не потому же, что "сестра гулящая - тварь настоящая, а братик маленький - карманный вор"?
6. Приведу фрагмент из интервью с певцом Андреем Рублевичем: "- А что в зоне поют и слушают? - Не поверите, но в зоне блатную песню не любят. Да, могут по настроению спеть, но чаще Есенина просят, лирику его. Есенина, наверное, как никого в блатной песне почитают, ему даже на фене кличку урки дали - "Пегас блатной". Рублевич А. "Блатную песню в зоне не любят…" // Альманах "Русский Париж" № 2 (74), 2002 г. Беседовал Павел Лохунов, Париж, март 2002 года. http://www.diclon.com/parovoz/story17.html
7. Джекобсон М. и Л. Особенности тюремной песни в России // Песенный фольклор ГУЛАГА как исторический источник. М.,1998, С.15
8. См., например, Адоньева, Герасимова №113
9. Джекобсон, С.130
10. Джекобсон, С.139
11. На настоящий момент известны авторы песен "Бублички" (Я.Ядов), "Шумит ночной Марсель" (Н.Эрдман), "Цыц, вы, шкеты под вагоном…" (Е. Дарский, Л. Миров), которые условно могут быть отнесены к блатной песне (в широком смысле). Убежден, что со временем будут установлены и эстрадные авторы хотя бы нескольких собственно блатных песен.
12. Курчев Н. Об авторской песне // От костра к микрофону СПб., 1996, С10-11.
13. Новейшая история блатного жанра (выступающего ныне под загадочным названием "русский шансон") показывает, что вполне возможна и пассивная модель бытования подобных песен: создаются они профессиональными или полупрофессиональными эстрадными исполнителями, а аудитория из мест лишения свободы (как показывают ныне письма и звонки в студию) с удовольствием слушает, идентифицируя эти песни как "свои". Спустя некоторое время приходит, конечно, и черед активного бытования, но на начальном этапе ведущую роль играет все же эстрада. Предполагаю, что подобное явление (хотя и не в таком объеме, ибо масс-медиа еще не достигли должного уровня развития) имело место и в 20-е.
14. Об обманчивости "типических" представлений уже говорилось, но в данном случае, думаю, на них можно положится.
15. В 1926 году появляется статья Н Хандзинского "Блатная поэзия", на основании которой также можно датировать ряд известных песен.
16. Соколов Ю.М. Русский фольклор. вып.4, 1932. Судьба записей, которые находились в распоряжении Стратена, Соколова и др., неизвестна.
17. "На улице Гороховой" - А.Розенбаум, "Люблю гулять я в нашем ресторане" ("Мальчики-налетчики") приписывает себе М.Звездинский (обработка М.Шуфутинского), а "Жили-были два громилы" была написана (Р.Фуксом?) для А.Северного на основе старой блатной песни.