<< На главную страницу сайта

Летняя школа по типологии фольклора

А.С. Архипова, А.В. Козьмин
(ИВГИ РГГУ, Москва)

Словарь как анекдот
Исторические корни и морфология "школьной хроники"¹

Предварительный вариант

1. Что такое "школьная хроника" ²

В современном детском и подростковом фольклоре города есть распространенные жанры (например, анекдоты, загадки, "страшилки"), известные большому количеству людей, а есть маргинальные (которые "были не у всех"). К последним относится и редкий жанр русского "письменного" фольклора, который сами носители называют "школьной хроникой" (самое частое название, далее ШХ - А.А.), "школьным словарем", "школьным юмором", "все о школе" ³ , "приколами из школы" ⁴ и т.д.

ШХ представляет собой список коротких высказываний, где левая часть каждого текста - это реалия школьной жизни, а правая часть - описание данной реалии через определенное клише. Чтение такого списка создает комический эффект. Вот, например, полный список текстов ШХ, фигурирующих в альбоме девочки 12 лет [Тетрадь 2001]:

ФОЛЬКЛОР:

культпоход -организованной толпой коровы шли на водопой

разбитое окно - на здесь не было

дорога в школу - долгая дорога в дюнах

ученики перед контрольной - живые трупы

ученики после контрольной - мертвые трупы

прогульщик - не хочу учиться, а хочу жениться

второгодник - тише едешь, дальше будешь

химические опыты - пустые места в классе

взрыв на уроке химии - наука требует жертв

ученик за дверью - запорожец на Дунае

учитель идет к классу - Наполеон на подходе

обед в столовой - самоубийство

школа - огонь, вода и медные трубы

Количество текстов бывает разным - от одной страницы до толстой тетрадки. Тексты упорядочены переписчиками либо по алфавитному словарному принципу, или (как в вышеприведенном примере) по определенным семантическим гнездам (также пример такого распределения см. в нижеприведенном "Кратком армейском словаре": распорядок дня солдата - пространство части - типы службы и т.д.).

ШХ бытует среди школьников младшей и средней школы, но иногда увлечение ШХ возникает и в старших классах. Такие тексты приносятся в класс откуда-то извне, уже в виде готового списка, их читают и переписывают во время уроков, передавая по рядам. Распространено также коллективное чтение вслух на переменах. Многие в процессе переписывания добавляют в список новые, собственные варианты или переструктурируют старые и передают читать дальше уже "свой" список. Тексты могут переписываться из разных источников, например, из школьной стенгазеты (в которую они, в свою очередь, могут попасть из ШХ). Как правило, традиция создания и переписывания ШХ переходит от старших к младшим. В условиях такой передачи в ШХ попадают фразы, которые могут быть непонятны носителям (или неизвестен их источник) - это, например, названия произведений из школьной программы ("Горе от ума", "Герой нашего времени"), которые еще неизвестны младшим школьникам. Так, одному из авторов этой статьи, названия "Горе от ума" и "Герой нашего времени" стали впервые известны именно из ШХ, которая была популярна в 1-2 классах (подробнее см. раздел "Кинокод и другие коды").

В рамках одного школьного коллектива тетрадки с ШХ "ходят" по классу так же, как анкеты, альбомы и "вопросники". Вот типичный пример такого развлечения школьников на уроке:

На первом уроке была литература. Пока Татьяна Ивановна читала вслух рассказ Тургенева "Муму", по классу незаметно ходила тетрадь в розовой обложке, так называемый "ОТКРОВЕННИК". Завели откровенник девочки, но и мальчишки охотно делали в нем записи. Из розовой тетради можно было узнать, что в классе думают о тебе и о каждом. Саша стеснялся писать в откровенник и ни разу в него не заглядывал. Но сегодня попросил его у соседки по парте, Кати Колотыркиной, и стал просматривать одним глазом. Другой глаз, устремленный на учительницу, выражал внимание и прилежание. ТОЛЯ ГОРДЕЕВ "Он самый сильный и храбрый в классе, поэтому я с ним дружу". "Он командир Нашей Команды. Он за нас, а мы все за него".

[Сапожников 1990]

Существует также и цензура коллектива: новые варианты зачитываются вслух, несмешные - уничтожаются. Производство текстов ШХ очень сильно ориентировано на оценку коллективом по критерию "смешно/несмешно".

Форма словаря, столь несвойственная традиционному фольклору, вполне привычна в школьной среде. Детей учат "работать со словарем" с первого класса. В советской школе школьников первого-третьего классов часто заставляли заводить специальные "тетрадки для записи слов", куда требовалось записывать все непонятные слова и их значения. Отдельные тетрадки, т.е. своего рода самодельные словари, приходилось делать для занятий иностранным языком. Процесс этот со стороны учителей довольно жестко контролировался, поэтому неудивительно, что организация текста как словаря была не только хорошо знакома уже младшим школьникам в их повседневной школьной жизни, но и являлась прекрасным объектом для пародии.

Кроме отдельных тетрадок, ШХ встречается в девичьих рукописных тетрадях и анкетах. Вот, например, воспоминание одной из бывших советских школьниц о структуре своего песенника:

Школьный фольклор - непременный атрибут песенника. Раздел "Сюрпризы… Секреты… Загадки… Школьная хроника": Учитель и ученики - волк и овцы. Ученик без шпаргалки - всадник без головы. ПедсОвет и директор - Али-Баба и сорок разбойников. Буфетчица - сорока-воровка. Учебный год - хождение по мукам.

[Клим 1999]

Активное бытование ШХ отмечалось в 80-е годы (см. публикации в журнале "Аврора" [ЭШЖ]), но есть упоминания о ее функционировании начиная с середины 50-х⁵ (Интересно, что в воспоминаниях, где подробно описывается школьный фольклор довоенной и военной поры, ничего, отдаленно напоминающего ШХ, еще не встречается [Сергеев 1997]). Хотя многие жанры современного школьного фольклора прямо наследуют формам фольклора учебных заведений XIX века, истоки ШХ ни в репертуаре семинаристов, ни институток, ни кадетов и т.д. отчетливо не просматриваются⁶ . Отсутствуют упоминания ШХ и в известных нам мемуарах первой половины XX в. Получается, что жанр этот пришел как бы ниоткуда и мигрирует внутри культурной группы по неясному алгоритму. Исследованию этой проблемы (морфология и происхождение ШХ) и будет посвящена данная статья.

2. Носители традиции

Как уже упоминалось, носителями этой традиции являются преимущественно школьники 4-8 классов (как правило, к 4-5 классу уже достаточно развивается навык письменной речи для ведения самостоятельных записей). Вот данные опроса, проведенного среди школьников и студентов в 2002 г.

Данные этого опроса подтверждают тот факт, что начиная с 4-5 класса (т.е. тогда, когда навык письма уже вполне разработан) у школьников возникает стремление к рукописному воспроизведению фольклорных/парафольклорных форм.

Этот процесс может идти двумя путями: тексты приходят из устных источников (так, опрошенные мною <А.А.> школьники сообщали, что они записывали и переписывали в свои альбомы/тетрадки анекдоты и шуточные загадки, песни, стихи); или же тексты бытуют исключительно в рукописной форме (анкеты, вопросники, "откровенники", альбомы).

Эту тенденцию можно описать следующим образом. У школьников возникает представление о высоком ценностном статусе письменного текста. Соответственно, не только "потребление" (чтение), но и само создание письменных текстов становится чрезвычайно привлекательным занятием. Тексты с жесткой структурой, типа анкет, воспроизводятся особенно активно, потому что школьники, даже не очень хорошо владеющие письменной речью, пользуясь таким каноном, оказываются способны к порождению "настоящих", правильно построенных форм.

3. "Школьная хроника" не в школе

ШХ наблюдается почти исключительно в школьной ситуации, и часто это поголовное увлечение ограничивается пределами одного класса⁷ . Единственное исключение -- это появление подобных текстов в рукописных солдатских альбомах (см. публикацию таких текстов в журнале "Аврора" под рубрикой "Солдаты шутят" [СШ]). Вот пример таких текстов из альбома солдата срочной службы [Блокнот 1999]:

Краткий армейский словарь

проводы - все осталось людям

повестка - выстрел из-за угла

зарядка - казнь на рассвете

подъем - хмурое утро

отбой - 45 секунд. Куда вы люди?

кросс 2 км - зигзаг удачи

3 км - живые и мертвые

5 км - никто не хотел умирать

10 км - мертвые не потеют

столовая - хождение по мукам

мойка - дискотека

мойщик - человек анфибия⁸

хлеборез - багдатский вор

наряд по столовой - летчик-истребитель

завтрак - борьба за существование

обед - люди и звери

ужин - будь бдителен!

солдат - человек без паспорта

служба - 2 года над пропастью

тревога - крик в ночи

курилка - дайте воздух

самоволка - тени исчезают в полдень

коптерка - остров сокровищ

получка - капля в море, смех сквозь слезы.

посылка - я помню чудное мгновенье

посыльный - пропавший без вести

плац - арена ужасов

вечерняя поверка - помни свое имя

баня - каким ты был, таким ты и остался

тактическое поле - долина смерти

д.ч. - призрак в ночи

деж. по роте - спящая красавица

дневальный - деревья умирают стоя

патруль - три богатыря

почтальон - его знают все

комбат - Иван Грозный

зам.полит - проповедник

БХД - спасайся кто может

кровать - подружка дряхлая моя

караул - а зори здесь такие

писарь - кому на Руси жить хорошо?

взвод - Али Баба и 40 разбойников

штаб - осиное гнездо

бег в противогазе - земля в алюминаторе

отделение - волк и семеро козлят

наряд - это страна чудес

ушел туда и там исчез

Солдатские альбомы так же пишутся вчерашними школьниками. Некоторые тексты ШХ из коллекции Лурье и данного "армейского словаря" совпадают дословно в правой части, а реалии в левой части функционально схожи (и посыльный, и ушедший за мелом - "пропавшие без вести"). Вот таблица таких совпадений:

Из полного списка (47 текстов) "краткого армейского словаря" 29, т.е. больше половины, пересекаются со ШХ. Блокнот с текстами принадлежал человеку (возраст - около 23 лет), служившему в армии, и, по его словам, он продолжал пользоваться этим блокнотом вплоть до того момента, как отдал его. Поскольку едва ли можно представить, что письменный текст ШХ случайно попал в армейскую среду, речь должна идти о воспроизведении данных клише по памяти. Сама ШХ может передаваться и по устным каналам как внутри школьной субкультуры, так и транслироваться из школьной субкультуры в другую. Так, вероятно, возник "армейский словарь" - вторичная по отношению к ШХ форма. Реалии, фигурирующие в армейском блокноте, представляют собой "перевод" реалий школьной жизни: побег с урока (школа) - самоволка (армия) = "тени исчезают в полдень".

4. Структура и типология "школьной хроники"

4.1. Виды клише

ШХ представляет собой простое сравнение, две части которого разделены тире, а графически - набор слов, не длиннее одной строки. Левая часть ШХ - всегда только элементы повседневной школьной жизни, данные с точки зрения самого учащегося, тогда как правая часть ШХ тематически делится на следующие группы:

1) тексты, где правая сторона - в строгом смысле цитаты и реминисценции на содержание школьной программы и кинофильмов⁹ . Например, "Раздевалка после уроков" - "Штурм Зимнего";

2) тексты, где правая сторона - разговорная паремия, не имеющая отчетливой литературной отсылки: "Иностранный язык - смотришь в книгу, а видишь фигу'';

3) тексты, где правая сторона, - по происхождению контекстные прозвища учителей: "учительница химии - молекула с прической" (вероятно, имеется в виду конкретный человек с определенной внешностью). Например, фразу из ШХ "Учитель географии - лягушка-путешественница" можно сопоставить с фрагментом из дневника 1944 г.:

Арифметика Клавдия Александровна - "рупь сорок",

Естествознание Ираида Никифоровна - "живородка",

География Ирина Самойловна - "лягушка-царевна".

[Сергеев 1997: 174].

4) тексты, содержащие в правой части упоминания объектов и ситуаций, относящихся к фонду общих знаний: "Учитель математики - ЭВМ" (в отличие от вышеприведенного примера это применимо к любому учителю математики), "Урок пения - Юрмала-89".

4.2. Гиперболизация и вынужденная синонимия в ШХ

Общим приемом для ШХ является гиперболизация сравнения. Правая часть описывает часть школьной жизни "с преувеличением": "Вызов к доске - дорога на эшафот". Как правило, гиперболизация имеет отрицательный знак ("Звонок на урок - Бухенвальдский набат") - данное действие в школьной картине мира оценивается однозначно плохо. А если положительная оценка появляется ("Дорога из школы - светлый путь"), то обычно такое положительное высказывание о чем-то, находящимся вне школы, прямо тут же, в конкретном списке ШХ, есть, в свою очередь, отрицание негативного знака, обозначающего типичный элемент, входящий в школьную жизнь ("Дорога в школу - поход на каторгу)". Таким образом, очень часто один и тот же объект описывается с резко негативной и позитивной оценкой в зависимости от его роли в школьной жизни: "дорога в школу - рай", "дорога из школы - ад", используя при этом один и тот семантический код.

Как уже говорилось, ШХ организована как простой незамкнутый список, часто в алфавитном порядке, который можно добавлять или переструктурировать. Кроме этого, внутри самого списка существуют межтекстовые пересылки (см. пример в предыдущем абзаце):

ученики перед контрольной - живые трупы;

ученики после контрольной - мертвые трупы

[Тетрадь 2001].

Кроме того, в ШХ наблюдается явный недостаток клише в правой части - так сказать, явление вынужденной синонимии: отличник и двоечник кодируются одной и той же цитатой "герой нашего времени", стоит обратить внимание, что при этом знак коннотации меняется на противоположный. Бывают и более сложные случаи, например, мамы, учителя, ученики у доски, ученики у директора обозначаются в левой части одним клише "мертвые души" [Лурье 1998]. О возможных истоках этого явления см. раздел "Лжереференция как порождающий механизм".

4.3. Метафора и реалия

В фольклоре есть большое количество текстов, построенных на сравнении, где присутствует с одной стороны, прямое называние объекта, а с другой - его метафорическое описание.

Соответственно, мы можем получить два варианта разворачивания такой структуры в фольклорных (и не только) текстах:

1) Х есть Y, где

Х в левой части - метафорическое описание объекта,

Y в правой части - его толкование.

Пример:

Х (условие загадки "Сидит девица в темнице, а коса на улицу") есть Y (ответ "морковь").

2) Y есть Х, где

Y в левой части - реалия,

Х в правой части - метафора, через которую эта реалия осмысляется.

Пример:

Y (школьная реалия "учителя и ученики") есть X (литературное клише "волки и овцы")

4.4. Тип "МЕТАФОРА - РЕАЛИЯ"

Кроме загадок, типичными носителями первой структуры является любая иносказательная речь [Журинский 2002], такие формы современного фольклора как "детские текстографические загадки" [Власкина 199?]. Кроме этого, в традиционном фольклоре существует только один жанр подобной структуры (который может бытовать как в письменной, так и в устной форме) - это толкование снов в сонниках:

Видеть во сне похороны - свадьба

Видеть попа - иметь дело с нечистой силой

Рыбу великую бачить - дождь

Звоны чуць - смерць придет

Пчел летающихъ видеть - метель

[Шейн 340]

Данный жанр при кажущейся архаичности продолжает функционировать в современной традиции и встречается с ШХ в девичьих рукописных альбомах [Головин, Лурье 1998].

Интересно, что мантические тексты строятся ровно таким же образом - расшифровке подвергается некоторое явление реального мира: "В миску, блюдце или валенок кладутся предметы, девушки выбирают их. Выбор символизирует будущую жизнь: зола - плохая жизнь, сахар - сладкая жизнь, кольцо - выход замуж, луковица - к слезам, рюмка - веселая жизнь, золотое кольцо - богатая жизнь и т.д." [Борисов 2001: 231]. При инструктивной передаче в традиции таких гаданий (собственно, при обучении гаданию) реалии, которые подлежат истолкованию, называются прямо (если выпадет кольцо - значит, ты выйдешь замуж). В процессе же самого гадания реалия, которая "выпадает" гадающему, совсем не обязательно должна быть названа.

К тому же типу относятся некоторые формы юмора. Вот, например, устные выражения 20-х годов "под-советского" юмора:

советский балык - вобла

советский коньяк - денатурат

советский извозчик - перевозка на себе или на салазках

ВРИДЛО - временно исполняющий обязанности лошади, или "советский рикша"

Хамовоз - автомобиль

Narkomtesse - жена народного комиссара

Садком - содержанка народного комиссара

Социал-фрейлина - советская грант-дама Наркомпоморде - нарком по морским делам

[Карцевский 2001: 239-240]

К типу "МЕТАФОРА -- РЕАЛИЯ" также относятся и другие юмористические тексты -"расшифровки", широко распространенные в 20-е-З0-е годы. Вот цитата из дневника 1933 г.:

Большинство анекдотов объектом своим выбирает политику: Вот примеры: ОГПУ - это в расшифровке значит "О, Господи! Помоги убежать" а обратно: "Убежишь - поймают, голову отрубят"

[Маньков 1933:74].

РСФСР расшифровывали как "редкий случай феноменального сумасшествия России", "разогнали солдат-фронтовиков, собрали разбойников" [Карцевский 2001: 239], "распустили солдат фронта, собрали разбойников" [Недзельский 1925: 62]. Этот жанр, как и некоторые другие типы фольклорных текстов, позже перешел из "взрослого фольклора" (где он уже стал не актуален) в детский фольклор (ср. "сниженные культурные ценности" Г. Науманна), а, кроме того, остался в армейской и тюремной субкультурах: "ДУРАК - Дорогой, уважаемый, родной, абажаемый кавалер" [Борисов 2001: 276]. Вот типичный пример использования в детской субкультуре такой "расшифровки", которую автор нижеследующей записи 1942 г. называет "семинаристской покупкой":

- Разгадай сокращение ДУНЯ.

- Не могу.

- "Дураков У нас Нет".

- А как же "Я"?

- А ты дурак. Это точно.

[Сергеев 1997: 182].

Такие тексты существовали не только в устной и рукописной формах фольклора - это был излюбленный прием в журнальной фельетонистике последней четверти XIX - двадцатых годов ХХ в., когда особенно обыгрывались новые явления в языке, например, аббревиатуры и сокращения:

КБЖД (Киево-Брестская железная дорога) -- слева - направо: "Каждый болван жида бьет" или "Каждому жида бить дозволяется", справа - налево: "Дурак желает бить кондуктора" ¹⁰ ;

центрохам - любые из учереждений, которое не нравится произносящему эти слова;

упоконен - уйди, пока не поздно;

эмежанев - это моя жена, а не ваша.

[Аркадский 1992]

или термины, актуальные в военное время:

эвакуация - насилие,

аннексия - грабеж,

контрибуция - шантаж;

военный шпионаж - проституция.

[Аверченко 1992]

4.5. Тип "РЕАЛИЯ - МЕТАФОРА"

Второй тип "РЕАЛИЯ - МЕТАФОРА" в традиционном фольклоре не встречается. Зато примеров этого типа много среди альбомных текстов:

Любовь - это букет, в котором часто встречается крапива;

Любовь - это ваза, а ваза - стекло. Стеклянные вазы бьются легко;

Любовь - солома, сердце - жар. Одна минута - и пожар;

Любовь - для русского народа, любовь - для русской красоты, любовь сильнее водорода и крепче серной кислоты;

Любовь - это канат, который черти тянут в ад,

Любовь - это два дурака с повышенной температурой:

Любовь - это пух, а кто любит - тот лопух,

Любовь - это адская музыка, под которую пляшут даже старики,

Любовь - это пуля, которая попадает в сердце и выходит боком

[Борисов 2001: 273].

Интересно, что эта традиция жива и поныне. В блокноте солдата срочной службы Андрея А. [Блокнот 1999], кроме приведенного в начале статьи "Краткого армейского словаря" есть и раздел "LOVE IS…" (!), в котором фигурируют такие сентенции:

Любовь - не картошка, ее не сваришь и не съешь,

Любовь - это речка, в которой тонут два сердечка,

Любовь - это канат, который тянет прямо в ад.

Ср. последнюю сентенцию из этого примера с точно таким же текстом из вышеприведенного девичьего альбома 60 годов.

Через метафоры могут осмысляться не только отвлеченные понятия, но и вполне конкретные топосы:

Мой адрес: город - Любовь, улица - Свидания, дом - Ожидания, квартира - Расставание.

[Борисов 2001: 273]

Такие тексты имеют отчетливые литературные корни - они восходят к барочным формам, салонным играм, проникшим в Россию в XVIII веке, в частности, через роман К.В. Тредиаковского "Езда в остров Любви"¹¹ . Возможно, что наличие таких архаичных текстов способствует также обучению поэтическим метафорам.

Кроме того, в альбомах и анкетах школьников встречается форма, которая, кстати, уже напрямую может провоцировать создание текста, подобного ШХ:

Назови 5 героев сказки/кино:

1) Какой ты дома?

2) - в школе?

- в гостях?

- с друзьями?

- с родителями? "

[Лурье 1992]

Соответственно, ответ будет выглядеть так "я дома - Елена Прекрасная, в школе - Баба-яга". Здесь уже можно провести прямое сравнение с текстами ШХ: "Завхоз - Кощей Бессмертный".

В общем, такие тексты не характерны для устного фольклора, зато часто встречаются в журнальной сатире. Еще в XVIII веке и до сего момента чрезвычайно популярен тип памфлета, построенного по принципу словаря и предлагающего ироническое толкование привычных нам объектов, причем через такой семантический код, который официально данным сообществом не признается, хотя все знают о возможности интерпретации данного объекта через такой код. Самые простые примеры: "Брак - вид торговой сделки…" (т.е. институт брака интерпретируется прежде всего через призму денежных отношений).

Вот, например, "Современный словарь" Генри Филдинга (XVII в.) - как и в приведенных ниже случаях, такой тип иронического текста прямо связывается со школьной традицией. Сам автор в предисловии к "Современному словарю" замечает, что "пока те, кто учатся в университетских колледжах (sic!), вкладывают в эти слова…совершенно иной смысл, их труды вряд ли принесут много пользы светским леди и джентльменам":

БРАК - вид торговой сделки, заключаемой между представителями обоих полов, причем стороны постоянно пытаются надуть друг друга и обычно обе оказываются в проигрыше;

ДОСТОИНСТВО - власть, чины, богатство;

МУДРОСТЬ - умение добиться всего этого

[Филдинг 1954: 263]

В советской сатире на таком приеме был построен раздел "Крокодила" - "Большая энциклопедия Крокодила", где, например, за основу был взят Брэм:

НЭПМАН - это ручной буржуй и в диком капиталистическом состоянии на территории СССР не водится.

ПЕДАГОГ - человек, состоящий в ведении и на иждевении Наркомпросса. Вследствие неблагоприятных климатических условий размножаются неохотно. Чем питается - Наркопроссу неизвестно

[Крокодил 1923: № 2, 3]

ГРАД - свежезамороженный дождь.

ГРАДУС - одна сороковая популярнейшего числа.

ДВОЙКА - оценка, которую никогда не получал ни один отец.

ДЕТСТВО - 1. Пора, когда человек принимает маленькие неудачи за большое горе и большое горе - за маленькие неудачи. 2. Состояние, в которое вернуться нельзя, но впасть - можно.

ЕГОЗА - женщина, которая одновременно нянчит ребёнка, готовит обед, стирает бельё и пишет диссертацию.

[Крокодил 1971: № 13]

При этом существует предположение, что такие толкования присылались в журнал самими читателями "Крокодила" [Мезенцева 2002] - т.е. традиция была инспирирована не только журнальной сатирой, но и поддерживалась "снизу".

Часто механизм комического в таком "словаре" построен на омонимии и приеме семантического "переразложения" - т.е. "бакенбарды" толкуются как совокупность слов "бакен" ("морской термин") и "барды" ("певцы"):

БАКЕНБАРДЫ - ансамбль песни речного флота. ДОЦЕНТ - таксист, который рассчитывается до копейки. КАМЕРДИНЕР - обеденный перерыв у заключенного. ЛИРИК - итальянский банкир. МЕНЕСТРЕЛЬ - хоть убей, ничего не понимаю. РЕВЮ - родильный дом. ЭКСЦЕНТРИК - служащий, направленный из Москвы на периферию. НЕ УДАРИТЬ В ГРЯЗЬ ЛИЦОМ - добраться домой из ресторана. АВТОМАШИНА - средство передвижения для поиска запчастей к нему. СПЕЦИАЛИСТ - человек, продающий корицу, лавровый лист и прочее. КАПЕЛЛА - пипетка¹² .

Показательно, что в этих текстах, в отличие от устных жанров, метафоры, которые фигурируют в наборе, часто принадлежат к одной тематической сфере. Например, в альбомной анкете ответы должны соотноситься со сказочной топикой, "Большая энциклопедия Крокодила" использует "биологический код", в агитационной брошюре 1907 г. - "солдатском катехизисе" - метафоры связаны с верховой ездой:

присяга для нас - шоры,

офицерские приказы - узда

[Cолдатский катехизис 1907]

В фельетоне "Из записной книжки гимназиста" используется военный код:

парты - это траншеи,

сиденье на уроках - позиционная война,

ручка - винтовка,

перо - штык,

чернильница - патронташ, рот - пулемет,

подсказка или благополучно доставленная шпаргалка - подвиг,

ответ преподавателю с места - стычка,

ответ у кафедры или у доски - сражение,

экзамен - генеральное сражение,

передержка - отчаянная попытка вырвать инициативу из рук неприятеля,

выпускные экзамены - генеральное сражение с решительным результатом,

вручение аттестата зрелости мир,

дай бог получить удовлетворительную оценку - молебствие о ниспослании победы,

неожиданный вызов - дерзкое нарушение нейтралитета,

Камчатка - тыл армии гимназистов,

уборная - штаб гимназистов,

учительская - неприятельская главная квартира,

расписание экзаменов - объявление о мобилизации,

штрафной журнал - белая книга,

дневник - донесения неприятельской главной квартиры,

единица - позорное поражение,

двойка - частичная победа неприятеля,

тройка - успех,

четверка - крупный успех,

пятерка - громкая победа гимназического оружия.

[Ш-ро 1915]

Как мы увидим далее, указанная особенность характерна для ШХ: в ней широко используются в качестве метафорических кодировок клише, имеющие отношение к кино и школьной программе по литературе. Эта устойчивость тематики метафор непосредственно связана с письменным функционированием этих текстов.

В чисто устной традиции такое единообразие тематики метафор при довольно большом объеме текстов вряд ли могло бы сохраниться (особенно в правой части). Устойчивость реалий, в отличие от устойчивости тематики метафор, может поддерживаться самим жанром (само название "школьная хроника" указывает сферу, к которой должны принадлежать реалии). Стоит обратить внимание и тот факт, что во всех случаях тексты функционируют в виде целого списка, где элементы связаны сочинительной связью, а по одиночке фактически не встречаются.

Тип "РЕАЛИЯ - МЕТАФОРА" характерен, как мы видим, для письменных текстов (прототипическим текстом для которых является словарь). Среди современных анекдотов, которые, как правило, относятся к устной сфере, есть специфический подвид текстов, по преимуществу письменных (распространяющихся, например, через Интернет или сеть ФИДО) и также построенных по типу "РЕАЛИЯ - МЕТАФОРА" (т.е. квазиреальная ситуация - метафорическая интерпретация):

Монумент "Торжество закона" - Генеральный прокурор Устинов надевает наручники Венере Милосской.

Памятник русской женщине - Дородная баба затаскивает упирающегося коня в горящую избу.

Памятник российской налоговой полиции - Люди в камуфляже отпиливают 13 процентов от кармана Минина и меча Пожарского.

или

Краткий справочник-разговорник для замужних женщин

(Ситуация/Фраза)

Муж не говорит ласковые слова - Правильно мама говорила, они только до свадьбы такие ласковые!

Муж говорит ласковые слова - Это какая же тебя таким словам научила?

Муж выносит мусорное ведро - Пошел к любовнице

Муж не выносит мусорное ведро - Пошел вон из дома!

или

Словарь холостяка

ГАРДЕРОБ - место, куда вешается одежда, когда все дверные ручки заняты.

РАЗОЧАРОВАНИЕ - чувство, появляющееся, когда идущая впереди девушка с потрясающими ногами внезапно оглядывается.

БРАК - союз двух людей для совместного преодоления проблем, которых бы у них не было, не будь этого союза.

(Ср. последний пример с текстом Филдинга!).

или

Женско-мужской фразеологический словарь

Где ты шлялся, скотина? - Я соскучилась.

Дорогой, у тебя не найдется денег? - Те деньги, что ты давал сегодня утром, неожиданно закончились. Завтра к нам приедет мама. - Завтра к нам приедет теща.

Как у тебя дела на работе? - Тебе не повысили зарплату?

[Анекдот 2002]

Примеры здесь воспроизведены, естественно, не полностью. Они передаются в виде достаточно больших списков, сложно поддающихся запоминанию. Однако способ передачи таких текстов остается во многом похож на устный: они передаются в сети Интернет, в виде электронного файла, от человека к человеку, поэтому, с одной стороны, очень легко утрачивают авторство, а с другой - естественным образом подвергаются изменениям согласно общим законам функционирования фольклорных текстов.

Стоит обратить внимание, что жанр "словаря с комическими толкованиями", на котором, собственно, базируется ШХ, является до настоящего времени чрезвычайно продуктивным (подавляющее большинство рассматриваемых текстов содержит прямое указание в названии на то, что их следует воспринимать как словари: "Современный словарь", "Словарь холостяка" и пр., постоянная рубрика "Крокодила", из которой цитируются примеры в этой статье, носила названия, тоже связанная с идеей словаря или энциклопедии). Такие механизмы достижения комического эффекта, свойственные книжному тексту, достаточно просты, чтобы младшие школьники могли ими легко овладеть¹³ .

4.6. Особенности мнемонических текстов

Одновременно с этими жанрами, в школьной субкультуре бытуют так называемые "зубрилки" - устные тексты, способствующие запоминанию каких-либо правил, часто имеющие в своей основе мнемотехнические приемы, например, всем известная "биссектриса - это крыса, которая бегает по углам и делит угол пополам". Такие мнемонические тексты принадлежат сразу к двум типам, в зависимости от ситуации, в которой они воспроизводятся. При передаче текста от носителя к носителю, сначала сообщается факт (последовательность цветов спектра), а затем текст, который облегчает запоминание этого факта: Как Однажды Жак Звонарь Городской Сломал Фонарь или Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан. Однако в случае, если носитель хорошо знает текст, то сначала (для себя) воспроизводится "закодированный текст" (Каждый Охотник…), а затем он декодируется, чтобы правильно вспомнить факт. Когда текст воспроизводится "для другого", он имеет структуру "РЕАЛИЯ - МЕТАФОРА", а когда "для себя", то "МЕТАФОРА - РЕАЛИЯ".

5. Гипотеза о происхождении "школьной хроники": устные и книжные источники

Если теперь вернуться к обсуждению различий между конструктивными типами "МЕТАФОРА - РЕАЛИЯ" и "РЕАЛИЯ - МЕТАФОРА", то можно прийти к следующим выводам:

Первый тип характерен для устных жанров, второй - для письменных (печатных и рукописных). Первый тип специфически фольклорен, а второй - литературен. Традиционная культура, в которой живет фольклор, ориентирована на окружающий мир, рефлексия по поводу языка ей в целом не свойственна, поэтому переход осуществляется от знака к объекту реального мира, на который этот знак указывает (например, гадания). В пост-традиционной культуре существует много различных кодов, которым приходится специально обучаться (в частности, и в самом прямом смысле - младшим школьникам) именно поэтому для письменной культуры характерна такая рефлексия по поводу языка. Возникают специальные тексты, в которых указывается, как некоторый текст может быть обозначен с помощью кода. Прототипический текст такого рода - это словарь, использующий определенный код (куртуазный код альбомных жанров, зоологический, сказочный - в анкетах, кинокод школьной хроники, о которой будет речь ниже), тем более что словарь апеллирует к письменным канонам, а для бесписьменного фольклора словарная форма совершенно не свойственна.

Поэтому выбор между гипотезами об устных и письменных предположительных источниках ШХ делается в пользу последних. Стоит обратить внимание на фельетоны, якобы построенные на реконструкции "гимназического языка". Уже фельетон из "Сатирикона" [Ш-ро 1915] по многим параметрам совпадает со школьной хроникой: структура "РЕАЛИЯ - МЕТАФОРА", наличие реалий школьной жизни в левой части и единого военного кода - в правой части. Как и ШХ, данный текст "Записная книжка гимназиста" организован по семантическим гнездам: оценки - школьное пространство - типичные ситуации школьной жизни. Наконец, почти совпадают отдельные тексты: так например, фраза "подсказка - подвиг" коррелирует с фразой "подсказка -подвиг разведчика" из ШХ; "уборная - штаб гимназистов" и "туалет - Дворец Съездов/Совет Старейшин". Этот фельетон может быть свидетельством того, что в гимназической среде существовали тексты, подобные "гимназическому словарю", либо подобные фельетоны сами послужили основой для возникновения этого жанра (при том, что такие фельетоны в "Сатириконе" часто публиковались); "Сатирикон" был чрезвычайно популярен и его тексты распространялись как в устной форме - анекдоты, шутки, так и в рукописной передаче. (школьники, заводя рукописные журналы, могли переписывать туда такие тексты и ориентироваться на них как на образцы (ср. эпизод с возникновением рукописного журнального бума в "Республике Шкид":

Кто поверит теперь, что в годы блокады, голодовки и бумажного кризиса, когда население Совроссии читало газеты только на стенах домов, в Шкидской маленькой республике с населением в шестьдесят человек выходило 60 (шестьдесят) периодических изданий - всех сортов, типов и направлений? Случилось так. <...> Потом он <Янкель> долго рисовал акварельными красками какой-то плакат и наконец торжественно наклеил это произведение на печку около своей парты. Яркий плакат, в углу которого было изображено какое-то носатое насекомое, гласил: Издательство "Комар; Пониже Янкель пристроил вторую вывеску: Редакция еженедельного юмористического журнала "КОМАР". А где-то сбоку прилепилась третья: Типография издательства "КОМАР" Тут же на веревке был торжественно вывешен первый номер сатирического и юмористического журнала "Комар", форматом в тетрадочный лист и размером в восемь страничек. - Это что же такое? - спрашивали ребята, с любопытством рассматривая и ощупывая работу Янкеля. Тот улыбался и снисходительно объяснял: - А это новый журнал "Комар". Еженедельный. Выходит, как "Огонек" или "Красная панорама", раз в неделю и даже чаще.

[Белых Г., Пантелеев Г. Республика ШКИД]

6. Кинокод/литературный код: "отставание" и стабильность фонда клише ШХ

В ШХ используется несколько устойчивых кодов (кино, литература из школьной программы, общекультурные клише).

В использовании литературного кода есть свои особенности. Можно ожидать наибольшее число отсылок к Пушкину, как к "самому главному" в русской литературе и, соответственно, школьной программе. Однако по количеству ссылок лидирует А.Н. Островский. Дело, видимо, в том, что в ШХ фигурируют названия пьес, которые в школе не читают, но которые называются, когда школьникам рассказывают об этом драматурге: "Свои люди - сочтемся", "Не было гроша, да вдруг алтын", "В свои сани не садись". Такую популярность Островского в ШХ можно объяснить тем, что названия его пьес представляют собой паремии, которые при этом в современной живой речи уже не используются. Форму паремии имеют и некоторые другие тексты ШХ литературного происхождения, ставшие потом паремиями: "Волк на псарне", "Лебедь, рак и щука" (басня Крылова) и т.д. Паремии, в соответствии с теории Г.Л. Пермякова, являются знаками ситуаций, и потому органично попадают в тексты ШХ для обозначения ситуаций школьной жизни. Существенно, что эти паремии заимствуются не из живой речи, а из литературных источников - как прямо, так опосредованно, через упоминания этих произведений на уроках литературы. Это еще одно свидетельство ориентации ШХ на авторитетный письменный канон.

Среди 463 текстов школьной хроники 142 включают клише из фильмов (при подсчете учитывались и экранизации литературных произведений). Большая часть фильмов, с которыми имеет дело ШХ, шли на экране в 50-70-е годы, то есть до того времени, которым датируется большинство записей.

Это позволяет предположить, что этим временем датируется если не возникновение, то расцвет жанра - ядро киноклише относится к периоду 50-70-х гг. Как видно из таблицы, число киноклише с 80-х резко уменьшается, хотя бытование жанра продолжается (80-ми годами датируется начало записи ШХ [ЭШЖ]). Это значит, что к моменту, когда делались первые записи ШХ, находящиеся в нашем распоряжении, жанр уже перестал быть продуктивным. Фонд стабилизировался, и порождение новых единиц стало возможно только из уже существующего материала. Этим объясняется явление вынужденной синонимии (см. раздел "Структура и типология школьной хроники") - носители традиции вынуждены использовать одни и те же клише в разных текстах в противоположных по смыслу функциях, а новые клише не привлекаются.

Такое "отставание" фонда клише от актуальной культурной ситуации приводит к тому, что носители ШХ фактически тексты не понимают. Например, информант (девочка 12 лет из С.-Петербурга, ШХ начала вести в 2001 г., опрошена также в 2001 г.) не в состоянии указать источник и точный смысл фразы "Долгая дорога в дюнах" (так обозначается "дорога в школу"). Был проведен следующий опрос: 47 школьникам (6-11 классы), которые, по их словам, сталкивались с ШХ в живом бытовании, были прочитаны первые 30 текстов из собрания В.Ф. Лурье [Лурье 1998]. Ни у одного клише не был опознан точный источник, за исключением "луча света в темном царстве" (опознанного в этой группе 7 старшеклассниками).

Такая же десемантизация характерна и для литературных клише, хотя они для школьников чуть более актуальны: у того же информанта в тетради есть фраза "школьники после контрольной - живые трупы", хотя ему также неизвестна пьеса Л.Н. Толстого "Живой труп". И те, и другие тексты были заимствованы из школьной стенгазеты. С этим связаны искажения клише в ШХ: цитата, которая не опознается, пересказывается и "разрушается". Например, в "Кратком армейском словаре" есть текст: "караул - а зори здесь такие" [Блокнот 1999]. Ошибка (реально должен был быть текст "а зори здесь тихие" - название повести Б. Васильева (а также одноименного фильма)) скорее всего могла произойти при неправильном прочтении рукописного текста (графически "тихие и "такие" похожи). Переписчик уже не знал этого клише, он подставил слово, более-менее подходящее по смыслу - и таким образом произошло "вторичное прояснение". Например, в ШХ часто распадается клише "записки сумасшедшего", которое непонятно большинству младших школьников, не читавших Гоголя, поэтому оно трансформируется в более понятное "бред сумасшедшего" (которое является еще и расхожим выражением). Оба варианта применяются к реалии "сочинение". И наконец, цитата синтаксически может переорганизоваться: "туалет - тропа, которая не зарастает" (из "туалет - не зарастет народная тропа") [Лурье 1998].

Мы можем говорить о том, в ШХ используется стабильный фонд клише, которые попали в этот фонд задолго до того времени, когда были сделаны записи. Как показывают опросы, и в настоящее время школьная хроника базируется на материале, актуальном 20-30 лет назад. Подобное культурное "отставание", т.е. "консервация", характерно для многих жанров письменного фольклора. Ср. "куртуазные" формы XVIII века в альбомах XX, современные рукописные девичьи рассказы, восходящие к сюжетам романтической литературы и сентиментальному канону XIX века.

7. Лжереференция как порождающий механизм или насколько хорошо школьники владеют кодом

Однако в школе культурными клише пользуются не только школьники.

Часто прямым источником текстов школьного письменного фольклора являются реплики учителей. Вот пример, относящийся еще к быту институток середины XIX века:

В то время, о котором я говорю, Ушинский пользовался большой известностью в обществе: его остроумные замечания, меткие выражения и характерные эпитеты о женском персонале Смольного ходили по городу и оттуда нередко переносились через наши стены <...>. Лакей на кафедре, лакей на кафедре, - повторяла одна воспитанница другой. Знаешь, душка, сейчас я сошью маленькую тетрадку и буду записывать все его <Ушинского> выражения.

[Водовозова 2001: 379, 326-327]

Однако такая традиция жива и до сих пор - многие из нас в школе/институте записывали за учителями/преподавателями понравившиеся нам выражения. А вот три примера, в каждом из которых учитель использует некоторое клише в разговоре с учениками.

1) И когда учитель выставляет тебя смешным, сразу же распадается круговая порука учеников, и весь класс над тобой смеется. Все смеются против одного. Если над тобой смеется один человек, ты можешь еще как-нибудь с этим справиться. Но невозможно пересмеять весь класс. И если уж ты оказался смешным, хотелось во что бы то ни стало доказать, что ты хоть и смешной, но не такой уж окончательно смехотворный.

Главное оружие Харлампия Диогеновича -- это делать человека смешным. Ученик, отступающий от школьных правил, -- не лентяй, не лоботряс, не хулиган, а просто смешной человек.<…> Харлампий Диогенович смотрит ему вслед {опоздавшему ученику} и говорит что-нибудь великолепное. Например:

-- Принц Уэльский.

Класс хохочет. И хотя мы не знаем, кто такой принц Уэльский мы понимаем, что в нашем классе он никак не может появиться., <…> Потому-то мы и смеялись, понимая, что наш ученик никак не может быть принцем, тем более каким-то Уэльским.

[Искандер]

Здесь авторитет учителя поставлен под сомнение опозданием ученика. Учитель побуждает школьников смеяться, но школьники не знают точного значения выражения "принц Уэльский". Зато они понимают коннотацию, связанную с ним: это некая важная персона, которая может позволить себе опоздать; настоящую пуанту школьники не видят, в то время как Харлампий Диогенович, видимо, имеет в виду пословицу "Точность - вежливость королей", а также расхожее представление, что англичане (которых репрезентирует принц Уэльский как "самый главный англичанин") очень пунктуальны. "Принц Узльский" - знак с "неопределенным" денотатом, т.е. школьники не понимают, о ком идет речь ("И хотя мы не знаем, кто такой принц Уэльский"). Но они воспринимают именно прагматический контекст этого знака ("мы понимаем, что в нашем классе он никак не может появиться").

2) Когда его <одноклассника автора> вызывали к доске, он выходил и не отвечал ни на какие вопросы. Молчал, по выражению одной нашей учительницы, как партизан на допросе. [Войнович 2002: 60]

Интересно, что Войнович здесь же делает следующее важное примечание: "Понятно, что образ советского героя-партизана был известен учительнице не по жизни, а по литературе". Здесь образ "партизана на допросе" (поддержанный кино и литературой) явно одинаково понятен и учителю, и ученикам. Этот образ учитель употребляет, осуждая ученика, в ШХ же клише употребляется исключительно для положительной оценки: ученик у доски - партизан на допросе. Свидетельством тому является тот факт, что такой "героическо-воинский" код в принципе характерен для ШХ: для описания ученика у доски или его ответа приводятся следующие метафоры: "репортаж с петлей на шее", "подвиг разведчика", "молчание партизана", "один в поле не воин" и т.д. Картина мира ШХ в принципе "перевернута": все, что неправильно делают школьники с обычной точки зрения (бьют окна, прогуливают уроки, не выполняют задания и т.д.) - в правой стороне ШХ описывается как раз через этот "героический код".

3) На первом уроке была литература. .. по классу незаметно ходила тетрадь в розовой обложке, так называемый "ОТКРОВЕННИК". Завели откровенник девочки, но и мальчишки охотно делали в нем записи. Из розовой тетради можно было узнать, что в классе думают о тебе и о каждом "Могучая кучка" -- любимчики учителей. Хи-хи!". "Могучей кучкой" учитель истории Петр Ильич назвал однажды группу отличников во главе с Максимом. Название понравилось четвертому "А". "Могучую кучку" поддразнивали, но, в общем, уважали.

[Сапожников 1990]

Далее из контекста становится понятно, что "Могучая кучка" воспринимается школьниками как пейоративная лексика, хотя учитель Петр Ильич (!) хотел сделать комплимент группе отличников, сравнив их с известным кружком композиторов. Денотаты этого словосочетания для учителя Петра Ильича и его учеников совершенно разные.

Теперь рассмотрим в сравнении эти три примера: перед нами три случая (из различных источников), когда учитель иронически высказывается в адрес ученика, используя клише, знакомые ему, учителю (и вообще принятые в "мире взрослых").

Во всех трех случаях означающее берется из высказываний статусно более высокого участника коммуникативной ситуации речи учителя, при этом денотат того или иного высказывания сложным образом соотносится с картиной мира. Существует три варианта взаимоналожения картины мира школьников и взрослых (обозначим картины мира преподавателя и школьника, соответственно как А и В, а АЩВ (пересечение двух картин мира) как С:

1) А"В"С: молчание у доски - "партизан на допросе". Понимание детьми и взрослыми выражения одинаково, при этом облегчению взаимопонимания способствует популярность в то время фильмов, включающих мотив героического поведения партизана.

2) А№В; С№Ж: опоздавший ученик - "Принц Уэльский". Интерпретации высказывания преподавателя адресантом и адресантом пересекаются, но не совпадают; "Принц Уэльский" в сознании детей означает "персона с очень высоким статусом", при этом школьники не воспринимают ассоциации, связанные с точностью и пунктуальностью (как, вероятно, не воспринимают аллюзию на повесть Марка Твена "Принц и нищий").

3) АЩВ = Ж: отличники - "Могучая кучка". Понимание высказывания преподавателя в его картине мира и в картине мира школьников не имеют ничего общего.

Итак, лжереференция появляется в случае несовпадения картины мира учеников и учителей (варианты 2 и 3). Она становится способом порождения новых текстов, когда школьник сталкивается с незнакомым ему текстом и происходит "вторичное прояснение" непонятного текста. Так, клише "Могучая кучка", первоначально произнесенное учителем, затем расходясь в ученической среде, попадает в школьную хронику или тексты, подобные ей (школьник Саша сталкивается с клише "Могучая кучка" именно в рукописной анкете, которая "ходит" по классу). Интересно, что знаки текстов могут меняться в зависимости от социального изменения коллектива, в котором эти тексты функционируют. Если высказывание появилось в социальной группе "учитель и ученики", то при попадании в чисто ученическую среду интерпретация может изменить знак. Такая лжереференция - из проявлений механизма, описанного Ю.М. Лотманом, когда знак узнается раньше, чем его смысл:

…процесс индивидуального обучения отдельной человеческой может рассматриваться как включение ее в коллективное сознание. Робинзонада личного опыта, когда в создание ребенка сначала входит некоторый объект, которому подыскивается слово, представляет лишь одну сторону проблемы. Не менее важной является другая: ребенок получает не отдельные слова, а язык как таковой. Это приводит к тому, что огромная масса слов, уже вошедших в его сознание, для него не сцеплена с какой-то реальностью. Дальнейший процесс "обучения реальности" заключается в открытии этих сцеплений и в наполнении "чужого" слова "своим содержанием" [Лотман 1992: 55]

8. Роль модели мира в порождении текстов "школьной хроники"

8.1. Компьютерная программа для порождения текстов ШХ

В своих поздних работах Ю.М. Лотман развивал мысль о том, что всякий "хороший" текст является результатом работы разных семиотических механизмов, он как бы создается одновременно на нескольких языках. "Школьная хроника", как представляется, позволяет точно оценить вклад одного из семиотических механизмов - модели мира - в возникновение текстов этого жанра.

Материалом для работы послужили тексты, опубликованные В.Ф. Лурье в сборнике "Русский школьный фольклор" (их число составляет 458 единиц) [Лурье 1998]. В качестве контрольного материала, не использованных в качестве данных для работы программы, описанной ниже, использовались публикации в журнале "Аврора" [Энциклопедия школьной жизни].

Основной операцией, которая производится при создании текстов "школьной хроники", можно считать сравнение. События, ситуации и герои из школьной жизни описываются при помощи определенных культурных клише. Если что-либо в жизни школы может быть описано при помощи некоторого культурного клише, создается соответствующая пара. Например, чтобы создать текст "Завуч и директор - братья разбойники", нужно увидеть, что в обоих случаях речь идет о двух людях, опасных для окружающих и тесно связанных друг с другом.

Таким образом, создание подобных текстов базируется на определенного рода знании, с одной стороны, о школьной жизни и, с другой стороны, на владении культурными клише. Это знание может включать информацию трех видов.

Первый вид знаний можно назвать общим. Это информация об окружающем мире, неспецифичная для данного жанра. Например, чтобы создать тексты "Учитель ботаники - сеньор Помидор", "Учитель математики - ЭВМ", "Урок английского языка - прогулка по Европе" нужно понимать, что ботаника занимается растениями, помидор является растением, математика существенна для работы ЭВМ, на английском языке говорят в Великобритании, которая расположена в Европе. Ясно, что этот фонд знаний очень обширен и от жанра не зависит.

Знание второго вида можно назвать знанием коллектива. Оно принадлежит конкретной группе людей и также неспецифично для жанра. Именно такое знание хуже всего сохраняется при записи и труднее всего поддается реконструкции. Для создания текстов "Учитель музыки - скрипичная ключиха" и "Учитель естествознания - молекула с прической", нужно знать, что учителя музыки и естествознания - женщины. Это знание, вероятно, существует в пределах определенной школы, возможно, класса.

Третий вид знания - это знание модели мира данного жанра. Чтобы создавать тексты типа "Директор - волк на псарне" и "Дорога в школу - чертов путь" нужно считать, что школа - место опасное и неприятное, а директор - злой. Это знание уже явно специфично для жанра. Понятно, что в реальной жизни директор может быть добрым человеком, а в школе может быть лучше, чем дома, однако "законы жанра" требуют другого.

Описание общих знаний относится скорее к компетенции когнитологии и computer science. Знания второго вида также не имеют прямого отношения к данному жанру. Специфически фольклорным является знание, заключенное в модели мира, ее описание, как неоднократно отмечалось, позволяет увидеть специфику жанра и его функции в системе фольклора (см. например, работы Никитиной по тезаурусам фольклорных текстов).

В связи с этим можно поставить следующие вопросы:

1. Какова модель мира жанра школьной хроники?

2. Насколько модель мира может определять порождение конкретных текстов?

Второй вопрос следует уточнить. Модель мира определенного жанра можно рассматривать как некое знание, общее для определенного корпуса текстов. Тем самым модель мира не может целиком определять конкретный текст, модель мира можно назвать декорациями, в которых разворачивается действие, описанное в конкретном тексте (при этом текст не может существовать без этих декораций, они необходимы для того, чтобы этот текст был осмысленным для данной культуры).

Как было сказано выше, основная гипотеза относительно порождения текстов школьной хроники заключается в том, что они создаются путем сравнения по определенным параметрам событий, ситуаций, персонажей из "школьной жизни" и культурных клише. Видимо, часть этих параметров определяется именно моделью мира данного жанра. Т.е. "Учитель и ученики" похоже на "волк и овцы", потому что жанр приписывает учителю признаки "опасности", "жестокости", "кровожадности" по отношению к беспомощным ученикам.

Таким образом, для построения компьютерной программы порождения требуется описание модели мира. Если в эту программу будут введены ТОЛЬКО параметры, определяемые моделью мира, то качество и число созданных при помощи этой программы текстов позволит увидеть, во-первых, адекватность описания модели мира, и, во-вторых, роль модели мира (в отличие, например, от общих знаний) в порождении текстов этого жанра. Таким образом, описание модели мира, введенное в программу, является гипотезой, проверяемой экспериментально.

Попробуем сначала дать относительно неформальное описание модели мира жанра "школьной хроники", которую затем можно будет преобразовать в набор параметров для описания конкретных данных.

1. События и объекты мира школьной хроники резко делятся на враждебные и благоприятные: "Дорога домой - светлый путь" vs. "Дорога в школу - поход на каторгу, или звериная тропа", "Звонок на урок - Бухенвальдский набат" vs. "Звонок с урока - золотая симфония". Большинство ситуаций однозначно плохие, и для них нельзя подобрать благоприятной пары. Директор - Иван Грозный, его кабинет - храм сатаны, когда он идет - это шествие Черномора и т.д.

При этом ситуации могут быть враждебными как бы при взгляде издалека: "Директор идет по коридору - шествие Черномора", в других же случаях школьник как бы оказывается в их центре: "Ученик в кабинете директора - кавказский пленник".

2. Одна из основных проблем в этом мире - взаимодействие индивида и группы. Иногда индивид одинок, тогда "Ответ у доски - где же вы, люди?", иногда он попадает во враждебное окружение "Новенький в классе - один среди дикарей" и "Ученик на педсовете - Миклухо-Маклай у людоедов". Враждебная группа описывается специально: "Редколлегия - банда подлецов", "Сорвавшие урок - неуловимые мстители".

3. Люди, населяющие этот мир, довольно четко делятся "по половому признаку": "Карман ученика - склад металлолома" vs. "Карман ученицы - парфюмерный отдел", "Ученица и ученик - Машенька и медведь".

4. Наконец, в модели мира ШХ можно выделить

ситуации: "Ответ у доски - репортаж с петлей на шее", "Класс без отличников - бедность не порок",

локусы: "Первая парта - фронт в тылу врага", "Школа - ледяной дом". Следует заметить, что разделение на места и ситуации не всегда тривиально, например, столовая описывается как ситуации: "Столовая - Куликовская битва".

времена: "Начало года - спасите наши души", "День перед контрольной работой - последний день Помпеи",

вещи: "Журнал - книга жалоб и предложений", "Шпаргалка - путевка в жизнь",

школьные дисциплины: "Иностранный язык - смотришь в книгу, а видишь фигу", "Математика - минус два за ответ".

Предложенное описание модели мира неформально, не претендует на полноту и абсолютную точность. Однако оно преобразуется в набор параметров, значения которых могут быть введены в программу и послужить основой для порождения конкретных текстов. Если эти тексты будут похожи на зафиксированные, можно утверждать, что данное описание достаточно адекватно содержанию реальных текстов.

Первый элемент, выделенный в модели мира, может быть преобразован в параметр "враждебность/благоприятность", имеющий два значения. Директор, провал на экзамене, начало учебного года описываются как враждебные, как и соответствующие им клише "Иван Грозный", "на дне" и "спасите наши души". Противоположное значение можно приписать, с одной стороны, звонку с урока, пятерке, последней парте и, с другой стороны, "райской песне", "восьмому чуду света", "уголку свободы".

Другой параметр, связанный с враждебностью - "включенность/невключенность в ситуацию". Это разница достаточно тонка, ее можно проиллюстрировать на приводившемся выше примере: "Директор идет по коридору - шествие Черномора" и "Ученик на педсовете - Миклухо-Маклай у людоедов" скорее обозначают примерно равную враждебность, однако в первом случае ситуация описывается как бы извне, а во втором ученик оказывается непосредственно во власти враждебных сил .

Третий параметр - род/пол. Для носителей русского языка естественно отождествление грамматического рода с полом, поэтому для буфетчицы и клише "сорока-воровка" имеет смысл приписать такие значения как "женский", а для завхоза и клише "скупой рыцарь" - "мужской".

Четвертый параметр соответствует той части модели мира, которая относится к взаимоотношениям индивида и группы. Он может принимать четыре значения:

индивид (можно приписать прогульщику и клише "человек-невидимка")

группа (учителям и клише "мертвым душам")

индивид и группа (председателю и активу и клише "коза и семеро козлят")

пара (директор и завуч, ученица и ученик, клише "два сапога - пара", "Машенька и медведь").

Пятый параметр указывает на принадлежность объекта к одной из пяти групп: ситуации, люди, времена, места, школьные предметы, вещи.

Введение этих параметров не означает, что они релевантны для любых объектов. Так, для вещей нерелевантен параметр, описывающий отношения индивида и группы. Достаточно велико и число промежуточных случаев.

Следует отметить и еще одну существенную особенность. Предложенные параметры и, соответственно, характеристики модели мира ориентированы на описание объектов школьной жизни и лишь во вторую очередь применимы к клише. Если ученик после уроков "буквально" является человеком (а не, например, предметом школьной программы), то выражение "живой труп" применяется к человеку лишь метафорически. Это связано как с сущностью самого жанра, имеющего в основе метафорические отношения, так и с тем, что культурные клише по определению поливалентны и применяются в очень разных ситуациях (например, фразеологизмы) и жанрах, как фольклорных, так и речевых. Семантика таких клише (иногда очень сложная) лишь частично реализуется в текстах данного жанра, и именно поэтому описывается предложенными параметрами недостаточно полно, эти параметры ориентированы только на жанр ШХ.

Естественно, что модель мира не может исчерпываться только подобными параметрами, необходимо введение конкретных объектов, которые могут описываться через эти параметры. Возникает вопрос, какие объекты следует использовать. Как уже говорилось, это объекты двух видов - "элементы" школьной жизни и культурные клише. Число и тех и других потенциально очень велико, однако если рассматривать имеющийся в распоряжении материал, можно увидеть, что реально используется достаточно ограниченный набор. Так, например, клише "мертвые души" связывается с учениками в присутствии директора, учениками у доски, учителями и мамами. Первая парта получает семь определений. Складывается впечатление, что набор объектов школьной жизни и набор клише довольно жестко фиксированы (и сложился досточно давно, как было показано выше). Исходя из этого, в качестве данных для программы были использованы все "элементы" школьной жизни и все клише из текстов публикации В.Ф. Лурье, без введения новых. Такое ограничение материала, вероятно, не только отражает реальную особенность школьной хроники, но и позволяет контролировать качество синтезированных текстов, сравнивая их с уже существующими.

Каждый из элементов обоих наборов (объекты школьной жизни и клише) описывался по предложенным параметрам. В некоторых случаях один объект получал несколько описаний, что отражает случаи реальной неоднозначности. Например, с одной стороны, "перемена - рай", с другой - "битва в пути" и "сорочинская ярмарка" ("сорочинской ярмаркой" называется и классный час). Затем программа составляла пары из таких объектов и клише, описания которых полностью совпадали.

Например, чтобы была создана пара "Учительница - дама без сердца", нужно чтобы объект "учительница" получил описание:

Пол/род: "женский"

Индивид/группа: "индивид"

Враждебно/Благоприятно: "враждебно"

Отождествление с субъектом: "нет"

Вид: "человек",

и клише "дама без сердца" точно такое же описание:

Пол/род: "женский"

Индивид/группа: "индивид"

Враждебно/Благоприятно: "враждебно"

Отождествление с субъектом: "нет"

Вид: "человек".

8.2. Результаты работы программы

Поскольку был обработан весь материал публикации, программа работала с 436 наименованиями элементов школьной жизни и 436 клише. Напомним, что в программу были введены не только сами наименования реалий и клише, но и семантическая информация о них - наборы значений признаков, как было описано выше. Если одна и та же единица получала несколько различных описаний (см. выше о "перемене"), то эта единица учитывалась несколько раз..

Для контроля не производилась возможная унификация внешней формы наименований, то есть "перемена" и "переменка" считались за отдельные единицы. Таким образом, программа обработала 436*436 = 190096 пары и породила 8 674 "правильных" пары. Число реально зафиксированных текстов составляет примерно 18-ю часть этого числа. Это достаточно правдоподобно, если учесть, какая часть существующих записей попадает в поле зрения публикатора, а также число придуманных, но отвергнутых по разным соображениям вариантов.

Полное число комбинаций 316 (уникальных реалий) * 398 (уникальных клише) = 125768 может быть получено на основании "нулевых знаний", простым перебором. Заметим, что при таком переборе семантическая информация не учитывается, поэтому уникальными считаются только единицы, не совпадающие по своей внешней форме. Например, для той же "перемены" не будет учтена ее амбивалентность.

Введение знания модели мира резко уменьшает круг возможных вариантов. Математически, энтропия уменьшается на log2(125768)- log2(8674)= 17 - 13,0 = 4 бит. Предположим, что только реально зафиксированные тексты являются правильными. Поскольку мы не вводили в систему общие знания (точнее, мы ввели только те знания, которые содержатся в модели мира, которая описана выше), порождение только правильных текстов, идентичных зафиксированным, требует введения таких знаний. Если это будет сделано корректно, и будет порождено только 458, энтропия сократится еще на log2(8674) - log2(458) = 13,0 - 8,8 = 4,2 бита. Это означает, что вклад знания модели мира лишь ненамного меньше вклада общих знаний в создание текстов школьной хроники. Правда, такая оценка базируется на сильном предположении о порядке работы порождающего механизма: сначала пара "объект - клише" анализируется по параметрам, соответствующим модели мира, и лишь затем - на соответствие общим знаниям.

Другой способ оценить роль модели мира в порождении текстов - это сравнить число правдоподобных текстов и число текстов, которые не могут быть созданы носителем традиции. Ошибочные тексты возникают из-за того, что в системе нет необходимых знаний. Конечно, отнесение текста к неправдоподобным или к правдоподобным требует проведения экспериментов с информантами, однако некоторую оценку качества порождения текстов можно произвести и сейчас. Ниже приводятся все тексты про уход учителя с урока, созданные программой:

7140. Уход учителя с урока - 17 мгновений весны

7141. Уход учителя с урока - Юрмала-89

7142. Уход учителя с урока - баба с возу - кобыле легче

7143. Уход учителя с урока - белеет парус одинокий

7144. Уход учителя с урока - великий перевал

7145. Уход учителя с урока - верный друг и попутчик

7146. Уход учителя с урока - восьмое чудо света

7147. Уход учителя с урока - за тех кто в море

7148. Уход учителя с урока - золотые минуты

7149. Уход учителя с урока - как не любить мне это время

7150. Уход учителя с урока - луч света в темном царстве

7151. Уход учителя с урока - малиновый звон

7152. Уход учителя с урока - не забывай меня

7153. Уход учителя с урока - неуловимый Ян

7154. Уход учителя с урока - остров сокровищ

7155. Уход учителя с урока - побег с каторги

7156. Уход учителя с урока - правда хорошо а счастье лучше

7157. Уход учителя с урока - рай

7158. Уход учителя с урока - райская песня

7159. Уход учителя с урока - райские каникулы

7160. Уход учителя с урока - свои люди - сочтемся

7161. Уход учителя с урока - свой человек

7162. Уход учителя с урока - сердце бьется вновь

7163. Уход учителя с урока - смелый друг

7164. Уход учителя с урока - соловьиная песня

7165. Уход учителя с урока - тени исчезают в полдень

7166. Уход учителя с урока - ты моя мечта

7167. Уход учителя с урока - я помню чудное мгновенье

Как можно видеть, большая часть текстов выглядит достаточно правдоподобно. Это значит, в частности, что модель мира, описанная выше, включает в себя большую часть знаний, необходимых для создания текстов. Заметим, что возможна проверка различных гипотез относительно модели мира. Например, если предположить, что оппозиция "враждебное vs. благоприятное" нерелевантна, и исключить информацию об этом из данных, с которыми работает программа, то это приведет к созданию неестественных текстов типа "Директор - смелый друг", "Подсказка - Бухенвальдский набат" и т.п. Появление таких текстов позволяет опровергнуть высказанное предположение.

Следует отметить, что созданные программой тексты включают единицы, которые отсутствовали в обработанном материале, но схожие с теми, которые встречаются в других публикациях:

Таким образом, на основании проверки результатов работы программы, можно сделать следующие выводы:

Предложенные процедуры проверки описания модели мира работают корректно.

Модель мира для жанра "школьной хроники" описана достаточно полно.

Ее "доля" в фонде знаний, необходимых для порождения текстов этого жанра, столь же весома, как доля общих знаний.

9. Заключение

Модель мира, описанная выше, фактически достаточна для порождения новых текстов. Носителю традиции необходимо знать только эту модель - ему не требуется ни понимание клише, ни знание культурных реалий, ни знакомство с содержанием школьной программы. Именно этим объясняется тот факт, что непродуктивный жанр школьной хроники, стабилизировавшийся в 60-70-е годы и не эволюционирующий после этого, продолжает функционировать в современной школьной среде, в том числе среди школьников младших классов, которые еще не имеют соответствующего фонового знания.

Источники

Аверченко 1992 - Аверченко А. Вокруг развалин (Интермедия) // Яичница всмятку или серьезно о несерьезном. М., 1992. С. 43-49.

Анекдот 2002 - Анекдоты взяты с сайта "www.anekdot.ru" http://www.anekdot.ru/anekdot-100-02.html?from=101

Аркадский 1992 - Аркадский Л. Для легкости // Яичница всмятку или серьезно о несерьезном. М., 1992. С. 63.

Блокнот 1999 - "Армейский словарь" из альбома солдата срочной службы Андрея А., 23 г., род. в г. Костроме, альбом отдан в 1999 г.

Борисов 2001 - Борисов С.Б. Мир русского девичества. 70 - 90 годы XX века. М. 2001.

Водовозова 2001 - Водовозова Е.Н. На заре жизни // Институтки: воспоминания воспитанниц институтов благородных девиц. НЛО. 2001.

Войнович 2002 - Войнович В. Антисоветский Советский Союз. М.: Материк. 2002.

Головин Лурье 1998 -Девичий альбом XX века / пред. и публ. В.В. Головин, В Ф. Лурье // Русский школьный фольклор / Сост. А.Ф. Белоусов. М.1998. С. 269-362.

Журинский 2002 - Загадки народов Востока / Сост. А.В. Козьмин. М.: ОГИ. 2002. [в печати]

Искандер - Искандер Ф. Тринадцатый подвиг Геракла.

Клим 1999 - Клим Е. Желаю с лестницы свалиться // Ах. 1999. №5.

Лотман 1992 - Лотман Ю.М. Ассиметрия и диалог // Избранные статьи в трех томах. Т. 1. Избранные статьи по семиотике и типологии культуры. Таллинн. 1992. С. 46-57

Лурье 1992 - Лурье В.Ф. Современный девичий альбом песенник-альбом // Школьный быт и фольклор. Таллинн. Ч.2. Девичья культура. С.42-66.

Лурье 1998 - "Школьная хроника" / пред. и публ. В Ф. Лурье // Русский школьный фольклор / Сост. А.Ф. Белоусов. М.1998. С. 399-430

Мезенцева 2002 - Мезенцева Л. Литературный календарь. // Литература 2002. цит. по http://lit.1september.ru/2002/13/9.htm

Недзельский 1925

Новицкая 1994 - М.Е. Новицкая. Хроника школьной жизни // Живая старина. 1994. №2. С. 64.

Сапожников 1990 - Сапожников Л. Кольцо из клуба "Архимед". Киев: изд-во детской литературы "Веселка", 1990.

Сергеев 1997 - Сергеев А. Альбом для марок // Сергеев А. Omnibus. Роман. Рассказы. Воспоминания. М., 1997. С.5-288.

СШ - Солдаты шутят // Аврора. Л. 1989, №9, С.156; 1991, №1. C155; 1993, № 1. C.149.

Тетрадь 2001 - Тетрадь Дарьи А., 12 лет, СПб, дек. 2001 - время записи ШХ в альбом.

Филдинг 1954 - Филдинг Г. Избранные произведения. Т.1. М.: 1954.

Ш-ро 1915 - Ш-ро С.Б. Из записной книжки гимназиста // Новый Сатирикон. 1915. N 43. С.10.

ЭШХ - Энциклопедия школьной жизни // Аврора. Л. 1988, №1. С.157; №5. С.157; №7. С.151; №8. С.155; №11. С.159; 1989, №10, С. 153; №6, С. 155; №5, С. 156; №3, С.159. 1990. №11, С. 159; 1994, № 1, С. 155; №8, С. 156; 1993, №8, С. 158; 1991, №8, С.155; №12, С.157.

Примечания

1. Работа выполнена при поддержке индивидуальных грантов МАС РРФИ 02-06-06065 и 02-06-06066.
2. Авторы выражают искреннюю признательность С.Ю. Неклюдову, А.Ф. Белоусову, Д.Н. Мамедовой и Б.Л. Кротову за помощь, оказанную при написании данной статьи.
3. Тексты "школьной хроники", к сожалению, в момент расцвета это жанра собирателями нигде не фиксировались. В 80-е годы в журнале "Аврора" была серия публикаций текстов ШХ [ЭХЖ] и "Армейского словаря" [СШ], причем упоминалось, что тексты присылали сами читатели. Однако эти публикации вызывают сомнения в аутентичности, поэтому примеров оттуда мы почти не приводим. Но тем не менее сами эти тексты имели достаточное "обратное" влияние на школьную традицию - публикации в "Авроре" в ряде случаев являлись источником рукописных текстов ШХ. Все примеры, использованные в статье, приводятся по двум единственным научным собраниям текстов ШХ ([Лурье 1998], [Новицкая 1994]), из которых только подборка В.Ф. Лурье соответствующим образом паспортизирована и прокомментирована.
4. Под таким названием знают "школьную хронику" некоторые из опрошенных авторами школьники.
5. Например, по устному свидетельству С.Ю. Неклюдова.
6. Здесь позволю себе сослаться на мнение А.Ф. Белоусова, высказанное в частной беседе.
7. Эти сведения основаны на личных воспоминаниях автора.
8. Здесь и далее при публикации собственных коллекций автора, сохраняется орфография источника. Интересно, что почти во всех случаях орфографические ошибки наблюдаются в правой части "Армейского словаря".
9. Школьная субкультура в целом очень ориентирована именно на спонтанное пародирование школьной программы: ''Подпольные'' тексты, преимущественно "листовки" и "поэмы" и созданные в нашей школе, также активно использовали материалы школьной программы для описания различных внутришкольных конфликтов. Наиболее активно использовался материал из "марксистской составляющей" курса истории, например, признаки революционной ситуации: "низы не могут жить по-старому, верхи не могут управлять по-старому имеется класс, который может возглавить революцию". Естественно, при использовании в текстах последнего признака всячески обыгрывались два значения слова "класс": школьное и социологическое. Значительная часть текстов базировалось на отождествлении учителей и школьной администрации "с эксплуататорским классом", а учеников, соответственно с пролетариатом. [самозапись Б. Л. Кротова, 1971, г. Москва]
10. Журнал "Стрекоза" (1883. № 25. С.7). Выражаю искреннюю благодарность
11. А.Ф. Белоусову за этой пример.
12. Вообще вопросы, касающиеся связей между высокой литературой XVII-XVIII веков, европейской и русской, и альбомной традицией нашего времени - это предмет отдельного исследования.
13. Это фрагменты из рубрики "Крокодила" "Бестолковый словарь", которые переопубликованы в Интернет-журнале "Вокруг смеха.ру" по адресу http://vokrugsmeha.ru/slovar1.shtml.
14. Такой же тип сравнения "РЕАЛИЯ - МЕТАФОРА" характерен для совсем нефольклорных и неюмористических текстов - например, для некоторых форм лозунгов: Партия - наш рулевой, Школа - наш второй дом, Хлеб - всему голова, Партия - ум, честь и совесть нашей эпохи