АРХИВ ПЕТЕРБУРГСКОЙ РУСИСТИКИ
К 60-летию Павла Анатольевича
Клубкова
С. В. Друговейко-Должанская
ИСТОРИЯ РУССКОГО АЛФАВИТА
Кто-то справедливо заметил, что
существуют разные типы учителей: посредственный учитель излагает, хороший
учитель объясняет, мудрый учитель показывает, а выдающийся учитель –
вдохновляет.
И
каждому, кто имел счастье в той или иной степени быть учеником Павла
Анатольевича Клубкова, несказанно повезло встретить именно выдающегося
учителя. Учителя, вдохновляющего уже самой своей личностью: широтой
научных интересов, глубиной эрудиции, остротой ума и изысканностью юмора.
Особая
благодарность Павлу Анатольевичу – за его остроумные ответы на многие каверзные
вопросы, задаваемые посетителями сайта www.gramma.ru.
Моя
скромная незабудка в юбилейном букете – статья «История русского алфавита»,
написанная для создаваемой в СПбГУ школьной энциклопедии «Русский язык». Павел
Анатольевич согласился написать для этого издания обзор «История научного
изучения русского языка», и мы очень надеемся, что многочисленные научные
штудии не помешают юбиляру завершить эту работу.
Ныне русский алфавит составляют 33
буквы, однако первоначально в кириллице (см.) буквенных символов было гораздо
больше: взятый за основу греческий алфавит был дополнен буквами, призванными передавать
специфические звуки славянской речи. При этом некоторые из букв славянской
азбуки оказались дублетными: перенесённые из греческого алфавита «о» и «
» служили
обозначением разных звуков греческого языка, [о] краткого и [о] долгого, но в
славянских языках эти звуки не различались; буквы 
(кси) и 
(пси) были дублетами буквосочетаний «кс» и
«пс», поскольку предназначались для передачи частотных в греческом, но редких в
славянском языке сочетаний [кс] и [пс] и т. д.
Борьба с «лишними» буквами
происходила в истории русского письма на протяжении долгих веков. Часть из них
была исключена из алфавита в результате реформ Петра I (1708-1710 гг.): по его замыслу
русская азбука должна была измениться в своих начертаниях подобно тому, как и
русскому человеку следовало отныне одеваться в платье иноземного покроя.
Реформа коснулась не только внешнего облика букв, приблизив кириллицу к
латинице: из алфавита были вычеркнуты (пси), (омега), (йотированное э),
z (йотированное а), r, b и a
(см. Юсы), ÿ (юс малый) заменен
на «я», введены арабские цифры. Петровская реформа была продолжена распоряжением
Российской Академии наук (1735), исключившей буквы (кси) и ς
(зело).
Однако изменения «азбучной истины»
не ограничивались только устранением избыточных букв: реформой
Необходимость введения в славянский алфавит буквы «й» также не раз оспаривалась филологами. Еще в конце ХVII в. хорватский учёный Юрий Крижанич заметил, что «ь» и «й» никогда не употребляются в одинаковых позициях («ь» возможна лишь после согласных, а «й» лишь после гласных), и потому предложил использовать только «ь» и писать краь, стоь, пеьте и т. п. Три века спустя с Крижаничем согласился и Р. Якобсон, отмечавший, что при замене «й» на «ь» ненужной сделалась бы и буква «ё», так как написание льот позволило бы прочесть как мягкий звук [л], так и йотированное [о].
Новая гражданская азбука была
узаконена Академией наук в 
няетъ їô».
К началу XIX в. в гражданскую азбуку входило 37 знаков, но среди них все еще оставались дублетные буквы (см. И десятиричное, Ижица, Ять, Фита), которые были исключены из алфавита лишь реформой орфографии 1917–1918 гг.
Вопрос о реформировании русского письма занимал умы многих ученых и литераторов. Так, М.В. Ломоносов написал юмористический «Суд российских письмен…», в котором Грамматика выносит на суд Разума и Обычая «великие распри о получении разных важных мест и достоинств», творящиеся между русскими буквами: Аз жалуется на Он, Ять возмущается поведением Е, все буквы осуждают Ер и т. д. При этом каждая «представляет свое преимущество. Иные хвалятся своим пригожим видом, некоторые приятным голосом, иные своими патронами, а почти все старинною своею фамилиею».
Писатели иронизировали над «грамотеями»,
которые весьма вольно обращаются с правилами орфографии: «Никто не мудрствует
так лукаво, как вывесочные грамотеи. По темному понятию, неясному слуху, они
знают, что где-то ставится и где-то Е,
в одном месте вставляется Ъ, а в
другом не вставляется, одна речь отделяется запятою, а другая точкою.
Посмотрите же… где они ставят точки, запятые, Ь, Е и Ъ? ВЪХОТЪ.ВТРАХЪТIРЪ.
Скажите, не лучше было бы, чтоб они не знали ничего о 
и Е,
о Ъ и Ь?» (М.Н. Погодин).
Другие, находя русское правописание
«отменно затруднительным», предлагали исключить из состава алфавита лишние
буквы: не только дублетные 
, 
, 
, , но и ъ (ибо на конце слов после твердых
согласных эта буква не нужна, а в качестве разделительного твердого знака можно
использовать «паерок», то есть апостроф), и
ь (предлагая обозначать мягкость согласной двоеточием над ней), и щ (поскольку передаваемый им звук можно
обозначать буквосочетанием «шч»). Советовали сократить число букв для обозначения
гласных (используя надстрочные знаки v или " над а, э, и, о, у, ы в тех случаях, когда эти буквы передают йотированные звуки). Сокращение числа букв, по мнению авторов
подобных проектов, служило бы педагогическим целям, ибо «к чему затруднять
доступ к благодетельному источнику изъяснять свои мысли посредством знаков?».
Третьи замечали, что «нам еще грех
пожаловаться на свою азбуку: какова французская, английская?». И кроме того, «людей
не переучишь. Русский народ привык к 
, Э, , Ъ, Ь, Щ и скорее
согласится спорить без конца о том, где которую из сих букв ставить должно, но
не захочет выкинуть их из азбуки» (Н.А. Полевой).
Четвертые считали недостатком русского алфавита бессистемное расположение букв (что, впрочем, присутствует и в других алфавитах), и полагали, что «первою задачей должно быть приведение букв азбуки в правильный порядок, основанный на свойстве изображаемых ими звуков» (Я.К. Грот). В одном из таких проектов «первыми в азбучном порядке» предлагалось поставить гласные буквы, согласные же расположить «по порядку клавишей произношения, то есть: губные сжатые, отверстые, зубные, поднебные и гортанные»: А. Е. И. О. У. – Б. П. М. – В. Ф. – З. С. Ц. Л. – Н. Ж. Ш. Ч. Р. – Д. Т. – Г. К. X. (В.Г. Анастасевич).
Пятые же, напротив, настаивали на том, что последовательность букв в русской азбуке, как и в любой другой, имеет символический смысл, а сами имена букв составляют связный текст, например: «Аз Буквы Ведый. Глагол Добро Есть Зело! Земля И Иже (на ней) Люди! Мыслите: Наш Он Покой! Рцы Слово Твердо. <...> Далее идут по дошедшей до нас азбуке слова без смысла: Ук, Ферт, Хер, которые может быть вставлены и после, без долгого умничанья, <...> но потом опять проглядывает смысл: От Цы Червь Ша Ща. Не окончание ли это какого глагола при воспоминании об отцах?». Вопросы о символическом значении названий и начертаний букв были в начале XIX в. одними из самых модных. Так, Д.А. Облеухов пытался доказать, что буквенные знаки различных языков – это «обезображенные следы простых первоначальных образов, представлявших органы человеческого тела, а имена сих букв представляют отношения к именам сих же самых органов»: в латинском L он усматривал сходство с изображением носа, в М – начертание рта, в буквах древнееврейской азбуки находил подобие бороды, подбородка, пальца и т. п.
Орфографическая реформа 1917–1918
гг. исключила из состава русского алфавита буквы 
, , 
, ѣ. И до недавнего времени их начертания
можно было увидеть разве что на страницах книг, изданных до
Однако сегодня буквы дореформенного алфавита постепенно возвращаются – на городские вывески, в названия фирм и товаров, имена которых принято ныне изображать в их исконном орфографическом облике: монпансье «Ландринъ», фильм «Имперiя подъ ударомъ», телепередачи «Вѣди», «Русскiй мiръ» и др. Появилось даже общественное движение «Твердый знакъ»: оно стремится объединить все фирмы и организации, имеющие в своем названии букву «ъ», которая, по мнению инициаторов движения, стала символом «возвращения к существовавшим в великой России традициям, к стабильности, надежности, “твердости”»; символом России, «вечной и непонятной, устойчивой и всегда идущей своим путем».
Возрождение дореформенной орфографии стало еще и отражением того политизированного общественного сознания первых лет перестройки, которое не только настаивало на сохранении традиций, но и считало реформу 1917-1918 гг. результатом действия некой темной силы, овладевшей языком, и потому всячески стремилось вернуть якобы незаконно отнятое большевистскими декретами русское правописание. Так, архиепископ Аверкий писал, что «только старая орфография и есть в собственном смысле слова … право-писание, а та порча …, которая насильственно введена в употребление большевиками в порабощенной ими России …, есть только искажение правописания». А поэт Андрей Вознесенский заявлял, что «репрессированные «твердые знаки» и «ять» были двойниками убитых в подвалах»…
Использование старых графем в том или ином названии, рекламе всегда призвано служить намеком на стабильность, солидность, незыблемость традиций: «Банкъ», «Шоколад “СладковЪ” – традиции высокого качества», «Ресторан “ШустовЪ”. Возрождение традиций», «СМИРНОВЪ. Русский характер» и др.
Однако безграмотное употребление букв
дореформенного алфавита в современном городском пространстве (неразличение «ъ»
и «ь», автоматическая замена «е» на «», «и» на
«i» и т. п.) зачастую
заставляет вспомнить о тех, кого полтора столетия назад высмеивал М. Погодин.
Среди таких изобретений современных «вывесочных грамотеев» - название
кооператива «ТОВАРIЩЪ», ресторана «Реортѣръ»,
магазинов «Чÿй», «Галерея обувѣ», «Обувъ»,
«APБATςКAÿ
ЛABIЦA» и др.
Напротив, символом новизны, модности
становится сегодня присутствие в каком-либо названии элементов латиницы:
магазин «КОNTEЙNER», ресторан «Скvозняк», вечеринка «Zавод SHOW», пьеса «Облом off», закуска к пиву «BEERка», интернет-кафе «ZвеZда», коктейль-бар «DERЖИСЬ» и т. п. Заметим, что не раз поднимался и вопрос о
латинизации русского алфавита в целом: впервые встал он еще в
Манипулирование двумя алфавитами в
современном тексте служит приемом языковой игры, используется как средство
выразительности и переключения внимания: так, смешением алфавитов в названии
шоу «Меdный всаdник-3003» (сюжет пушкинской
поэмы разворачивается в
В художественном тексте включение элементов иноязычного алфавита может быть и способом передачи особенностей речи персонажа: …заявила, глотая твердое «л»: - Я совраwа пану (Б. Акунин); … лягушка Самсон <…> вывалил свой слишком длинный язык <…>, и тут внезапно хлопнула дверь <…> Самсон торчал у закрытых дверей, высунув язык, причем язык его простирался по обе стороны закрытых дверей <…> Дядя Сережа спросил, сколько время <…> Самсон … залопотал языком…: - Без пяthнаthцаthи пяthнаthцаthь (без пятнадцати и т. д.) (Л. Петрушевская).
Творцу художественного произведения изредка
приходится даже примерять на себя роль «отца письмен», «конструируя» новые буквы,
способные передать особые звуки, необходимость которых обусловлена текстом.
Так, в стихотворении А. Блока «Осенний вечер был…» появляется буква «ö» (вместо
«э») в слове сöр, звучавшем у
поэта, как заметил К. Чуковский, «тургеневским звуком,… с французским
оттенком»: На кресло у огня уселся гость
устало, / И пес у ног его разлегся на ковер. / Гость вежливо сказал: “Ужель еще
вам мало? / Пред Гением Судьбы пора смириться, сöр”. «Тургеневским» этот звук назван потому, что «ö»
используется в романе И.С. Тургенева «Вешние воды» (товарищ снова остановил его, промолвив: “Дöнгоф, тише!”), где им заменена буква «ё». Буквенный знак
«ö» с
Так что ответить на вопрос о том, сколько букв в современном русском алфавите, оказывается не так уж и легко…